Стиратели. Исчезнуть без следа - Ким Чунхёк

комнату тут же открылась, как будто кто-то снаружи ждал его сигнала. Вошел официант с вином. Держа в одной руке бутылку, а в другой – штопор, он избавился от пробки с ловкостью фокусника. Разлив вино по бокалам, официант удалился.

– Не буду объяснять вам, что это за вино, это сейчас не важно. Но можете поверить мне, оно очень хорошее.

– Вы пока не так хорошо меня знаете, чтобы советовать мне вино.

– Попробуйте. Вам не обязательно верить мне на слово.

– Хорошо.

Кан Чхиу отпил вина. Пришлось постараться, чтобы сохранить нейтральное выражение лица. Это было одно из лучших вин, которые он когда-либо пробовал. Он подержал его во рту и сглотнул. Вино проскользнуло в горло легко, словно глоток воды, но оставило после себя долгий насыщенный шлейф.

– Хочу сказать, что в целом вы правы, но на самом высоком уровне ваша логика не работает. Это верно, что хорошее вино можно узнать, только попробовав лично. Но лучшее вино, самое дорогое вино можно и не пробовать. Назовем это безусловным доверием. Вы спросите, как его заслужить? На него нужно много работать: вкладывать деньги, силы, всего себя. Со временем на таком фундаменте можно построить безусловное доверие.

– Я пока не могу вам безусловно доверять. Фундамент еще недостаточно прочный.

– Я думал, мы говорим о вине. Хотя это почти то же самое.

– Я попробовал. Это вкусное вино. Хорошее. Нет, пожалуй, одно из лучших. Можно будет попросить завернуть остатки с собой? У меня дома есть мармеладки, с которыми я его с удовольствием допью.

– Забавный вы человек. – Хам Хун рассмеялся. – У вас получается неплохой фундамент.

Председатель улыбнулся, сделав глоток вина. Он смотрел на Кан Чхиу так, словно тот был увлекательной головоломкой. Разгадывал его, как кроссворд.

– Больше не буду ходить вокруг да около, а спрошу прямо. Почему вы обратились к стирателю? – отставив бокал, спросил Чхиу.

– Чаин сказал, что объяснять причину необязательно. Но я объясню.

Хам Хун впился пальцами в ножку бокала, и Чхиу представил, как эти пальцы сжимают его шею.

– Полагаю, он слишком вас боится и потому не всегда говорит правду. Вы представляете, что значит стереть кого-то?

– Если верить Чаину, то это способ сделать так, чтобы человек исчез без следа, но при этом не умер. Все довольны, все в выигрыше. Игра с ненулевой суммой.

– В нашем мире не бывает игр с ненулевой суммой, где все в равной мере довольны выигрышем. Хоть и хотелось бы в это верить. Мой клиент – тот, кого я стираю, поэтому для меня важнее его собственное согласие.

– С ним будет непросто.

– Значит, и со мной тоже будет непросто. Без его согласия это все равно что убийство. Неважно, куда он попадет – в рай или в другое измерение.

– А если я смогу вас убедить? Тогда сделаете?

– Меня тяжело убедить, но можете попробовать.

Хам Хун сделал глоток, не сводя глаз с Кан Чхиу. На его губах остались багровые следы. Он вытер губы салфеткой.

– Несколько месяцев назад мой сын угодил в аварию. В ужасную аварию. Сын тоже пострадал, но другому водителю было гораздо хуже. Он попытался вырулить, пробил ограждение и свалился вниз с холма. Сын был под кайфом. Девушка, которая была с ним в машине, скорее всего, тоже. Он сразу же сбежал. Не заявил об аварии, не попытался проверить, что с пострадавшим. Идиот. К счастью или к несчастью, но рядом не было ни камер, ни свидетелей. Я сразу ему сказал: «У тебя три свидетеля: небо, я и ты сам». Два человека, если не считать небо. А где два, там и двадцать, и тридцать… Я велел ему серьезнее относиться к расследованию, предупреждал, что полиция все выяснит, но он не слушал. Решил, что свалит все на девушку. Все равно машина на нее записана.

– Неправильное решение.

– Другого нет. Я-то знаю. Он за всю свою жизнь еще ни разу не принял правильного решения. И неправильного тоже. Он вообще ни на какие решения не способен.

– Достаточно смело для того, кто не умеет принимать решения. Но если он собирается свалить всю вину на…

– За этим стоит не он.

– И кто же?

– Сын связался с какими-то бандитами, чтобы замять дело. Они сразу поняли, какая ему цена.

– Цена?

– Он ничего из себя не представляет. Они выжмут из него все соки, а потом станут использовать, чтобы подобраться ко мне. Такой у них план.

– Но он же ваш сын…

– Вы сами сказали, что не бывает игр с ненулевой суммой.

– Не поспоришь.

– Кто-то один должен исчезнуть. Что вы скажете об этой ситуации?

– Если вы про нас с вами, то я согласен исчезнуть. Я пойду?

– Нет-нет, сидите, – рассмеялся Хам Хун. – Я про себя и сына. Как думаете, кому из нас лучше остаться? Вот список: слева причины, почему должен остаться я, справа – почему сын.

– Как-то несимметрично.

– Мне нечего написать справа. Не вижу причин, по которым исчезнуть должен я, а не сын.

– Довольно эгоистично…

– Все люди эгоистичны. Разница в том, насколько оправдан их эгоизм. Я всегда говорил, что передача бизнеса по наследству – это пережиток прошлого, управленческие навыки не передаются с генами, а развиваются собственным трудом. Чтобы быть готовыми к будущему, нам нужен профессиональный управленец, я так думаю. Я всего лишь хочу сохранить то, что построил. Сын с этим не справится.

– В этом вы правы.

– Эти бандиты им манипулируют. Наверное, это из-за них он так изменился. Все хуже и хуже. Его уже не исправишь. Я думал, как решить эту проблему без боли, без убийств, без лишнего шума, и узнал про стирателей. Как бы вы поступили на моем месте?

– Я – не вы. Но если вам правда интересно мое мнение, отвечу. Я бы старался его вразумить. До последнего.

– Вразумить, значит…

– Уговорить, если вам угодно, убедить, направить, объяснить. Называйте как хотите.

– И почему же тогда вы стерли свою возлюбленную? Со Хаюн, кажется?

– Что?

– Чаин рассказал.

– Чаин перешел все границы.

– Иногда их приходится переступать, чтобы узнать правду.

– Перейти границу – значит начать войну.

– Вы хотели отправить любимого человека в другое измерение, и я хочу отправить любимого человека в другое измерение. Не такая уж и большая разница. Я просто хочу разрешить все мирным путем.

– Разница огромная. Стереть человека – это не мирное решение проблемы. Вы неправильно поняли. Это крайнее средство, выбор меньшего из двух зол, когда вы стоите на краю пропасти.

– У меня и не осталось других решений. Должно быть, я слишком мягко выразился.