Моя единственная надежда - Элли Блейк

Единственной вещью, выпадавшей из этого в высшей степени мужского интерьера, был старый чертежный стол в дальнем углу. Рядом с ним стоял более современный стул, а заднюю стену покрывали светлые книжные полки со свернутыми в рулоны чертежами и книгами.

Несмотря на весь этот современный мужской минимализм, по-современному обработанное дерево и сталь, огромные картины с подходящей подсветкой стен и прочими деталями в индустриальном стиле, дом по-настоящему поражал.

Райдер упоминал, что его мать была человеком творческим, достаточно известным скульптором. Неудивительно, что Райдер Фицджеральд обладал талантом. У него было сердце художника.

Надя тихо хмыкнула своим неуместным мыслям. Она вдруг поняла, что устала сильнее, чем думала. Она зачесала волосы назад и затянула хвост посильнее, чтобы проснуться. Сделав последнюю остановку у холодильника, она взяла яблоко, чтобы заглушить позывы пустого желудка. Они как-то забыли поесть.

Шагая к двери, она вонзила в него зубы, и воздух наполнился свежим яблочным ароматом.

Надя замерла, прислушиваясь к шороху простыней. Выругавшись сквозь зубы, она взяла свою сумку, висевшую на спинке барного стула, и, зажав в зубах яблоко, побежала босиком к двери.

Она почти достигла цели, когда пол скрипнул. С бьющимся сердцем Надя вынула яблоко изо рта и оглянулась. Райдер стоял на лестнице с растрепанными волосами и помятым со сна лицом. На нем были незастегнутые костюмные брюки, из-под которых выглядывала полоска черных волос.

Заметив ее руку на дверной ручке, он остановился.

– Мне показалось, что я слышал, как ты собираешься, – сказал он мягким низким голосом.

– Ты прав. И еще я украла яблоко.

Он прислонился бедром к перилам и скрестил руки на груди.

– Считай, что оно твое.

Надя почувствовала, как забился пульс в ее венах. Он зашкаливал. Даже притом, что Райдер выглядел совершенно расслабленным, от него кругами расходились волны дремлющего желания. И хотя собственное тело молило ее уступить его обещаниям, Надя должна была быть уверена в том, что в нужный момент сможет сказать «нет».

– Увидимся во вторник вечером? – спросила она.

После короткой паузы, когда их сердца, казалось, замерли, пропустив один удар, Райдер ответил:

– Я приду.

Он выпрямился, и у Нади перехватило дыхание при мысли о прощальном поцелуе – долгой, сладкой встрече раскрывшихся губ. Но Райдер бросил на нее хмурый взгляд и, коротко кивнув, двинулся вверх по лестнице.

Напряжение схлынуло с такой силой, что она сникла, как увядший цветок. Надя вышла на улицу, и ее окутала прохладная темнота с легким соленым привкусом моря. И вдруг она начала смеяться. От облегчения. А может быть, от разочарования?

Когда на обочине остановилось такси, она прыгнула внутрь, утроилась на сиденье, закрыла глаза и продолжала улыбаться, пока не заболели щеки.

* * *

Вечером во вторник, подойдя к лестнице, ведущей в студию, Райдер услышал доносивший сверху смех Нади.

Он поднялся и, улыбаясь, толкнул дверь. На скрип половицы Надя повернулась на пятках и подняла руку к груди. Ее щеки порозовели, к уху она прижимала телефон. Сделав знак, что освободится через минуту, она повернулась к нему спиной и тихим голосом сказала что-то, чего он не разобрал.

Райдер бросил свою сумку на кушетку и направился к Наде. Он обнял ее за талию и уткнулся лицом в шею.

Она сердито нахмурилась и попыталась оттолкнуть его, чтобы он не мешал ей говорить.

Схватив руку, которой она пыталась отпихнуть его, Райдер отвел ее Наде за спину. Другой рукой он скользнул в вырез ее топа и, нащупав ладонью горячую грудь, застонал.

Глядя на их отражение в окне, он наклонил голову и взял губами мочку ее уха.

Наконец Надя охрипшим голосом произнесла:

– Спасибо за звонок. До скорого, – и повесила трубку.

Она прижалась спиной к Райдеру и, обхватив его за шею рукой с телефоном, прижалась к его губам долгим жадным поцелуем. Жар молниеносно охватил все его тело, наполнив его томительной сладкой болью. Не сводя глаз с ее смутного отражения в окне, Райдер стянул с нее топ, обнажив грудь. На фоне его большой загорелой руки ее бледная кожа казалась особенно нежной. Надя вздрогнула, ее глаза закрылись, голова откинулась назад ему на плечо.

Райдер скользнул большим пальцем по ее соску, съежившемуся от его прикосновения. Надя облизнула губы. Желание резким ударом отдалось в нем, дыхание перехватило…

В следующий миг внезапно раздавшаяся прямо над ухом музыка заставила его отскочить в сторону. Райдер потер ухо и, сердито взглянув в сторону назойливого шума, увидел, что Надя по-прежнему держит в руке телефон.

Она быстро натянула топ и переключила аппарат в бесшумный режим.

– Извини.

Райдер качнул подбородком в сторону ее руки с телефоном.

– Сегодня ты мисс Популярность.

– Хм? – Она моргнула, как будто не замечала вибрировавший в ладони аппарат.

Райдер почувствовал холодок, пробежавший по спине.

– Ты будешь отвечать?

Надя покачала головой:

– Нет нужды.

– Почему?

– Я и так все знаю.

– Надя, серьезно, ты будешь играть со мной в прятки или расскажешь, что происходит?

По ее лицу мелькнуло мгновенное хмурое выражение, которое тут же исчезло. Она подняла на него упрямый взгляд.

– Продюсеры будут здесь через неделю. И мне даже не придется ехать в Сидней, они будут в Мельбурне. Они приедут специально ради меня.

Ей не пришлось объяснять, что это за продюсеры. Возвращение Нади к прошлой жизни висело между ними с той ночи, когда она открыла свои карты. И когда сошел на нет первоначальный эффект разорвавшейся бомбы, оно трансформировалось в тихий спокойный финал их любовной истории. И все же, когда эта отдаленная перспектива обернулась конкретным событием, в голове Райдера остались только две мысли: одна неделя и совсем скоро.

Погрузившись в собственные ощущения, он не заметил, что Надя не смотрит на него. Ее щеки сделались необычайно бледными, костяшки пальцев, стиснувших телефон, побелели. Он видел, как она злилась, видел ее агрессию. Видел ее нежной, мягкой, податливой. Но он ни разу не видел, чтобы Надя Кент о чем-нибудь так тревожилась.

Райдер закрыл глаза и провел рукой по ее волосам, поднимая ее лицо вверх, пока она не посмотрела ему прямо в глаза, и буря эмоций, охвативших ее, рикошетом не ударила в него. Все, что он мог сделать, – это стоять, словно баррикада, на пути этого потока.

– Что с тобой?

Надя стиснула зубы и вздернула подбородок. Но Райдер хорошо знал ее. Теперь перед ним стояла настоящая Надя, та, которая могла лишить его способности контролировать свои действия. Свои мысли. Свои желания. Надя, которая могла привести его только к катастрофе. И все же Райдер не мог отвести глаза.