Леон - Марина и Сергей Дяченко

никак не получалось…

– Я многое видел, – негромко признал Микель, – и многое понял о тебе, но интерпретировал, похоже, не все и не до конца…

Солнце полностью скрылось за громадой воды, но лучи его били из-за горизонта вверх, и небо не желало тускнеть и смиряться. Окна, обращенные к пляжу, светились, как зеркала, отражающие пожар.

Микель помолчал минуту, провожая взглядом девушку, парня и собаку. Потом снова посмотрел на меня:

– Будем учиться, Леон.

Часть третья

Стартап и мышиное колесо

Я просыпаюсь за минуту до петушиного крика. В комнате светает, покачиваются тяжелые ветки за окном, из полутьмы выступают предметы: мой письменный стол с компьютером, настольная лампа и торшер в углу. Большая картина на стене напротив: мать, отец, мои братья Эд и Рамон, и я между ними. Мне на этой картине лет четырнадцать. Мать, как всегда, в строгом одеянии, с гладко зачесанными седыми волосами. А отец изображен в черном камзоле знатного мага семьи Кристалл. И лицо у него не такое, как я запомнил, а надменное и горделивое. Я попросил его так нарисовать.

Рядом на стене портрет прабабки Лейлы, копия того, что висел у нас в столовой. И рядом – миниатюра, очень нежная, неизвестного художника: Лейла в молодости, а у кресла стоит, положив ей руку на плечо, мой дед Микель. На портрете ему семнадцать – столько же, сколько мне сейчас.

В первые секунды мне всегда непросто вспомнить, где я и как сюда попал. Кажется – я дома, сейчас проснутся братья, мы вместе поедем в школу… Потом заново я оглядываюсь и все вспоминаю: между мной и домом бесконечный океан, я заброшен в чужой мир, семья глядит с портретов, а школа… Школа тут тоже есть, есть строгий распорядок дня и много, много обязанностей.

Натуральным петушиным голосом кукарекает мой смартфон, я со вздохом отключаю будильник. Времени у меня – десять минут на умывание, туалет и подготовку.

Вода теплая, лей сколько хочешь. Под босыми пятками гладкое полированное дерево. Растираю лицо полотенцем, возвращаюсь в комнату. Выставляю на середину мышиное колесо для пробежек, я сам его купил в зоомагазине месяц назад, выбирал тщательно, для себя же…

Снимаю пижаму, раздеваюсь догола. Так мне удобнее.

Ложусь на пол. Он чистый.

Шесть десять. Короткий сигнал на смартфоне, срабатывает таймер. Я зажмуриваюсь, а когда открываю глаза – я мышонок. Все вокруг огромное. Узкий трап, ведущий ко входу в колесо, белеет в утренних сумерках.

У меня светлая шерстка, лапки с когтями и длинный голый хвост. Привычными отработанными движениями забираюсь в колесо. Начинаю двигаться – шаг за шагом, потом быстрее. Я отлично научился это делать, а в первый раз, бывало, и кувырком летел.

Колесо поскрипывает. Я бегу все увереннее, воображаю, что я не мышь, а гепард в саванне. Мышцы разогреваются, дыхание становится глубоким и ровным; я даже чувствую разочарование, когда опять срабатывает таймер.

Выбираюсь из колеса, борюсь с желанием почесаться и вылизаться. Обратно я должен перекинуться сам, по своей воле, а это самое сложное; мыши не творят магии. Если, конечно, не прошли курс оборотничества под руководством Микеля.

Снова ложусь на пол. Зажмуриваюсь, представляю потоки энергии и информации, соединяющие мой привычный образ с образом белой мыши. Делаю вдох, выдох, и опять, и еще; с пятой попытки удается выпустить энергию плавно и попасть в резонанс информационных колебаний. У меня звенит в ушах. Тело меняется слишком резко, взрывной волной, и несколько секунд я валяюсь на полу, потом встаю на трясущиеся ноги.

Смотрю в зеркало на дверце шкафа – да, это я. Все на месте. И кое-что лишнее. Хвост. Голый мосластый хвост от копчика и до пола.

Вот потому я и раздеваюсь догола, прежде чем заклинание, установленное на смартфоне, обратит меня в мышь. Когда перекидываешься обратно и обнаруживаешь хвост под трусами… Отвратительное ощущение.

Время идет. Я пытаюсь удалить хвост самостоятельно. Раньше, еще на прошлой неделе, у меня получался этот фокус, сегодня – никак. Я вздыхаю, беру со стола телефон.

– Микель, – говорю в трубку. – Доброе утро.

* * *

Микель придерживается правил чуть жестче, чем это делала моя мать. Завтрак в семь тридцать, кто опоздал – лишается заодно и обеда.

– В следующий раз ты поедешь с мышиным хвостом на деловую встречу, Леон.

Я знаю, что он не шутит.

– В следующий раз я справлюсь, – вру я, пододвигая к себе тарелку. На завтрак омлет с лососем и зеленый салат, доставка из любимого ресторана. Стараюсь глотать помедленнее – смакую, воспитываю в себе гурмана.

– Ты просто мало работаешь, – сурово говорит Герда. – Раз в сутки для оборотничества – ни о чем. Из лени растет твой хвост, а не из задницы…

Меньше всего мне хочется, чтобы она давала мне советы, да еще в таком тоне. Усилием воли сдерживаюсь. Ем, хотя вкус после ее слов притупился; сама она умеет превращаться только в парусник, и то потому, что ее однажды перестроили на верфи. Следила бы лучше за собой.

– А у тебя сегодня деловая встреча? – снова начинает Герда, на этот раз тепло и по-приятельски, будто ищет ко мне подходы.

– В одиннадцать, в Сити, – говорю я прохладно. Мог бы и не отвечать, но в присутствии Микеля неохота с ней ссориться.

Она отлично слышит холод в моих словах, меняет тактику и пытается подтрунить надо мной:

– Снова будешь чем-нибудь торговать? Чем на этот раз – апельсинами, токенами, советами по логистике?

Она думает, это смешно, хотя сама ни разу не продала ни полведра грибов, ни сетки рыбы на базаре…

Я тут же вспоминаю историю Герды, как рыбы танцевали под ее пение и как она отказалась выдать их жадному «брату». Мне становится стыдно за свое раздражение.

– Долго объяснять, – говорю примирительно.

Но Герда уже вошла во вкус, ей необходимо мое внимание, поэтому она провоцирует:

– Ну и правильно, зачем что-то объяснять, когда тебя просят.

– Неспециалист не поймет, – отзываюсь я высокомерно.

На самом деле я лукавлю: как профессионал, я мог бы объяснить в простых словах. Это часть моей работы, пересказывать суть дела так, чтобы и дилетанты поняли. Но я снова начинаю злиться. Мне хочется щелкнуть Герду по носу.

– Когда ты не знал, как включается стиральная машина, – подает голос Микель, – Герда тебе толковала по нескольку раз…

И вовсе не по нескольку, одного раза мне всегда хватает.

– Основное, за чем стартапы стараются прийти в акселератор, – говорю я со вздохом, – это доступ к нетворку