Рейтинговые книги
Читем онлайн Инновационная сложность - Коллектив авторов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 142

XX столетие стало поворотным в этой, казалось бы на долгие времена устойчивой, стратегии. Исследование траекторий движущейся материальной системы как отдельного объекта постепенно вытеснялось исследованием комплекса систем, ансамблей, что потребовало обобщающего, интегративного подхода, охватывающего единым способом все составляющие ансамбля в качестве элементов множества, компонентов соответствующих структур. Это был переход познания «от объектов-систем к системе объектов» (Ю. А. Урманцев). Детерминизм отступил на второй план под нажимом быстро развивающихся статистических методов, проникших во все области знаний, включая биологию, медицину и социологию. Теорию «статистических ансамблей» разработал «дилетант от науки», преподаватель греческого и латинского языка, Джозайя Виллард Гиббс.

Какова же особенность этого, наступившего в начале XX века нового времени? Вместо императива полноты, устремляющего научную мысль к наиболее полному, всеохватному отображению объекта как системы, самодовлеющим образом господствовавшего в прежней, классической науке, все большую значимость стал обретать императив целостности. Полнота представлений об объекте недостижима, что сугубо математическими средствами, языком теорем подтвердил в начале 30-х годов Гёдель. Это означало, что вместо погони за «всесторонним» и «исчерпывающим» освещением объекта «во всех его связях и опосредствованиях» актуальным стало исследование его как целостности, обладающей тем или иным распределением его составляющих как подсистем, т. е. наделенного структурой (которая, как показал Н. Ф. Овчинников в своей книге «Принципы сохранения», есть инвариантный аспект системы), своей особой организацией, функциональным качеством. Симптоматичны в данном отношении сами названия книг некоторых именитых авторов[97]. На первый план выдвинулись проблемы меры и гармонии, ибо лишь внутренне гармонично организованные объекты могут отвечать критерию целостности, а значит и качества. Внутренняя, скрытая гармония сильнее явной, – заметил еще Гераклит. Проблемы же качества, наряду с проблемами сложности, в ряде научных работ неоднократно назывались главенствующими, ориентирующими в науке и практике текущего, XXI столетия[98]. И потому постижение законов внутренней гармонии сложных систем ныне стало в первый ряд насущнейших проблем.

Появилась потребность в разработке соответствующих интегральных показателей и характеристик такого рода объектов, создания адекватных методов, соизмеряющих структурные и функциональные особенности их как сложных систем[99]. При этом предметом исследований становилось дотоле не замечаемое в своей особенной сущности их внутреннее разнообразие, подлежащее оптимизации, и выявление в этом аспекте способов диагностики их состояний и эволюции последних к оптимальному варианту, к гармонии, мере, и мере гармонии многого в едином. Руководящим концептом стало идущее от Кантора лапидарное определение: множество есть многое, мыслимое как единое. К примеру, созданная в рамках классического знания теория вероятностей, на которую опираются статистические методы, уже не удовлетворяла новой парадигме, по той причине, что в классическом варианте этой теории изначально принят базовый постулат о независимости описываемых ею событий, тогда как в действительности события таковыми не являются; по меньшей мере, они зависимы частично, что адекватно древнему принципу в представлении о мироздании: всё связано со всем. И потому прежняя, классическая теория вероятности оказалась неадекватной новой парадигме системоцентризма и системогенеза, а значит ее, без опоры на другие достояния науки, на теории системного синтеза, следует признать и методологически некорректной – прежде всего в прикладном использовании в рамках конкретных частных областей знания: экономики, психологии, социологии и пр. Уместно заметить, что еще Иммануил Кант обращал внимание на то, что анализ не дает знания, знание дает синтез[100]. За Кантом Гегель бросил лапидарное замечание: «Части лишьу трупа». Но вполне постичь эту, казалось бы, простую истину примата синтеза тогда еще не пришло время: слишком велика была восходящая к Аристотелю («Разделяй и властвуй, третьего не дано!») инерция аналитизма с его главной картезианской установкой познания: «Разбивай целое на части и исследуй каждую порознь, при необходимости повторяя процедуру!».

Разработка методологических оснований и принципов, методов и средств познания в рамках новой, диалектико-синергетической парадигмы, актуализировалась позднее, со второй половины прошлого столетия, став насущной задачей во всем диапазоне масштабов и сфер природы и общества, когда система объектов предстала как структурированное «в себе» единое целое, как метасистема.

Третья особенность. В Древней Греции отчетливое, резко выраженное разделение наук на профильные, отраслевые, дисциплинарные ветви, не было, как ныне, доминирующим; господствовало единое синкретическое знание, сопрягающее в себе элементы искусства, науки, философии, религии. Такое состояние сохранялось вплоть до времен Возрождения. Титаны мысли и творчества тех времен – Микеланжело, Леонардо да Винчи и др. – были столь же великими художниками, литераторами, сколь и учеными-исследо-вателями, знатоками природы и творческого созидания человека. Такая ситуация сохранялась вплоть до начала эпохи Просвещения, когда Рене Декарт разделил науки на две категории: естественные, вырабатывающие знания о материальных вещах и природе в целом, и те, что связаны с разработкой и исследованием проблем сознания. Эти последние, согласно Р. Декарту, – прерогатива теологии. К. Маркс предвидел наступление новых времен, когда, как он полагал, эти два рода наук, интегрируясь, сомкнутся в синтезе. Не будет разделения сфер познания на науки о природе и науки о человеке, – утверждал он, глубоко вникнув в суть диалектики социальной эволюции, процессов развития культуры – это будет одна наука. Но от конкретных рекомендаций и прорисовки оснований этого процесса он воздержался.

Наступило XX столетие и это предвидение Маркса стало осуществляться в пограничье выхода за пределы яви, – в сферу обобщенных принципов как оснований объединительного, синтезирующего процесса для наук о природе и наук о человеке, как сущностей инвариантных по отношению к ним, к их специфической предметности. Новый тип знания стал пробивать себе путь всякий раз во все более обобщенных, всеохватных, универсальных формах: тек-тологии (науки о законах и принципах организации сложного целого, созидании этой организации и управлении ее становлением), праксеологии, кибернетики, общей теории систем, диатропики (науки о разнообразии), информатики, эволюционики, синергетики, миксеологии (науки о правильном, законосообразном получении смесей, составов, сложных целостных формирований), всеобщей теории гармонии (где в своем ферментирующем и катализирующем действии поднялся статус «эффекта» мелочей, в классической науке изгоняемых за пятипроцентный барьер значимости) и др. Но, вжившись в традицию, мы не узнали (и не желаем узнавать) этого нового лица процесса познания, интегративно объемлющего всё предметное знание и по форме имеющего общетеоретический, междисциплинарный характер, делающей современную науку в сущности двумерной, на что указал в своей московской лекции разработчик одной из версий общей теории систем Дж. Клир. Творцы свода обобщенного знания – И. Кант, Г. В. Ф. Гегель, Дж. В. Гиббс, М. Планк, А. Эйнштейн, А. А. Богданов, Т. Котарбиньский, Н. Винер, У. Р. Эшби, Л. фон Берталланфи, М. Месарович, Э. Ласло, Э. Тоффлер, И. Пригожин, Г. Хакен, А. И. Уемов, Ю. А. Урманцев, Ю. Чайковский, Ю. И. Абрамов, С. П. Курдюмов, А. П. Стахов и другие, торя пути к его созданию и освоению, составили замечательную плеяду ученых на этом новаторском направлении.

«Отменяет» ли, упраздняет ли прежние системы знания эта новая междисциплинарная парадигма, обладающая явным интегративным эпистемологическим потенциалом? Отнюдь нет. Как комбайн и трактор не заменят лопату и топор, так и она не вытесняет, а дополняет их, обобщающим образом возвышаясь над ними, синтезируя знание, приемлемое для каждой из них во всем их диапазоне – от физики, химии, биологии, геологии, экологии, медицины до экономики, антропологии, психологии, социологии, эстетики. При этом открываются новые горизонты познания мира, его обобщенных законов и принципов, инвариантов, отношений на новом поле «высших областей сущего» (Аристотель). Информация в качестве ограниченного разнообразия, как отдельный самостоятельный феномен, дополняющий материю и сознание, а, следовательно, выходящий за пределы того и другого, становится фундаментом этой новой отрасли знаний. Но поскольку мера информации есть функция вероятности, подобно тому, как сознание есть отражение материального мира, так этот тетрадный базис, – материя, сознание, информация, мера, – есть четыре «столпа», на которых должно строиться многое, где человек фигурирует как субъект-актор: и современная когнитивная культура человечества; и новая системогенетика и эпистемология; и новая система знаний (обобщенная наука); и новая технология; и новая теория синтеза культур, вся практика единения земных этносов, наций, народностей, государств в единое общество Планетарного Единства; и интеграции мировых экономик; и новая практика обучения в школах всех ступеней с упором не на знание, а на методы и умения их применения в практике.

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 142
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Инновационная сложность - Коллектив авторов бесплатно.
Похожие на Инновационная сложность - Коллектив авторов книги

Оставить комментарий