Каждые пятнадцать минут - Скоттолине Лиза

Эрик взглянул на Дэвида:

– Так мы можем что-нибудь сделать для миссис Лиа Берри?

– Я попрошу сестру, которая будет дежурить сегодня ночью, чтобы она не светила фонариком ей в глаза. Это ведь можно, шеф?

– Разумеется, можно. А можем мы сделать что-нибудь еще? Подумайте об этом. Может быть, можно совместить некоторые обходы с вашими – таким образом получится сократить их общее число…

– Сделаем.

– Хорошо. И да, Дэвид: вы не хотите изменить план лечения для нее? Каковы будут ваши рекомендации?

– Я прописал ее СИОЗС, мы можем просто немножко увеличить дозировку. И я постараюсь увеличить интервалы между ее посещениями.

– Отлично. – Эрик улыбнулся. Дэвиду не помешало бы чуть больше уверенности в себе, но Эрик понимал, что со временем и опытом эта уверенность обязательно придет. Дэвид Чу был очень сообразительным парнем, но ему надо было до всего дойти своим умом.

Эрик повернулся к Амаке.

– Окей, простите, что перебил вас, леди босс. Продолжайте.

– К сожалению, с мистером Перино картинка совсем не такая идиллическая. – Амака взяла следующую карту из стопки, а предыдущую переместила в самый низ. Она всегда представляла больных по номерам палат – считала, что так будет более организованно. Эрик предпочел бы, чтобы сначала речь шла о самых острых случаях, но не вмешивался – он считал, что надо давать сотрудникам максимальную свободу действий.

Амака открыла папку:

– Мистер Перино был очень возбужден вчера за ужином. Он толкнул другого пациента в очереди за десертом.

Дэвид фыркнул:

– Внимание, опасность! Никогда не стой между десертом и Робином Бобином.

Джек усмехнулся:

– Наверное, ему нужна была добавка шоколадного пудинга.

По комнате пробежал смех, но тут же смолк, потому что Эрик не поддержал штуки – он любил посмеяться, но только не над пациентами.

– Мы должны подать рапорт, – сказал он. Все случаи агрессии пациентов друг против друга должны были фиксироваться, и о них следовало сообщать в администрацию. – Амака, вы это сделаете?

– Да, я об этом позабочусь. – Амака сделала себе пометку. – После инцидента мистера Перино изолировали в его комнате, а перед сном он выплюнул все свои лекарства. Когда же ему попытались дать лекарства снова, он отказался.

– И как именно он отказался? – Конечно, сдержанность Амаки всегда доставляла Эрику удовольствие, но ему нужны были факты. – Потому что я не думаю, что это было «спасибо, не надо!»

Внезапно в коридоре раздался громкий звук тревожной сирены и в микрофон прокричали:

– Доктор Пэрриш и доктор Уорд, палата пятьсот пять, код серый. Доктор Пэрриш и доктор Уорд, палата пятьсот пять, код серый!

– Пошли! – Эрик вскочил на ноги, тут дверь распахнулась и в нее заглянула перепуганная медсестра:

– Докто Пэрриш, это Перино!

Повторять не пришлось – Эрик уже несся к двери.

Глава 14

Эрик бежал по коридору, за ним бежали Сэм и Дэвид, еще чуть позади – Джек. «Код серый» означало, что в отделении опасная ситуация и что все входы и выходы автоматически блокируются, а пациенты должны находиться в своих палатах во избежание неприятных эксцессов и насилия. Некоторые пациенты с любопытством высовывали головы из палат, чтобы посмотреть, что происходит, а одна из них, больная с целым букетом диагнозов и расстройств, уже бежала по коридору с противоположной стороны, истерически заламывая руки.

Эрик услышал, как Дональд Перино вопит в своей палате, потом раздался грохот, как будто что-то тяжелое и металлическое упало на пол.

– Нет! Нет! Не-е-ет! – кричал Перино изо всех сил. Медсестра-блондиночка и двое санитаров в страхе выскочили из его палаты. – Убирайтесь! Убирайтесь вон!

– Пожалуйста, дайте пройти. – Эрик подошел к двери в палату Перино и жестом велел медсестре и санитарам отойти подальше. – Вы вызвали охрану?

– Да, – пролепетала сестра, вся дрожа, и Эрик понял, что она новенькая и впервые присутствует при подобном происшествии, поэтому успокаивающим жестом положил ей руку на плечо.

– Тина, главное – сами не волнуйтесь, и тогда все будет хорошо. Что случилось?

– Он был в порядке, по крайней мере я так думала. – Карие глаза Тины были круглыми от ужаса. – Я вошла, чтобы дать ему лекарства, и вдруг, без видимой причины, он начал биться головой о прикроватную тумбочку!

– Ладно. – Эрик увидел приближающуюся миссис Джелик и попросил: – Тина, пожалуйста, проводите миссис Джелик в ее палату. У нас блокировка.

– Хорошо. – Тина поспешила навстречу пациентке, а Эрик повернулся к Амаке:

– Амака, принесите мне пять миллиграммов «Галоперидола» и два миллиграмма «Лоразепама».

– Несу! – Амака развернулась на пятках и побежала выполнять указания.

Перино продолжал истошно вопить:

– Нет! Нет! Не-е-ет! Убирайтесь! Пошли прочь!

Один из санитаров спросил Эрика:

– Док, а мне что делать?

– Ничего. И что бы ни случилось – не входите в палату.

Эрик не хотел подвергать санитаров опасности – на такой случай были разработаны четкие инструкции, помогающие избегать насилия до того момента, как прибудет охрана. Он повернулся к Сэму, стоящему у него за спиной:

– Вы тоже останьтесь здесь.

– Эрик, это мой пациент, и он доверяет мне. Я должен помочь. И к тому же – он ведь здоровый как бык. Вам необходим помощник. Так что я пойду с вами. – Сэм моргнул, его серые глаза храбро блеснули за тонкой оправой очков.

– Нет, останьтесь. Вы передадите мне шприцы, когда вернется Амака. И не входите, пока не появится охрана.

– Понял. Но будьте очень осторожны! – кивнул Сэм. Он понимал, что должен остаться в целях безопасности. Психиатры, психологи и вообще те, кто работает с душевнобольными, имеют степень риска шестьдесят процентов – и это в десять раз выше, чем степень риска всех остальных медицинских работников.

– Дональд, пожалуйста, успокойтесь. – Входя в комнату, Эрик говорил сдержанно и размеренно, не повышая голоса. Между ним и разъяренным пациентом была больничная койка.

Дональду Перино было около сорока пяти лет, он был ростом шесть с лишним футов, и в нем было как минимум триста пятьдесят фунтов паранойи. Он поступил в отделение два дня назад, по иронии судьбы причиной его госпитализации стала не столько его душевная болезнь, сколько результат отмены одного из лекарств, которые он принимал от депрессии, «Клонопина». Это такой маленький грязный секрет всех психиатров – что большинство антидепрессантов приносят на самом деле больше вреда, чем пользы, и что когда пациент перестает их принимать, его состояние очень сильно ухудшается.

– Нет, нет, оставьте меня в покое! – ревел Перино, его темные глаза были налиты кровью и горели яростью. По лицу его струилась кровь – он расшиб себе голову, кровь была и у него на волосах, и на шее, и на груди. К счастью, рана была не серьезная, только выглядела страшно. Прикроватная тумбочка валялась на боку около кровати, там же был поднос с едой, яйца и тосты разлетелись в разные стороны, чашка с кофе перевернута вверх дном.

– Дональд, успокойтесь, пожалуйста, сядьте. – Эрик старался, чтобы его голос звучал как можно спокойнее, так их учили. Он занял позицию под углом примерно в сорок пять градусов относительно Перино – это было менее опасно. И старался не нарушать личного пространства пациента – примерно расстояние вытянутой ноги, – чтобы не усиливать его возбуждение. Он пытался установить с Перино зрительный контакт, но взгляд больного блуждал и ни на чем не фиксировался. Руки Эрик развел в стороны – не только потому, что это показывало отсутствие угрозы с его стороны, но и потому, что это позволяло в случае необходимости блокировать удар. Дверь в палату он не закрывал, чтобы сохранить возможность отступления.

– Нет, нет, нет! Убирайтесь прочь! – Перино развернулся в его сторону от окна, где бушевал до этого. Он принял боксерскую стойку, словно собирался драться, взгляд у него был настолько дикий и блуждающий, что Эрик сомневался, узнал ли больной его.