Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ванюша скрыл эту пропажу ото всех, а в скором времени купил за один рубль на толчке у какого-то железнодорожника подержанные карманные часы в вороненом корпусе с паровозиком на циферблате. Правда, они через месяц остановились и Ванюша решил их починить сам: открыл крышку и заметил, что волосок оборвался у самого кончика, там, где он штифтиком закреплялся на основании. Ванюша смастерил себе пинцет, вытащил штифтик и, вставив в отверстие кончик волоска, опять его закрепил. Часы пошли. Потом много раз чинил их Ванюша, полностью разбирая и собирая, пока дочинился до того, что часы окончательно перестали ходить. Но зато Ванюша мог теперь сказать, что он понимает толк в часах и может даже пружину заменить, а ведь для этого надо произвести их полную разборку.
Инструмент Ванюша сам себе делал: отверточки из иголок затачивал на бруске, щипчики мастерил из проволоки, кончики отверток намагничивал, чтобы винтики держались. Пришлось купить только увеличительное стекло («окуляр») и хороший пинцет.
К тете Лене Ванюша редко наведывался, думал, что с его отъездом дядя Миша перестанет бить тетю. Но тот продолжал ее поколачивать в пьяном виде, и, пожалуй, еще злее прежнего. Так что отъезд Ванюши изменений в жизнь тети Елены не внес.
Ванюша любил уединяться, тогда можно помечтать, и даже вслух. Поэтому в воскресенье, вместо того чтобы идти к родственникам, он шел на море, больше на Аркадиевку, там можно было позагорать, покупаться, хорошенько поплавать. Однажды Ванюша поплыл на подводный камень — широкий, плоский сверху, — что находился приблизительно в километре от берега. На нем обычно отдыхали пловцы. Но найти его трудно — он почти на метр скрыт под водой.
Ванюше казалось, что он приплыл точно на то место, где должен быть камень. Однако почему-то ноги никак не могли его нащупать. Ванюша долго плавал, очень устал, а камня так и не нашел. Между тем ветер начал усиливаться и море все больше и больше волновалось. Появились зловещие барашки. Пришлось отправиться к берегу не отдохнувши, а волна нагоняла и захлестывала, часто с головой.
Силы иссякали, а до берега было еще далеко. «Неужели утону?» — подумал Ванюша, и при этой мысли силы стали совсем покидать его. Вот он раз, другой изрядно глотнул соленой воды; плыть стало труднее, а до берега оставалось еще метров триста.
Волна пошла крупнее, море шумело сильным накатом. Кричать о помощи бесполезно — никто не услышит. Неужели суждено утонуть? Волна несколько раз подряд накрыла Ванюшу. Было глубоко, и он не достал ногами дна, чтобы оттолкнуться и вынырнуть. Давлением воды его все-таки вытолкнуло, он успел схватить глоток свежего воздуха, а потом его опять захлестнула крутая волна.
Как его выбросило на берег, Ванюша не помнил, а может быть, люди помогли, потому что очнулся он уже на берегу, в нескольких шагах от воды. Он открыл глаза — все было в густом желтом тумане, а потом туман несколько рассеялся, и он увидел солнце, море и людей. Его стошнило. Кто-то сказал:
— Это хорошо. Раз рвет, значит, все пройдет.
Женские голоса настаивали, чтобы позвали доктора. А мужчины возражали:
— Не надо, отойдет. Его малость о камни пошлифовало, но ничего крепче будет.
Какой-то пожилой лодочник в выцветшей синей грубой блузе наклонился над Ванюшей, поднял его за ноги вниз головой и несколько раз слегка встряхнул. Теплая вода полилась изо рта, и сразу стало легче.
Ванюша тихо проговорил:
— Спасибо, дядя. Лодочник тщательно ощупал своими грубыми руками голову мальчика, потом осмотрел разбитые коленки и, достав из кармана бутылочку с йодом, залил ссадины. Царапины защипало, но Ванюша, закусив губу, промолчал.
— Ну, вот и хорошо, малец, теперь все в порядке, — сказал лодочник и широко улыбнулся, показав ровный ряд крупных белых зубов.
— Большое, большое спасибо, дядя.
— Ну, бувай здоров, — ответил тот и пошел к своим лодкам. Любопытные, окружавшие Ванюшу, тоже стали расходиться. Он с трудом поднялся. Ему было холодно, хотя солнце припекало вовсю. Он стал искать свои штаны, сандалии и рубашку с картузом. Кое-как с помощью каких-то мальчишек, принявших самое горячее участие в его беде, он нашел свою одежду и оделся.
Чувствуя большую усталость во всем теле, но какую-то легкость на сердце, как будто вновь народился на свет, Ванюша стал подниматься на крутой берег Аркадиевки.
После этого случая Ванюша больше не плавал к подводному камню.
Глава четвертая
1Одесса ждала царя. Николай II совершал турне по югу Российской империи в честь трехсотлетия царствования дома Романовых.
Российская империя... Дом Романовых... От российского, русского ничего в этом доме не осталось. Одна фамилия, довольно распространенная в русских губерниях. Весь жизненный уклад дома Романовых был насквозь пропитан немецким духом; немцы рассматривали Россию как свою негласную вотчину, везде и всюду насаждая своих людей. Сам Николай, этот безвольный выродок на русском престоле, был марионеткой в руках царицы, по происхождению немки, и ее немецкого окружения. Был еще Распутин — фигура зловещая, темная, словно воплотившая в себе все то уродливое, что скопилось в российской действительности за годы жесточайшей реакции.
Простой народ России, в основной своей массе забитый, малограмотный, ничего об этом не знал, но догадывался о многом. Вбиваемое в головы людей почтение к царю все более подвергалось сомнению — жизнь сама понуждала к этому. Одесситы тоже были охвачены стремлением увидеть царя воочию. Мало ли каким его рисуют всюду, начиная от конфетных оберток и кончая огромными цветными портретами в присутственных местах! Другое дело, когда перед глазами сама натура.
Охвачен этим интересом был и Ванюша — он тоже стремился увидеть царя живым и составить себе о нем представление: действительно ли он боевой царь и не уступит ли он немецкому царю? Ведь так много разговоров о том, что назревает война с Германией, а Ванюша любил Россию всем своим детским чистым существом, ибо Россия для него была — народ, главным образом, крестьяне, среди которых он вырос, жил и работал. Образ России представлялся ему таким, каким запечатлел его поэт:
Ты и убогая,Ты и обильная,Ты и могучая,Ты и бессильная,Матушка-Русь!
Ванюша страстно хотел, чтобы Россия не была убогой и бессильной, а была бы только обильной и могучей, чтобы она в трепет приводила всех недругов. Но для этого надо иметь хорошего царя, ну, такого, как Петр Великий, или хотя бы такого, как Ермак — завоеватель Сибири, или вот как Степан Разин (Ванюша зачитывался копеечными выпусками о Стеньке Разине, продававшимися на углу в газетном киоске). Да вот если бы генералов хороших иметь, — конечно, не таких, как Куропаткин, Стессель, Линевич, Фок и прочие, которые даже японцев не смогли победить и так опозорили Россию, что аж сердце ноет...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Провокатор. Роман Малиновский: судьба и время - Исаак Розенталь - Биографии и Мемуары
- Вне закона - Эрнст Саломон - Биографии и Мемуары
- Путь солдата - Борис Малиновский - Биографии и Мемуары
- Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции. - Михаил Пантелеев - Биографии и Мемуары
- Свидетельство. Воспоминания Дмитрия Шостаковича - Соломон Волков - Биографии и Мемуары
- Фридрих Ницше в зеркале его творчества - Лу Андреас-Саломе - Биографии и Мемуары
- Истории спортивного комментатора. Анкета НТВ+СПОРТ 1998 г. - Сергей Иванович Заяшников - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Последний солдат Третьего рейха. Дневник рядового вермахта. 1942-1945 - Ги Сайер - Биографии и Мемуары
- Адмирал ФСБ (Герой России Герман Угрюмов) - Вячеслав Морозов - Биографии и Мемуары
- Скитания - Юрий Витальевич Мамлеев - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза