Цветы для судьи - Марджери Аллингем

– Разве что в будущем, – заверил мистер Кэмпион, обладающий педантичным умом. – Собственно говоря, меня привела сюда сентиментальность. На этой улице исчез мой друг. Или вроде бы исчез.

На маленьком личике немедленно возник огромный интерес.

– Вы наверняка говорите о моем феномене. Я зову его своим, хотя на самом деле это не так. Я просто тут был. Вот уж забавное происшествие, если можно так выразиться.

– Вы о нем помните?

– Помню? Разве не я стоял в этой лавке? – Вопрос задел старичка. – Разве не я давал интервью газетам?.. Точнее, дал бы, да мне не поверили. Дело замяли. Вы в курсе? Я думаю, сэр, ничего важнее в моей жизни не случалось. – Он с необычайной торжественностью посмотрел на мистера Кэмпиона. – Удача есть удача. – Хозяин лавки развел руками и обреченно ссутулился. – А я ее упустил.

– Обидно, – сочувственно пробормотал мистер Кэмпион.

– Именно. – Его собеседник зашел за газетную стойку, поставил на нее локти, глубоко вздохнул. – Я об этом помалкивал. Меня, кстати, зовут Хиглтон.

– Рад знакомству, – любезно вставил Кэмпион.

– Это я рад, сэр, – в том же духе ответил мистер Хиглтон и приступил к рассказу. – Дело было в понедельник… нет, во вторник утром. Или, может, в четверг… Точно не помню, но вижу все ясно, как днем. Я тогда помалкивал, поскольку… Ну, вы же знаете людей. Если начинаешь замечать то, что другие считают невозможным, тебя тут же объявят странным.

– С причудами, – поддакнул мистер Кэмпион.

– Именно. Помню утро той среды, словно все произошло вчера. Только тогда стоял май, а не февраль, как нынче. Прекрасное ясное утро, ярко светит солнце, на летнее время еще не переходили, никаких заморочек – просто солнечный летний денек. Летом тут чудесно, хоть сейчас и трудно в это поверить. Когда вон те деревья покрыты листвой, они скрывают дома. А тогда деревьев было больше. Часть спилили – порой дети попадали под машину. Они играют в саду, за листвой дороги не видно, выбежал – тут вам и беда, как говорится.

– Так вот почему жители коттеджей не заметили мистера Барнабаса! – предположил мистер Кэмпион. – Из-за деревьев.

– Барнабас! – обрадованно воскликнул мистер Хиглтон. – Вот же! Я вдруг позабыл имя, хотя оно всегда вертелось у меня на языке. Прямо извелся весь. О, я знал мистера Барнабаса так же хорошо, как знаю… чуть не сказал «вас». Он каждый день заходил ко мне за газетами. Понятия не имею, где работал – что-то в Сити, – но когда шел на службу, выглядел так, словно идет на… – Мистер Хиглтон умолк, подыскивая сравнение.

– Бал? – глупо предположил мистер Кэмпион.

– Ну, не совсем на бал, – укоризненно взглянул на него новый знакомец. – Скорее на свадьбу. В те дни джентльмены из Сити одевались с куда большим вкусом, чем нынче. Вы, наверное, не очень помните, но это так. В моде были цилиндры, фраки, элегантные брюки. А в довершение образа – прекрасные желтые перчатки.

– Мистер Барнабас в момент исчезновения был одет именно так?

– Да. Что верно, то верно, одевался он очень хорошо. Так и вижу его – внутренним взором, само собой: цилиндр без единой пылиночки, трость с золотым набалдашником, короткие гетры. Да, высокий был, красивый и разговаривал очень любезно.

– Как же все произошло? – невольно поторопил мистер Кэмпион.

– В мгновение ока. Вот так! – заявил мистер Хиглтон, щелкнув пальцами.

Сделав заявление, старичок умолк и воззрился на слушателя круглыми глазами, словно приглашая разделить с ним изумление.

Мистер Кэмпион, которому хозяин лавки понравился с самого начала, ощутил к нему несомненное расположение.

– Я вам покажу, как все произошло. – Мистер Хиглтон выбежал из-за стойки, замер в дверях. – Вот он я, видите? – бросил он через плечо. – Стою на углу улицы. Сейчас девять утра, но я не особо занят. Просто стою тут, дышу свежим воздухом.

Набрав полную грудь пропитанного дождем и сажей воздуха, старичок взглянул на Кэмпиона, ища одобрения.

– Вот. И я вижу, как из-за того угла выходит мистер Барнабас.

Мистер Хиглтон помахал рукой в сторону переулка Немеша.

– Уверен, это он, никаких сомнений. (Глаза мои лучше, чем нынче, дело-то происходит двадцать лет назад.) Я смотрю, как мистер Барнабас идет по улице: шагает под солнышком, помахивает тростью, вид у него спокойный и довольный, хоть куда. Когда мистер Барнабас уже в пятидесяти ярдах от меня, я себе говорю: «Надо бы приготовить ему газеты». Забегаю в лавку, вот так… – Старичок рванул к стойке, схватил пару газет, сунул их Кэмпиону под нос. – Вот, смотрите! Бегу назад к двери и… – Он застыл, оглядел улицу вправо-влево, рискнул высунуть голову под дождь и наконец угомонился; на лице застыло недоумение. – Его и след простыл. Улица пуста. Меня будто обухом по голове стукнули. «Надо же, – произнес я, – мистер Барнабас исчез!» И он ведь исчез.

Очередной изумленный взгляд.

– Вы, конечно, скажете, что мистер Барнабас ускорил шаг и пробежал мимо лавки, – продолжил мистер Хиглтон после молчания, которое мистер Кэмпион не захотел нарушать. – Но это невозможно. Меня не было около пяти секунд. К тому же его видел констебль на углу. Вот только что был человек – и раз! – нет. Посреди тротуара, в пятнадцати ярдах от этой лавки, рядом с глухой стеной мистер Барнабас пропал, и ни одна живая душа его больше не видела.

– Цилиндр, трость с золотым набалдашником и все такое? – уточнил мистер Кэмпион.

– Желтые перчатки и короткие гетры, – добавил мистер Хиглтон. – Чистые, что твоя слеза.

– Хотел бы я поговорить с тем полицейским, – меланхолично заметил мистер Кэмпион.

– И поговорили бы. Я бы вас сам к нему отвел, если бы он не вышел в отставку и не уехал в деревню. Куда-то в Норфолк. Но когда бывает в городе, сюда порой захаживает. Пару лет назад объявлялся. В следующий раз, как его увижу, расскажу ему про вас, и он, может, поведает вам свою часть истории. Имя его вертится на языке, да никак не вспомню.

Старичок надолго задумался.

Мистер Кэмпион выразил благодарность и сделал попытку уйти, однако не тут-то было.

– Не хочу делать вид, будто знаю, что произошло, поскольку не знаю, – заявил новый знакомый, умело просочившись между Альбертом и дверью. – Но забавного все же хватает. Например, вон в том доме – его видно, если встать на ступеньку, – жил мужчина. Так он на протяжении двенадцати лет сбегал с каждой служанкой, которую нанимала его жена. С каждой!

В этот раз изумление выглядело несколько преувеличенным.

– Жена возвращала его домой, а на следующей неделе он удирал с новой девушкой.

– И чем все кончилось? – Мистеру Кэмпиону неожиданно стало интересно.

– Жена перерезала ему горло на поле для гольфа в Шотландии. А еще была дама со змеями…

– Неужели? – пробормотал мистер Кэмпион и, сделав ловкий маневр вправо, выиграл шесть дюймов на пути к двери.

– Она жила за моим домом, на другой стороне, – исступленно продолжал мистер Хиглтон. – Ее сад примыкал к моему и заканчивался у этой стены. Перед войной дама, само собой, уехала, но одно время ее дом прямо кишел змеями. Она их кормила и дрессировала.

Старичок вздохнул: мистеру Кэмпиону вот-вот удастся сбежать, это видно.

– Если придет тот полицейский сержант, сэр, хотите, я сообщу ему ваше имя? – дерзнул спросить хозяин лавки, едва дыша от расстройства.

– Вы очень добры. – Кэмпион извлек из бумажника карточку, и мистер Хиглтон с большой осторожностью положил ее за стоящую на полке табачную банку.

– Если понадобится узнать что-нибудь о нашей округе, вы ведь придете прямо ко мне, правда? – печально вопросил он.

Мистер Кэмпион почувствовал себя подлецом.

– Несомненно. Спасибо вам большое.

– Было приятно поговорить, – искренне промолвил мистер Хиглтон.

Кэмпион пошел ловить такси на Хай-стрит, убежденный – несмотря на свою твердую веру в материальное, – что двадцать лет назад с Томом Барнабасом действительно произошло нечто невероятное.

Когда мистер Кэмпион приехал на Боттл-стрит, мысли его по-прежнему занимало прошлое, а потому срочное сообщение от нынешнего главы фирмы «Барнабас и партнеры» с требованием немедленно прибыть по адресу Хорсколлар-ярд, двадцать три, вернуло Альберта к насущной проблеме и вызвало чувство стыда, словно утро он провел без всякой пользы.

В издательскую контору мистер Кэмпион явился вскоре после двух, и его сразу же провели в большой кабинет Джона, где вовсю шло совещание. Еще до того, как Альберт туда вошел, зычный голос из-за двери кабинета предупредил, чего следует ждать, а потому встреча с кузеном Александром не стала полной неожиданностью.

Первое, что увидел мистер Кэмпион, войдя, – это затылок и часть лба Джона. Мистер Уидоусон откинулся в своем кресле, повернутом спиной к двери, и завороженно, если не сказать остолбенело, наблюдал за происходящим перед ним действом.

На коврике у камина стоял сэр Александр Барнабас, приняв одну из самых знаменитых своих поз, и Кэмпион в полной мере оценил его дар овладевать всеобщим вниманием. Крупный мужчина, высокий, прекрасного телосложения и с величественной головой, которую венчали густые пепельные локоны: посередине они были разделены гладким пробором, а по бокам зачесаны так, что – то ли случайно, то ли намеренно – создавали у окружающих обманчивое впечатление, будто парик барристера – его неотъемлемая часть.