Соблазнительный дьявол (СИ) - Идэн Вероника

Я прослеживаю почерк Блэр. Должно быть, это мило.

Когда я представляю себя на том же месте, мне трудно представить, каково это — вести родителей к врачу. Буду ли я волноваться? Будут ли они уверять меня, что все будет хорошо?

В моем кармане молчание телефона кричит на меня. Вот уже несколько дней я ничего не слышал о своих родителях.

Они могли умереть, а я бы об этом не узнал.

Я мог бы умереть, а им было бы все равно.

Разволновавшись, я провожу пальцами по волосам, морщась, когда слишком сильно дергаю и отрываю несколько прядей от кожи головы. Тяжелый вздох заставляет мои плечи опуститься. Дело в Блэр, а не во мне.

Покопавшись в папке, я обнаруживаю еще несколько поздних листков за прошлый год, в которых упоминаются дополнительные случаи, связанные с больницей. Это гораздо больше госпитализаций, чем обычно. Мое нутро сжимается, когда я думаю о том, что первое приходит на ум в подобных ситуациях — жестокий отец или, может быть, у матери непутевый бойфренд, из-за которого она постоянно попадает в больницу.

Это посылает необоснованное беспокойство, пронзающее меня насквозь.

Я замираю, потрясенным незнакомым ощущением. Мои брови нахмурились, когда я отбросил ненужную защиту в сторону.

Невероятно. Я ищу патроны против нее, а тут, черт возьми, беспокоюсь о том, что у нее опасная домашняя жизнь. Что со мной не так?

Я уже сказал ей, что я не ее белый рыцарь.

Здесь нет места для сочувствия, только способы, которыми я могу использовать информацию, чтобы контролировать фигуры на доске. Мама Блэр может быть наркоманкой, использующей городские ресурсы для бесплатного ухода, мне плевать на их домашнюю жизнь.

Я насмехаюсь и перелистываю страницы, читая комментарии ее учителей из средней и начальной школы. Все они говорят о ней примерно одно и то же.

Блэр проявляет большую склонность к изучению материала и ценит поставленные задачи. Она проявляет большой интерес к предметам по искусству и истории. Индивидуальная работа отличная, но в классе она тихая и медленно принимает участие.

Мисс Дэвис вежлива и сдержанна, но часто изолирует себя от сверстников.

Блэр проявляет большой интеллект в школьной работе, учитывая недавние изменения в ее семейной ситуации. Однако из яркой, улыбчивой, счастливой девушки она превратилась в замкнутую. Когда другие одноклассники вступают с ней в разговор, она отстраняется.

Я хмурю губы.

Будильник наконец-то отключается. Взглянув на часы, я понимаю, что мне нужно поторопиться. Нет времени бежать к копировальному аппарату в другой комнате, а я не хочу оставлять улики. Придется обойтись телефоном.

Я раскладываю папку на стуле, быстро перелистываю страницы и делаю снимки жалкой истории Блэр.

Умно, но грустно, как клише.

В моем желудке поселилась тяжесть.

Я крепче сжимаю телефон. Она не такая, как я. Это не то же самое.

Я просматриваю все в обратном порядке, больше заботясь об актуальной информации, чем о том, какой восторг она вызывала у своего дошкольного воспитателя. Помятая записка на одной из предыдущих страниц в самом начале папки заставляет меня остановиться. Я пропустил ее при первом просмотре. Перевернув ее, я обнаруживаю, что это письмо от консультанта по профориентации из академии Литтл Боулдер.

— Ха. — Любопытный звук вырывается из меня прежде, чем я успеваю его сдержать.

Я тоже ходил в Академию Литтл Боулдер. Лукас и Бишоп тоже. Большинство людей в нашем кругу посещали престижную частную начальную школу. Я пытаюсь вспомнить, перебирая далекие воспоминания, чтобы найти хоть что-то о темноволосой маленькой вредительнице. Как могла такая бедная девочка, как она, позволить себе обучение в частной школе?

Я всегда думал, что ее породил мусор, низкий класс насквозь. Блэр всегда была девочкой из грязи, которой каким-то образом удалось получить стипендию в школе Сильвер-Лейк. Никогда не думал, что наши пути могли пересечься до старшей школы.

Вытащив из папки записку, я прочитал ее с насупленными бровями.

Мэйси Дэвис позвонила, чтобы сообщить школе, что Блэр уходит из Академии Литтл Боулдер в связи с изменением финансовых обстоятельств. Перевод состоится в следующем месяце. Мэйси выразила беспокойство по поводу реакции Блэр на дезертирство отца и его исчезновение из семьи. Пожалуйста, сообщите всем учителям Блэр об этом изменении и присматривайте за ней, пока она остается студенткой Академии Литтл Боулдер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мое сердце колотится сильнее, пока мои глаза летят по словам. Я не осознаю, что смял записку, пока бумага не сминается. Вдохнув, я разглаживаю складки, пытаясь успокоить пульс.

Непрошеное сочувствие просачивается обратно в мои кости. Мне хочется докопаться до мозга и вырезать его. Мне не нравится чувствовать себя так по отношению к Блэр Дэвис. Тяжелая боль внутри меня расширяется в груди, как воздушный шар.

Я протираю глаза и запускаю руку в волосы. В душе вспыхивают искры понимания. Ее отец бросил ее, и я знаю, каково это.

Я выдыхаю, качая головой.

Когда я кладу записку обратно в папку, мое внимание привлекает заключительное интервью от консультанта. Почерк маленькой девочки заполняет страницу крупным шрифтом. Звездочки расставляют точки над «и».

Прищурившись, я подношу его ближе, приседаю, чтобы встать на колени над открытой папкой. Я узнаю этот почерк. Имя Блэр написано внизу, и такая же звезда подчеркивает букву в ее имени.

Ты выглядишь грустным. Не грусти. Вот, загадай желание моей звезде.

Мягкий, высокий голос эхом отдается в моей голове вместе со вспышкой длинных темных волос и карих глаз. Когда я сглатываю, в горле становится тяжело. Воспоминания об уроке рисования в третьем классе набрасываются на меня отрывками, проскакивая, как сломанная кинолента.

Там была девочка моего возраста, мы оба были старше других детей, но слишком молоды, чтобы перейти в класс впереди нас. Она подошла ко мне во время урока декоративно-прикладного искусства, чтобы показать свой рисунок звезд. Они заполнили всю страницу, однобокие и причудливые, как и ее улыбка.

Я уклонялся от указаний учителя рисовать, потому что дулся. Все было плохо, и я не получал своего. Мама и папа оставляли меня одного. Мне не нравилась женщина, которая жила у меня дома. Она не знала, какую книгу я люблю читать с мамой.

Маленькая девочка не возражала и не замечала, как все держатся от меня на расстоянии, без спросу заняв соседний стул. Я посмотрел на нее, но она и это проигнорировала.

Можешь взять мои звезды, они снова сделают тебя счастливым. Загадай желание! Желания, которые ты загадываешь на падающих звездах, всегда сбываются.

Я не мог кричать на нее, чтобы она оставила меня в покое. Вместо этого я молчал и угрюмо щипал края ее рисунка, пока она начинала новую страницу. Внизу страницы она написала свое имя — Блэр с маленькой звездочкой над одной буквой. На ее лице застыло сосредоточенное выражение, язык высовывался между зубами, когда она рисовала. Через две страницы, заполненные кривыми звездочками и ее случайными напеваниями, злость, заставлявшая меня кричать на всех, улетучилась, оставив меня более спокойной.

Подозревая, я спросила ее: — Откуда ты знаешь, что желания работают? Ты пробовала?

Блэр выдохнула порывистый вздох, который шевельнул ее волосы. — Нет, — ответила она, надувшись, отрываясь от рисования. — Мама говорит, что они появляются после того, как я ложусь спать, но она клянется, что это похоже на волшебство! Волшебство — это круто!

Ее глаза стали такими большими и были полны такой искренности, что мне пришлось поверить, что она права.

Я цеплялся за ее слова как за спасательный круг после всего гнева, боли и разочарования, которые я испытывал от того, что родители замечали меня все меньше и меньше, поскольку они все дольше отсутствовали дома. Я не знаю, что я сделал, чтобы они не хотели быть рядом со мной, но боль была удушающей. Обещание Блэр загадать желание на падающие звезды помогло. Я искал их каждую ночь перед сном, не спал, пока глаза не высохли и не начали чесаться. Когда я увижу звезду, я обязательно расскажу ей об этом, чтобы похвастаться, что загадал настоящую звезду раньше нее.