Тихоня для Туза - Ольга Николаева

заблестели. Кажется, от радости…

– Чем больше ты задаешь вопросов, тем дороже обойдется помощь. Итак, еще поболтаем ни о чем, или ты уже начнешь говорить по делу?

– Господи, если ты спасешь нас от этого урода, я готова к тебе в рабство пойти. Даже жениться необязательно, Тихон!

Она подпрыгнула на диване, похоже, хотела кинуться мне на шею от радости… Но тут же оступилась. Еле поймал и усадил обратно.

– Рассмотрю твое предложение. У меня как раз в планах разбить огород на пару соток. Знаешь, картошка там, капуста, помидоры, все дела…

Я для себя уже давно все решил. С наркоманами и их поставщиками цацкаться нельзя – только выжигать каленым железом. Может, хоть пару человек спасешь от этой дряни, и уже можно быть счастливым.

Если бы не уроды, что сажают на иглу слабаков, может, и отец мой жив остался бы… И много пацанов из нашей банды. Как меня самого бог миловал – до сих пор не понимаю…

Но Стефе об этом знать не обязательно. Пускай думает, что придется всю жизнь провести с мотыгой и тяпкой.

Глава 13

Стефания

– Испугал ежа голой задницей. – Слабая надежда, что Тихон как-то поможет избавиться от Витька, тихо тлела и согревала.

Другое дело – как потом от него самого-то избавляться?

Загонит всю семью на плантацию, паспорта отберет, и прощай, мое светлое будущее без печали!

На языке вертелись ругательства, все, что успела накопить за время жизни в коммуналке, но поделиться ими с адресатом так и не успела…

– Зачем ты это делаешь?

Тихон зачем-то начал раздеваться. В прямом смысле – стянул рубашку, принялся расстегивать ремень на брюках…

– Буду проверять твои способности.

– К-какие? – Он ведь обещал надрать мне задницу, и неоднократно. Неужто, решился, все-таки?!

– Я весь провонял этими грязными подворотнями. Ты, кстати, тоже.

– Не знаю ничего. От моей одежды исходит аромат альпийского подснежника, не наговаривай.

Он поиграл внушительной мускулатурой на груди, заставляя что-то внутри меня замереть от восторга. Красивый экземпляр, впечатляющий… Только характер дерьмовый.

– Снимай свой альпийский подснежник и неси все в стирку. Меня раздражают такие запахи. Ассоциации хреновые, уж прости.

– И что, я буду ходить голой здесь? Извини, но на такие подвиги я не согласная. Ни за какие коврижки!

– Стеф. Я не планирую домогаться. Можешь даже трусы стянуть, поверь, я уж как-нибудь справлюсь и не стану тебя насиловать!

– Дай мне другую одежду, и я схожу в душ. Там и переоденусь!

– Ладно. Пойдем. Потом обсудим, что делать дальше…

Он ушел в свою комнату, вернулся с шортами и футболкой.

– Держи. Я пока займусь твоим вопросом.

Никогда еще не мылась с такой скоростью, как в этот раз. Почему-то казалось, что если немного задержусь – что-то обязательно случится нехорошее.

Случилось.

– Ты зачем здесь торчишь? – Чуть не стала заикой: прямо за дверцей душевой стоял Тихон. Вплотную. – Подглядывать пришел? Больше заняться нечем?

Вместо ответа он протянул мне полотенце, а потом телефон.

– Держи. Надрывается без остановки, заколебал.

– Черт! Почему ты раньше мне его не принес?!

Кирюшка никогда не звонил без надобности. Только по очень важным и срочным делам.

– Привет, малыш, у тебя что-то произошло?

– О-о-о… Стеф, а ты где? И почему такая голая?

Полотенце намотать успела, но не до самых ушей. Кир успел заметить по видеосвязи мокрые волосы и неодетые плечи.

– Я… немного испачкалась. Пришлось искупаться. Так что у тебя стряслось?

– Мама плачет.

Черт. Если Милка плачет, это что-то из ряда вон произошло! Она перед Киром никогда свою грусть и печаль не показывает!

– Дай маме телефон, пожалуйста. Пусть она сама мне все объяснит.

– Она будет ругаться, что я тебе позвонил. – Племянник скорчил печальную рожицу. – Говорит, что нужно срочно вещи собирать и куда-то бежать… А я не хочу никуда убегать, мне здесь нравится!

Тихон, все это время слушавший наш разговор, молча забрал у меня трубку. Кивнул на одежду, намекая, что пора бы и приодеться.

– Привет, брат. Рассказывай, что у тебя там.

– О, Трифон! Привет! – В голосе Кирюхи добавилось энтузиазма. – Это ты испачкал Стефу, да?!

– С чего ты взял? – Тихон далек от детской логики. Впрочем, как и я сама. Никогда не знаешь, откуда прилетит подвох…

– Она же мылась почему-то? Значит, стала грязная. А из дома выходила чистая.

– Стеф и без меня отлично справляется. Я только помог помыться, а грязь она сама нашла…

Вздох изумления на той стороне экрана… Затишье… Зря он это, конечно, ляпнул.

– Вы мылись вместе?! Да-а-а-а?!!

– Кир, давай, мы это обсудим как-нибудь позже. Ты звонил по какому поводу? Что стряслось?

Племяш держался молодцом. Но, кажется, готовился всхлипывать. Носом шмыгнул впечатляюще.

– Мама собирает вещи. Говорит, что мы уезжаем. А куда – не говорит! А я не хочу ехать! Мне здесь нравится!

– Давай-ка, зови свою маму. Обсудим с ней, что там у вас горит, и куда она собирается…

Кир вздохнул. Я не видела его моську, но прекрасно представляла, с каким выражением он сейчас бредет к матери. Знал прекрасно, что влетит – за то, что позвонил мне без разрешения.

– Стефа? Ты где? И что с тобой случилось? Почему ты раздетая?!

– Милан, это реально сейчас главный повод для беспокойства?

– Конечно, я за тебя переживаю… – Опухшие глаза, размазанная тушь. Конечно, переживает, дурында моя, хоть и старшая.

– У меня все хорошо. В гости заехала, помылась вот… – Для демонстрации тряхнула влажными волосами. – Можешь успокоиться. А что у вас там стряслось?

– Ты не знаешь как будто. Этот… Кирилл, выйди, пожалуйста. Мама сейчас ругаться будет, не нужно тебе слышать!

– Мама, я лучше тебя знаю всякие плохие слова. Не стесняйся.

– Видишь? Ничего хорошего от этой коммуналки, Стеф. Я собираю вещи.

– Витя звонил? Что сказал? Я же его попросила дать время! Он не послушал, да? Опять что-то требовал?

– Сестренка, тебе уже хватит в это вмешиваться. Сколько можно? Живи без нас, а я уж разберусь как-нибудь…

Ну, дура же. И неизлечимая. Сама собралась разбираться…

– И себя угробишь, и Киру жизнь испортишь. Не сочиняй! Дождись меня, я скоро приеду, а там придумаем что-нибудь вместе!

– Нет. Я продам свою комнату, перееду куда-нибудь подальше. А ты живи здесь, тебя никто не станет трогать. – Она казалась такой решительной, такой целеустремленной. Как будто это могло хоть что-нибудь изменить.

– Не смей никуда выходить, пока я не вернусь домой. Поняла меня?

Не успела разойтись как следует. Очень хотелось накричать на сестренку, вправить ей мозги, доказать, что нельзя нам быть по