Ты моя жена! - Грей Ронда

— Вы чудо! — выдохнула Поуни.

Холли довольно рассмеялась.

— Это вы чудо! Мне всего-то и надо было — показать, какая вы на самом деле. Ну, давайте наденем на вас платье и посмотрим, как это будет выглядеть в целом.

Платье из нежнейшего шелка плотно облегало грудь, а ниже спадало мягкими складками. Цвета английского лета — бледные оттенки зеленого, розового, желтого и голубого смешивались, точно полевые цветы на лугу. А над всем этим красовались обнаженные золотисто-смуглые плечи Поуни, хрупкие, но округлые, и точеная головка в темных кудрях. Два завитка обрамляли лицо, и карие глаза Поуни над высокими скулами выглядели экзотически раскосыми.

Словно одна из нимф Пана закуталась в листья, притворившись человеком. В ушах у Поуни блестели маленькие сережки в форме цветов. На ноги она надела мягкие сандалии из зеленой кожи.

Кроме сережек, из украшений на ней было обручальное кольцо, которое Поуни отполировала до блеска.

— Мама дорогая! — воскликнула Холли, когда девушки вышли на террасу. — Когда дует ветер, это платье вас так облегает, будто под ним ничего нет!

Шелк, ласково обнимающий каждый изгиб тела, подчеркивал стройную фигурку Поуни сильнее, чем нагота. Поэтому Поуни взглянула в зеркало мельком, опасаясь, что, если будет смотреть на себя слишком долго, то попросту побоится идти в таком наряде туда, где ее смогут увидеть люди.

Вскоре Холли уехала, а Поуни уселась ждать Соню. Только бы не утратить мужества!

Кент прихлебывал шампанское, слушая рассуждения мужа Бет о скотоводстве, и вдруг в офис вошла Поуни.

Никогда еще ни одна женщина не казалась Кенту столь недоступной. Его жена выглядела так, словно принадлежала к сливкам высшего общества. И Кент с упавшим сердцем осознал, что на приеме наверняка будет очень много богатых людей! И если Поуни пожелает отправиться с кем-нибудь из них в Японию или на Таити, как ее удержишь?

Девушка приветствовала всех открытой и одновременно лукавой улыбкой, которая сделала ее похожей на существо из волшебной сказки, из тех, что танцуют под луной и исчезают, едва попытаешься их поймать…

— Извините, Берт! — сказал Кент. Возможно, он грубо перебил его на полуслове, но, честно говоря, в последнюю минуту он его попросту не слушал. — Пришла моя жена.

— Ух ты! — сказал Берт, обернувшись.

Толпа раздалась перед Кентом подобно тому, как Красное море расступилось перед Моисеем, почуяв его великую силу.

Никогда еще Кент не выглядел таким огромным, как теперь, когда возвышался над своей хрупкой женой. Они выглядели как Красавица и Чудовище. Но впервые Кент ощущал свою силу и мощь не как нечто опасное и неуклюжее. Наоборот, он чувствовал, что способен защитить свою избранницу от любых великанов, что может взглядом убить каждого, кто захочет ее обидеть, может поднять ее одной рукой и унести в свою пещеру, но даже в миг безумия не причинит ей зла. Его сила принадлежала ей.

А ее сила — ему. Кент не обманывался этой нимфоподобной хрупкостью. Перед ним была все та же Поуни — решительная, отважная, собиравшаяся предложить террористам себя в заложницы в обмен на сестру. И этот контраст между тем, чем Поуни казалась и чем была на самом деле, будет завораживать его всю жизнь…

— Поуни… — тихо сказал Кент, а потом наклонился, обнял ее и жадно поцеловал в губы. Ему очень хотелось, а девушка не смогла бы отказать ему здесь, при чужих, ведь они только что поженились, и все это знали…

Рука Поуни скользнула ему на плечо, невольно вцепилась в воротник рубашки, а губы послушно раскрылись.

К тому времени, когда Кент наконец заставил себя оторваться от жены, собравшиеся зааплодировали. Он сжал ее запястье — крепко, словно наручником — но Поуни и не хотелось вырываться из этих оков. Сердце у нее колотилось, душа пела, она улыбалась мужу и никак не могла заставить себя сделать серьезное лицо.

Кент чувствовал: Поуни ему доверяет. Голова у него шла кругом, и ему стоило немалого труда не дать понять окружающим, что он предпочел бы сейчас остаться наедине с женой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Они были великолепной парой. Все мужчины, оторвавшись от созерцания блистательной и интригующей Поуни, переводили взгляд на макет и соглашались, что отель будет отличный. Все женщины, полюбовавшись молодой статью Кента, бросив взгляд на макет, тоже послушно кивали головами.

— Обратите внимание, крыша действительно будет тростниковая, — говорил Кент. — Мы пригласили опытных специалистов из Уэльса. Вы, должно быть, знаете, что кое-где в Уэльсе и Девоншире до сих пор делают соломенные крыши… Да, система очистки воды в бассейне работает на солнечных батареях. Нам пришлось…

Наверное, Барни Макнабу на самом деле не все равно, что будет с островом, и природа для него важнее прибыли. Настоящий канадец! А как прекрасно отель и бассейн-водопад вписывались в окружающий ландшафт! Как приятно будет принять приглашение обновить бассейн в тот день, когда работы будут завершены!

Спросили, где сам хозяин.

— Собирался приехать, — ответил Кент. — С женой Джейд и еще какой-то канадской знаменитостью, не знаю, с кем именно. Но вчера в Оттаве опять разыгралась метель и все аэропорты закрыли.

— Какая жалость!

Больше всего отсутствием Макнабов были разочарованы яхтсмены. Барни и Джейд принадлежали к высшему свету. Но они слишком много работали и вообще вели довольно замкнутый образ жизни, так что их редко можно было встретить в обществе… Жители острова, напротив, довольно часто видели Макнабов.

— Может быть, они приедут, когда кончится метель?

— Все равно на эту вечеринку они уже не успеют, — улыбнулся Кент.

Собравшиеся согласно закивали головами.

— Мне придется остаться до конца приема, раз босс не прилетел, — шепнул он Поуни, когда прибыл очередной катер с гостями.

— Догадываясь, — еле слышно ответила она.

Поуни не торопилась. Нет, вернее, сгорала от нетерпения, но в то же время и побаивалась. На самом деле, именно сейчас Поуни чувствовала себя новобрачной. Интересно, Кент догадывается, что она еще девственница? Может, сказать ему об этом? Поуни глотнула шампанского, чтобы подбодрить себя.

Кент… поймет ли он? А если она сама внезапно передумает в последнюю минуту? А вдруг с ней что-то не так? Вдруг у нее ничего не получится?!

И Поуни потихоньку начала вгонять себя в панику этими мыслями, стоя рядом с мужем, пока он беседовал с гостями. Но тут он обернулся и улыбнулся ей с такой любовью и с такой решимостью сделать ее наконец своей, что даже неопытная Поуни поняла смысл этой улыбки… и успокоилась.

Наконец последние гости попрощались и отправились на ожидавший их катер.

Конечно, в офисе царил беспорядок.

— Иди домой, Кент, — подмигнул ему Барри. — Мы с ребятами тут приберемся. Ты нам больше не нужен… Слушай, как все удачно вышло, а? Твоей жене надо премию дать!

Солнце садилось. Кент с Поуни молча спустились на белый пляж полюбоваться закатом.

— Смотри, отлив! — сказала Поуни. — Вон, дорожка показалась. Пошли домой пешком?

Кент посмотрел на нее и подумал, что мог бы пойти за ней пешком через море до самого Китая. Благоразумие подсказывало, что они оба выпили чересчур много шампанского для такой прогулки, но шампанское взяло верх над благоразумием. Кент наклонился, засучил брюки, снял ботинки, а Поуни скинула сандалии и нагнулась, чтобы их поднять.

— Ой! Похоже, я выпила больше, чем следовало…

Мягкий бриз подхватил платье, прижав его к телу девушки. Поуни внезапно вспомнились рассказы Миранды: закат, море, песок, аромат цветов… Все как она говорила! Мимо прошла направлявшаяся в Порт-Санрайз яхта. На белоснежном судне играла тихая музыка, напоминавшая пение русалок…

Отлив кончился. Солнце село. И берег сразу превратился в зачарованное место. Ноги им мягко лизнули первые волны начинающегося прилива.

Странно, подумал Кент, как много можно пережить в такой вечер, просто стоя на берегу и любуясь закатом. В считанные минуты можно узнать то, что тебе давно следовало бы понять: чувство, которое едва не убило тебя, когда ты увидел свою жену, зовется любовью…