Заря - Арин

— Спасибо, — ошеломленно поблагодарила его я, встала и пошла в сторону выхода из сада. Принципиальная? Я? Никогда ни думала. Мне всегда казалось, что я очень слабый человек. Не только физически, но и духовно. Слишком сильно боюсь спорить с людьми, не желая их обидеть и наживать себе врагов. Да и мастер тоже странный. Столько комплиментов одной не самой выдающейся ученице. Странно.

Он смотрел ей вслед. Необычная девушка. Слишком серьезная для своего возраста, слишком искренняя для этого мира. Таких людей обычно не замечаешь — они тихи и незаметны, но при этом очень сильно влияют на твою жизнь. Своими словами и действиями они, даже не зная сами, исправляют твое мировоззрение, заставляя видеть мир под новыми углами. Подчас очень сильно, хоть ты этого и не замечаешь. Но сколько проблем бы было больше в жизни, если бы этих «незаметных» не существовало? Сколько бы максималистов, видящих мир лишь в черно-белых цветах, разбилось бы о грани жизни? Много. У всех есть своя точка зрения, но не все желают остановиться на секунду и подумать. Подумать над тем, правильная ли она. Только бы девочка не сломалась — жизнь штука сложная и страшная. Она может сломать кого угодно, даже того, кто способен из любой ситуации найти выход. Да, пережить, перетерпеть боль можно. Но и её бывает слишком много.

Отступление

Натарина Летеш.

В тот момент, когда Юриль падала с крыши.

Она шла по коридору, поминутно останавливаясь, будто сомневаясь в своих действиях. На дорогу девушка вообще не глядела, явно зная путь, как свои пять пальцев. В руках у неё был странный сверток, и пара бутылок темного стекла.

Около лестницы девушка замерла надолго. Оглянулась — не подсматривает ли кто? — и глубоко вдохнув, как перед прыжком в пропасть, стала спускаться.

Вообще встретить девушку на нижнем уровне было практически невозможно. Первая причина — там находились мастерские, а тяжелым трудом женщины не увлекались, вторая — в мастерские обычно ссылали провинившихся хулиганов, от которых ученицы пытались держаться подальше. Нет, их обязательно бы защитили, да и сами озорники не были маньяками… но кто знает? А береженого и Духи берегут.

По этой же нельзя было сказать, что её смущало именно место. Скорее оно было знакомо девушке. Несколько привычных ударов ногой об окованную дверь доказали это предположение.

Открыли ей по традиции только минут через пять — работу нужно доделать хотя бы до «точки в предложении», кто бы сюда ни пришел: учитель ли, новый ли «коллега».

Из-за проходя вылезла мальчишечья физиономия, которая увидев пришедшую тут же расплылась в улыбке:

— Привет! Как у тебя дела?

— Деникирелентери! Недели не прошло! Опять доигрался? — иронично ответила девушка, расплываясь в ответной улыбке.

— Ага, — гордо кивнул парень и состроил мечтательную рожу (назвать эту шалопайскую физиономию лицом было просто невозможно), — знаешь, Нарь, за то, что ты единственная называешь меня полным именем, я готов ради тебя на что угодно. А то все Дик да Дик. Только первые три буквы выговорить и могут!

— Да ты же сам ими всегда представляешься! — удивилась она.

— Так в своей группе уже полным называться пытался! А потом приходилось слушать, как твое имя коверкают. Чуть волком выть не начал! Ладно. Тебе что-то нужно? Пройдешь?

— Да нет, — смущенно улыбнулась девушка, — мне не что-то, а кого-то. К вам новенького привели?

— Ага, — подтвердил Дик, злорадно ухмыльнувшись, — нашего аккуратненького Надьяна. Знать бы еще за что попал. Отмалчивается, как эльф на допросе, ей Богам и Духам!

— Верю тебе на слово, — хохотнула она, — он-то мне и нужен!

— А-а-а, — кивнул парень и тут поперхнулся воздухом, — ты… это… ты к нему?

— К нему, к нему, — ответила девушка, — ты не стой, позови его.

— Се… сейчас, — прибалдевший юноша скрылся за дверью.

Ждать пришлось недолго. Сквозь щель между не до конца закрытой дверью и косяком послышалось:

— Эй! Интореми! Тут к тебе гости!

Дольше был тихий звук, как будто что-то тяжелое аккуратно положили на стол (если бы не аккуратно, то тихим звук бы не был). И со словами: «Тир, я же сказал, что навещать меня не надо» в коридор вошел светловолосый юноша. Голый по пояс и странно отличающийся от предыдущего отсутствием грязи и пыли. Увидев гостью, его глаза полезли на лоб, а брови затерялись в бледно-пшеничной челке.

— Ты-ы?! — удивленно выдохнул он, уставившись на неё, как на снег в Ватерноле [второй месяц лета, Июль].

— Я, — кротко ответила девушка, уставившись в пол.

— Зачем пришла? — хмуро спросил парень, явно не ожидая ничего хорошего.

— Ну-у-у, — пролепетала она и вдруг решительно протянула ему сверток и бутылки, — это тебе!

— Что это? — юноша сузил глаза и мрачно посмотрел в сторону дарительницы.

— Ты… — девушка была явно очень смущена, — ты, ведь, первый раз здесь и ничего с собой не взял. Вот я и принесла. Ты же… из-за меня сюда попал.

— Что здесь? — на лице парня снова нарисовалось неподдельное удивление.

— Полотенце, вода и бульон с хлебом. Вас ведь не отпускают на обед, — она прямо посмотрела ему в глаза.

— Спасибо, — юноша аккуратно взял сверток и бутылки. Сказать, что он был ошарашен, значит, ничего не сказать. Обычно с ним даже одногруппники не общались — считали, что он зануда, не говоря уже об участии, — и извини, что нагрубил.

— Все мы люди, — улыбнулась девушка в ответ, — удачи.

— Тебе тоже, — Надьян попрощался кивком и ушел обратно в мастерские.

Он уже не видел, как оценивающе посмотрела она ему в след, и криво усмехнувшись, пошла к выходу с нижних этажей.

Глава 6

Любить — значит желать другому того,

что считаешь за благо, и желать притом

не ради себя, но ради того, кого любишь,

и стараться по возможности доставить

ему это благо.

Аристотель

Всему приходит конец. Рано или поздно. Вот и лето начало уступать место осени, напоследок раскалив землю, как огонь сковородку. Ко всему прочему стояла невероятная жара и духота, так что любимым место у людей (у девушек так точно) стали купальни, где было в меру прохладно, не говоря уже о воде.

Но, как оказалось, даже такая погода не может уменьшить мальчишечьего самодурства. А именно, в ближайшее время назревали соревнования, где юноши могли проявить свои воинские качества. Объявляли их, кстати, специально. Наставники прекрасно понимали, что звание целителя не может изменить мужскую суть, а «силушку молодецкую» девать куда-то надо. Вот и устраивали раз в год мероприятие, где все ученики мужского пола могли всласть побеситься (хотя сами они называли этот дурдом «Турниром на звание лучшего», правда, не говорили в чем). Но так думала, похоже, я одна. Та же Лилона романтично вздыхала, плела что-то о рыцарях и о каком-то возлюбленном, который обязательно завоюет победу ради неё. Можно было конечно подумать, что это очередной её бзик, но так вела себя добрая половина девушек (а рядом стоящие с ними парни при этих словах выпячивали грудь, грозно смотрели в сторону будущих противников или только что копытом не скребли, за неимением оных).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});