Парни в бронежилетах - Сергей Самаров

– Мы с тобой тоже пойдем погулять, – говорит Термидор Пыну. – Вместе... Ты кто по документам?

– Кыргыза из Оша...

– Это плохо... – Термидор показывает свою информированность. – Каждый милиционер знает, что через Ош идет путь наркоторговцев. Не продумали... Но у тебя наркоты с собой нет, я полагаю...

– Нета...

– А оружие?

– Ножика... Арбуза резать... Какая кыргыза без арбуза... – Пын достает из кармана нож-бабочку, такой можно купить в каждом киоске.

Термидор берет нож в свои руки, раскрывает, пробует лезвие. Таким ножом бриться можно, не то что резать арбузы. Как у настоящего боевика, отношение к оружию у Пына трепетное. Если уж ему разрешено иметь с собой только такой несерьезный нож, то нож этот должен быть отточен до предела. Правильно...

– Тер... Кагда работа будем? – интересуется Пын.

Для китайца он слишком уж нетерпеливый. Хотя если посмотреть на это дело по-другому, то можно сказать, что Пын трудолюбивый, как настоящий китаец.

– Сегодня ночью. К утру я жду от каждого по пальцу...

– Моя может сейчас сходить... Сколька надо пальца?

– Не надо сейчас, – усмехается Термидор. – Вся прелесть этого дела в том, что работаем все одновременно. Тогда мы и нагоним на москвичей страх!.. Большой страх... А первыми будут... Ширвани придет, он расскажет... Первыми будут чеченцы...

– Зачем чеченца? Чеченца воюет...

– Если бы все они воевали... Много таких, кто карман набивает, а помогать войне не хочет... Сегодня нам дадут адреса. Надо будет их навестить...

– Страх для чеченца будет? Кусаться захочет?..

– Злость у чеченцев будет... И кусаться они тогда все пожелают... А потом... на следующую ночь... будут русские... И все будут говорить, что это чеченцы мстят за своих... Понимаешь? Мы их хорошо стравим... Как собак... Пусть грызутся... Чем больше грызня, тем больше шума. Международного. Этого шума уже и в Лондоне, и в Копенгагене ждут. Позаботятся, чтобы эхо хорошее пошло... А мы будем свое дело делать. Мы будем здесь делать страх. Понимаешь, что такое фабрика страха? Вот ты – чернорабочий фабрики страха...

– Моя не черный... Моя желтый, – не понимает Термидора Пын и даже слегка губы надувает в обиде. Он не любит, когда его считают равным неграм, рядом с которыми он воевал. Термидор и сам не слишком высокого мнения об африканских вояках. Его смешит их привычка стрелять, упирая приклад в бедро вместо бицепса. И совсем не нравится их психика. Африканцы не видят ничего зазорного в том, чтобы убежать, тогда как арабу, берберу, белому или китайцу после бегства бывает стыдно. Но сейчас Термидор говорит о другом и растолковывает:

– Как тебе объяснить?.. Кули[27]... Кули фабрики страха...

– Нета... Моя не кули, моя – мастер...

– Вот и хорошо. Значит, ты будешь мастером фабрики страха.

Пын уже забыл секундную обиду и откровенно улыбается, как лотос цветет. Ему очень нравится быть таким мастером. Термидор тоже слегка улыбается. Ему, в свою очередь, нравится этот слегка простодушный на первый взгляд китаец. С таким приятно беседовать и чувствовать себя при этом большим человеком. Человеком, который может просто так, авансом наградить другого званием мастера.

– Давай собираться, – говорит Термидор. – Мне надо купить телефон.

– Твоя же был телефона...

– В багаже остался... А мне надо срочно позвонить в Италию. Ты был когда-нибудь в Италии?

– Нета... Моя в Европа не ездит... Дальше Албания – нет-нет... Там полиция глупый... Пристает... Ножи на китайца точит...

Термидор и так хорошо знает, что Пын воевал в АОК[28]. По слухам, неплохо заработал, охраняя пути переброски наркотиков в Европу. Может быть, и сам что-то перебрасывал. Не такой он простой, каким хочет казаться.

– А что тебя в Албанию занесло?

– Торговал мало-мало... Посмотреть хотел...

Все правильно. Пын не из болтливых. Не много расскажет о своей жизни. И отнюдь не по причине отсутствия красноречия.

2

Ангел называет сыну адрес. Тот самый, откуда минувшим днем его начали вести «шныри» детективного агентства. Сережа знает, где это – две остановки на метро.

– Я еду... Пока я в дороге, попроси вашего Доктора посмотреть через спутник интересующую нас трубку...

– Он уже смотрел. Трубка выехала за город на поезде с Ярославского вокзала. И сейчас удаляется от Москвы. Вот мне подсказывают... Нашего аналитика сильно беспокоит этот факт, потому что он не вписывается в развитие его сценария...

– В наш сценарий тоже не вписывается... Никак... Этого просто быть не может...

– Мы узнаем по времени, какой поезд ушел... Подожди секунду, Доктор смотрит расписание. Вот... Поезд в Иваново... Это не устроит?

– Нет. Категорично...

– Значит, будем согласовывать варианты. Доктор просит, чтобы ты захватил с собой женщину с бархатистым голосом.

– Это невозможно. Она занята другим делом... Я еду...

Сережа кладет трубку и смотрит на Таку.

– Что-то случилось? – Таку чувствует по взгляду, что приятную новость Сережа ей не сообщит.

– Трубка села на поезд до Иваново. Это другая область... И сейчас удаляется от Москвы...

– Эх... – Таку вдруг стукает себя по лбу. – Трубка, вероятно, была в той сумке, что Термидор бросил... Он наверняка предполагает, что его могут отследить по трубке...

– Не настолько он грамотный, – возражает Лари. – Я убеждался... Из тысячи человек только два знают, что можно проследить любую трубку... Даже без спутника, просто через оператора... Все спецслужбы, милиция и полиция стараются этого не афишировать...

– Тем не менее он бросил ее... Теперь купит новую, и мы не сможем ее проконтролировать... Вся надежда на Джона... Селим, звони на связной номер...

Селим нажимает на своей трубке номер повторного набора последнего звонка. Опять ждет долго. Трубку никто не снимает. Селим только разводит руками.

– Может быть, в российских магазинах с советских времен сохранились очереди?

Ему никто не отвечает.

– Попроси отца, пусть проверят по своим каналам номер связного...

– Это значит, играть в открытую...

– У нас нет другого выбора.

– Я подумаю, – говорит Сережа. – И ты подумай, что еще мы можем предпринять... Лари, тебе задание особое. Каждое новое сообщение из сети «Альфы». Иди на риск. Мы должны что-то найти...

– Я слышал много плохого о российских тюрьмах... – Лари морщится от такого приказа и поворачивается к компьютеру без энтузиазма.

* * *

Едва раздается короткий звонок в дверь, как все выстраиваются для встречи гостя. Обстановка почти торжественная. Даже Александра, уже знающая о событии, пришла полюбопытствовать, оставив работу над иллюстрациями к детской книге – она занята этим уже полгода и работает не в мастерской, как обычно, а дома.

Дверь Сереже открывает Доктор Смерть, на которого гость с уважением смотрит снизу вверх. На такой рост и на такие плечи трудно смотреть без уважения.

– Я так полагаю, это и есть младший из Ангелов?

Сережа только улыбается в ответ.

– Впрочем, я мог бы и не спрашивать. Фамильное сходство налицо... Прошу...

Ладонь, похожая на совковую лопату, обхватывает Сережу за плечо и ведет к двери в офис, словно пододвигает. А на пороге уже стоит отец, готовый обнять сына. Но все же делает шаг назад, чтобы – в соответствии с русским обычаем – обнимать не через порог. Все смотрят на эту встречу с теплом в груди, все рады за Ангела, слушают обмен невнятными словами. Ангела на короткое время сменяет Пулат, который внешне показывает даже больше сердечности, чем более сдержанный отец. Потом Ангел все же отодвигает его. Первым приходит в себя Сережа и возвращает к работе остальных.

– Во-первых, я хотел бы понять, кто здесь есть кто? Может, папа, познакомишь меня...

Ангел кивает и начинает представлять всех. Александра после этого с улыбкой уходит. Она всегда понимает, когда становится лишней, поскольку не занимает в подсекторе никакой официальной должности. Не числится даже уборщицей, хотя и выполняет эти функции.

– Теперь твоя очередь... – в глазах старшего Ангела вопрос, связанный с непонятностью ситуации. – Мы знаем, что ты представляешь какую-то группу аналогичного нашему направления, но кого представляет сама эта группа?

Сережа колеблется несколько секунд. Но на прямой вопрос надо отвечать прямо. А необходимость сотрудничества просто требует этого. И без прямого ответа не может быть налажен абсолютный контакт, который ему необходим для эффективного действия.

– Спецподразделение ООН по борьбе с терроризмом «Пирамида», командир оперативной группы, – представляется Сережа стоя и только после этого садится в кресло, которое ему с видимым старанием уступает Пулат. «Маленький капитан» даже журналы кладет Сереже на колени, словно младший Ангел прибыл специально для того, чтобы полюбоваться на иллюстрации.

– Впервые слышу про такое подразделение, – говорит Басаргин.

– Это прекрасно, что вы слышите впервые, – соглашается младший Ангел с обаятельной, как у отца, улыбкой. Его нельзя назвать таким же красавцем, как отец, но все равно Сережа оставляет приятное впечатление сочетанием правильности черт лица и мужественности. – Если бы вы слышали о нас раньше, это означало бы провал в нашей работе. И у меня будет настоятельная просьба – забыть о существовании этого подразделения сразу после того, как мы закончим совместную деятельность...