Исторические тайны Российской империи - Игорь Можейко

Павлу было уже под сорок, когда друг его детства Александр Куракин узнал, что по смерти Порошина остались бумаги. Он просмотрел их, приказал купить, переписать и поднес наследнику.

Павел запирался у себя, читал и плакал. Он вспоминал себя мальчиком и полагал самым несчастным существом на земле. 28 февраля 1765 года Порошин записал в дневнике: «Читал я Его Высочеству Вертотову историю об ордене Мальтийских кавалеров. Изволил он потом забавляться и, привязав к кавалерии своей флаг адмиральский, представлять себя кавалером Мальтийским».

Через несколько дней Павел снова вспомнил об игре, и Порошин записал: «Представлял себя послом Мальтийским и говорил перед маленьким Куракиным речь».

Так с детства Мальтийский орден был для Павла источником романтического преклонения. Уже в десять лет Павел считал себя кавалером Мальтийским.

В разных документах в различные периоды своей деятельности этот орден именовался Иоаннитским, Мальтийским или орденом госпитальеров.

Последнее название было первым по времени.

В раннем Средневековье связи Европы с Ближним Востоком и далее с Индией поддерживались итальянскими торговцами. Багдадские халифы, терпимые к иным религиям, разрешали венецианцам, пизанцам и прочим торговым гостям иметь в Иерусалиме свои убежища и церкви.

В 1048 году купцы из города Амальфи испросили у халифа разрешения построить близ Гроба Господня странноприимный дом для паломников по святым местам. Дело было богоугодным и сулило купцам приличные барыши. Халиф дал согласие. Постепенно хозяйство купцов, назвавших свой дом, церковь возле него и служебные помещения в честь святого Иоанна Крестителя, росло. И все привыкли называть служителей дома ионнитами.

А затем события стали развиваться бурно и в пользу иоаннитов. Во главе их встал энергичный монах Жерар де Торн. Он принялся привлекать к делам своей общины не только монахов, но и мирян, рыцарей, которые охраняли госпиталь, устроенный там же. И госпиталь этот прославился во всем христианском мире. Иоанниты получили новое имя – госпитальеры.

В 1099 году к Иерусалиму подошло измученное бесконечным походом по засушливым землям и боями с сарацинами войско крестоносцев. Началась осада, а затем штурм. И оказалось, что в кельях и палатах госпитальеров скопилось множество вооруженных бойцов, которые в решающий момент ударили в спину защитникам города и немало способствовали падению Иерусалима. Когда Иерусалим перешел под власть христиан, новые его хозяева щедро отблагодарили иоаннитов. Тем были переданы земли, церкви, а папа римский объявил их орденом как монашеским, так и рыцарским. Отныне у иоаннитов были не только монахи и санитары, но и знатные рыцари со своим войском.

Сто лет иоанниты были первыми в Иерусалиме, и их армия успешно соперничала не только с неверными, но и с конкурентами среди крестоносцев. По примеру иоаннитов возник орден тамплиеров, или храмовников, – таинственный и трагически погибший. И если вы помните роман Вальтера Скотта «Айвенго», то там храмовник выступает далеко не в самой благородной роли. А всего орденов на Ближнем Востоке было по крайней мере с полдюжины.

Когда в конце XII века для крестоносцев наступили тяжкие времена и армия талантливого арабского полководца султана Салах ад-Дина начала теснить христианское воинство, то Иерусалим пал. Арабы возвратили город себе, и ордену пришлось в 1187 году искать новое пристанище. После ряда скитаний орден захватил остров Родос и перенес туда свой штаб.

Такая судьба постигла не только иоаннитов. Их главные соперники – тамплиеры – скупили земли и замки во Франции, что их и погубило. Поиздержавшийся французский король решил за счет сокровищ ордена поправить положение державы, обвинил тамплиеров в ереси и сжег множество рыцарей на кострах. А еще один орден, и об этом полезно помнить, обратил свои взоры на север и решил выкроить себе державу на берегах Балтийского моря. Это был Немецкий, или Тевтонский, орден. С ним пришлось вести отчаянную борьбу славянам. В конце концов объединенные силы славян разгромили «псов-рыцарей» при Грюнвальде в 1410 году.

Иоанниты благополучно сидели на Родосе 213 лет. Лишь в 1521 году гигантский турецкий флот, возглавляемый самим султаном Сулейманом, после многомесячной осады взял остров штурмом. Рыцарям удалось выторговать себе жизнь и часть сокровищ. И они вновь стали бездомными.

Несколько лет они скитались по Европе, пока в 1530 году римский папа не подарил рыцарям остров Мальту.

Не надо думать, что римский папа так уж любил иоаннитов, что сделал им подарок из чужого кармана – ведь формально остров принадлежал императору Карлу V. Ордену пришлось раскошелиться и передать папе и императору обширные владения в Италии и Франции.

Формально остров Мальта стал собственностью короля Сицилии. Но не более чем формально. Орден должен был ежегодно присылать королю белого сокола. Говорят, что этот сокол не всегда был живым, в некоторых случаях его изготавливали из серебра или хрусталя и украшали драгоценными камнями.

Обосновавшись на большом острове Мальта, орден устроил там независимое государство, в котором местное население – несколько сот тысяч мальтийцев – платило ордену налоги, служило солдатами в армии и матросами на галерах и парусниках.

Монахи ордена, который с момента переезда на Мальту стали называть Мальтийским, носили черные рясы с нашитым на них большим белым «мальтийским» крестом, составленным как бы из ласточкиных хвостов. Такого же цвета были одежды командоров и магистров ордена. Они ходили в черных кафтанах с белым крестом на груди, в черных чулках и башмаках.

А вот военная ветвь ордена одевалась иначе. Мундир у рыцарей был красным с мальтийским крестом на груди, а лосины белыми. В торжественных случаях поверх камзола рыцари надевали красную накидку с прямым белым крестом.

Белый мальтийский крест, который нашивали на рясу, плащ или камзол, со временем уменьшался, пока не превратился в серебряный, покрытый белой эмалью крестик, который крепился к груди либо носился на черной ленте на шее.

Если ты не член Мальтийского ордена, но оказал ему услуги или помог деньгами, то мог получить специальный знак ордена, предназначавшийся для добрых друзей.

Шли века, орден не вмешивался активно в европейскую политику и стал просто одним из небольших европейских государств. Однако память о его славном боевом прошлом оставалась и авторитет ордена был высок.

О Мальтийском ордене знал Петр Первый.

Видно, ему рассказывали о нем во время путешествия по Европе.

Когда в 1697 году он отправил за границу с важными дипломатическими поручениями своего ближнего боярина Бориса Шереметева, то велел ему после визитов к королю польскому, императору Леопольду и венецианскому дожу обязательно посетить остров Мальту и наладить с ним добрые отношения, особенно для того, чтобы вместе воевать с турками.

До Мальты Шереметев добрался без особых приключений, и ему очень понравилась тамошняя встреча. Вот что он записал в дневнике: «Ив тот день трактовали в обед и ужин преизрядными яствами и питием, и конфектами разными… и трубач трубил».

На следующий день русского посла принял великий гроссмейстер ордена, и Шереметев передал ему «Любительскую грамоту» царя Петра. В этой грамоте Петр обращался к гроссмейстеру как к другу и союзнику и сообщал ему, что удачно воюет с общим врагом – турецким султаном и разгромил крымского хана. Он выражал надежду на то, что Мальта будет вместе с Россией воевать против врагов христианства.

Шереметев мальтийцев очаровал. Этот русский оказался вовсе не гипербореем медвежьего вида, как можно было ожидать, а господином воспитанным, важным и солидным.

В войну орден ввязываться не стал, благо Петр говорил о ней в общих чертах, но о будущем сотрудничестве договорились.

Так у России появился союзник в центре Средиземного моря.

Кроме официальной переписки и поздравлений с торжественными событиями, эта дружба имела и практический смысл: Екатерина Великая отправила на Мальту учиться морскому делу нескольких офицеров, которые три года служили на мальтийских военных кораблях. Вернувшись, они получили корабли в русском флоте и проявили себя достойными командирами.

Когда же Россия воевала с Турцией, гроссмейстер ордена тайно пересылал в Россию сведения о турецких планах и действиях в Средиземном море, а также о передвижениях французского флота.

Позицию Мальтийского ордена, казалось бы безнадежно далекого от России, понять можно: Россия была единственной великой державой, которая не зарилась на остров Мальту и богатства иоаннитов.

Благородные принципы рыцарства были тем более близки наследнику русского престола Павлу, что детство и юность его были несчастными. Екатерина чуяла в нем соперника, может быть, даже потенциального убийцу, и в том нет ничего странного, ведь она сама в 1762 году захватила престол, убив собственного мужа. Хоть Павел был тогда маленьким, но образ отца и его судьба постоянно напоминали ему о собственных страхах.