Любовь и смерть Геночки Сайнова - Лебедев Andrew

– Инна здесь теперь не живет, – ответила старушка, – Инна уехала…

– Куда уехала? – спросил Кирилл – Я не знаю, – ответила старушка и прикрыла щелку, через которую велся их разговор.

– Но мэм! – воскликнул Кирилл, – мне нужно знать! ….

Назад он ехал переполненный злобой на самого себя.

Далась ему эта Инна!

Вот дурак!

Вот дурак!

Но он успокоился мыслью о том, что смысл жизни – он видит в любви.

В поисках ее.

А это значит, что время он потратил не напрасно. …

Кирилл приехал в Америку и учиться, и работать.

Цепочка, приведшая его сюда, на берега Хадзон-ривер, была длинной и сложной. Но в основе своей имела звенья еще отцовских связей.

Папа был инженером – строителем. Это именно потому Кирилл и родился там в Сибири, так как папа строил Байкало-Амурскую железную дорогу, где дедушка Коля уже тогда тоже был большим начальником по строительной части. Там папа и познакомился с мамой – с дочкой дедушки Коли.

В общем, один из институтских друзей отца, еще в брежневские советские времена выехал в Америку по существовавшему тогда еврейскому лимиту эмиграции, где сумел организовать свой маленький бизнес именно по их инженерной строительной специальности, причем не по проектной части, а по научной, что для советской эмиграции в Америке выглядело достаточно парадоксально. Гриша Розенбаум, едва закончивший аспирантуру при кафедре грунтов, оснований и фундаментов в их с папой институте, приехав в США, уже через пару лет организовал собственную лабораторию исследования физических свойств грунтов. И бизнес оказался вполне успешным. Из малюсенького закутка в подвале дядиных Гриши Розенбаума автомастерских, предприятие папиного институтского друга выросло до вполне презентабельного вида офиса и блока лабораторных помещений с современными испытательными стендами, электропечами и даже с собственным электронным микроскопом.

И так получилось, так совпало, что к окончанию Кириллом полного курса математического факультета, Грише Розенбауму понадобился математик, для работы по построению математической модели исследования подземных сооружений, помещаемых в различные среды… Жесткая конкуренция и экономия средств диктовали Григорию Ефимовичу такое развитие его бизнеса, которое бы шло не по дорогому пути экстенсивного прироста штата ученых сотрудников и исследовательских стендов, но такое, при котором единыжды потратившись на математика – программиста, Григорий Ефимович смог бы потом уволить большинство из своих лаборантов и более того, повыкидывать половину стендов, заменив их одним компьютером.

А так как Гриша Розенбаум умел на всем экономить, дорогого математика он нанимать не собирался.

Вот и вывела кривая слухов о том, где и когда, и кто кому нужен, вывела Григория Ефимовича на старого своего питерского дружка – Генку Сайнова, у которого сын – Кирюшка, как раз получил степень магистра математики…

Много денег дядя Гриша Кириллу не сулил.

Помог с дешевой квартирой, дал аванс – шестьсот долларов на первые расходы, и обещал платить по триста зеленых грюников каждую пятницу.

Кирилл не был идиотом и понимал, что за такую же работу, любой местный гарвардский выпускник, потребовал бы втрое… А случись дяде Грише заказать математическую модель грунтовых сред – Биллу Гейтсу, то тот бы выкатил счет на сорок миллионов…

Но Кирюша все понимал.

Такова планида всех гост-арбайтеров.

Помалкивать в тряпочку и радоваться возможности годок – другой поработать в Америке, что само по себе, одним только этим фактом биографии будет потом, там в России – мощным локомотивом вытаскивать его Ciriculum Vitae на первые позиции среди прочих равных…

Работал Кирюша прямо у себя в квартирке.

И порою ему казалось, что вообще всю эту работу можно было делать не выезжая из Питера, общаясь с дядей Гришей по мэйлу…

Но в том то и был фокус.

Тогда бы в денежном выражение – работа тоже стала бы дороже.

А так…

А так – Кирюша вроде бы как обязан Григорию Ефимовичу.

Обязан, за то что, сделал визу…

Пригласил.

Обогрел, приютил…

Приютил, обогрел.

А остальному – он сам научится.

Здесь главное, как говорил один полюбившийся Кириллу персонаж, здесь главное – не упустить!

Попал в Америку – не зевай…

Америка умного – научит.

А дурака – оставит в дураках.

Но Кирилл не считал себя дураком.

Он только порой ругал себя за нерациональную влюбчивость.

Но дураком себя не считал никогда.

Конечно же, дядя Гриша обдирает его.

Однако, поработает он на дядю Гришу, наберется опыта, вернется в Россию, в Питер, а там глядишь – и свою фирму откроет.

Работа увлекала.

Она завлекала, засасывала, даже грозила порой поглотить его без остатка.

По сути – он творил свой мир.

Бог творил свой мир из кварков – из первокирпичиков великого хаоса.

А Кирилл повторял творение Господне – из кирпичиков микро и макро-команд учения о программировании.

Кирилл повторял.

Но делал сам.

По образу и подобию.

Он делал действующую математическую модель маленького кусочка Божьего мира.

И делал сам.

И порою не мог не восхищаться в изумлении – гениальной простоте решений Творца…

Ах, как здорово там у Него придумано!

Но и себе тоже порой не скупился на комплименты: ай да Кирюха, ай да сукин сын!

Недурно подглядел, да срисовал…

Первый месяц Кириллу пришлось изучать суть физики сыпучих сред, которые до этого моделировались на обычных масштабных стендах, в которых обжимались гипсовые модели станций метро и подземных гаражей…

Кириллу предстояло математически описать процессы, происходящие со строительными конструкциями в толще песчано-глиняных сред, чтобы потом, с какого то момента, Григорий Ефимович смог выгнать половину своих сотрудников и беря заказы от городского муниципалитета и иных подрядчиков на подземное строительство, делать свои дорогостоящие экспертизы простым прогоном программы на компьютере.

Какая экономия! – восхищался Кирилл.

Он видел эти допотопные стенды, в которые загружались масштабные модельки подземных сооружений, он видел, как трое – четверо лаборантов, часами и порою сутками – сдавливали своды моделек специальными домкратами, доводя мини-станции метро до разрушения, чтобы получить свои таблицы и графики на основании которых составлялись отчеты для заказчиков.

А после того, как Кирилл закончит со своей математической моделью…

После того – Григорий Розенбаум сможет сделать почти полный локаут – и уволив лаборантов, и освободив помещения своих бывших лабораторий, сможет не снижать, а даже повысить объем заказов на исследования.

Кирилл даже прикинул на калькуляторе для своего собственного интереса – сколько он сэкономит дяде Грише…

Получалось, что в один год – более полутора миллионов долларов.

А платит ему дядя Гриша – триста баксов в неделю.

Не густо.

Но бизнес – есть бизнес.

К этой главной мысли Кирилл уже успел привыкнуть за первые недели пребывания в Америке.

Эмоции – в сторону.

Деньги важней.

А то, что Григорий Ефимович делает на нем свой профит – так в бизнесе всегда кто-то на ком то наживается. И Маркс – только отразил, а большевики только эмоционально окрасили это…

Придет время, и окрепший Кирюша тоже станет делать свой бизнес… ….

Кирилл работал по десять часов в день.

Он так сам завел в своем обиходе.

Вставал в десять.

Садился за компьютер в одиннадцать и работал до трех часов дня…

Обедал.

Потом спал до шести.

Потом снова садился за компьютер.

И до десяти вечера, пока в глазах не начинало рябить.

Из угла комнаты – повизгивала своим хип-хопом модная нью-йоркская радиостанция.

Кирилл стучал по клавиатуре, не отрывая глаз от скрина, закуривал и тушил бесчисленные сигареты, так же не отрывая глаз от экрана, отхлебывал давно остывший кофе…

Но в одиннадцать.

Но в одиннадцать – выходил на улицу.

Иначе.

Иначе – как понимал он – ничем хорошим для здоровья, подобный модус вивендис закончиться не мог.

И Кирюша выходил погулять.

Только вот вопрос – на много ли можно разгуляться, имея в кармане триста долларов на всю длинную неделю?

Путем самых простых манипуляций с клавиатурой, даже не будучи магистром математики, несложно было подсчитать, что на свой ежевечерний досуг, после всех вычетов на сигареты, кофе, на плату за квартирку, на обеды – консервированным томатным супом, после всего этого у него оставалось чуть менее двадцати долларов на вечер…

А на такие деньги можно было разве что сходить в кино…

Или выпить пива в недорогом баре…

Но так размениваться – Кириллу не хотелось.

И вечерами он просто гулял.

Бродил по Нью-Йорку…

И экономил на субботний вечер.

На субботний вечер, когда имея в кармане сотню, он мог бы хоть что-то позволить себе такое из того, к чему внутренне готовил себя всю жизнь.