Коммандос - Владимир Поселягин

— А одежда больше на городскую похожа, — с подозрением осмотрев меня, протянул бугай.

— Так в город идет, самое лучшее надел.

— Нас тут не знают, пошукаем по карманам, может, что интересное найдем? Вон мешок какой у него за спиной висит.

— Опять тело прятать, — скривился другой полицейский.

— Смотри, доли не получишь, — повернулся к нему бугай и удивленно замер, заметив, как один за другим падают его подельники. Обернувшись, он уставился на ствол моего пистолета. После чего под стволом снял ремень автомата с плеча и так же медленно опустил оружие на пыльную дорогу.

— Грузи тела в повозку. Быстро!.. И кобуру сними… вместе с поясом.

Бугай, то и дело испуганно на меня поглядывая, погрузил своих подельников в повозку, оружие я сам сложил на задок, после этого я занял скамейку возницы и указал в сторону, велев:

— Бегом.

Через час после захвата транспортного средства, я занялся утоплением всех пяти тел в бочажке — по паре ударов ножом в живот, чтобы позже не всплыли, и только круги на воде остались от злодеев. Даже жаль было воду портить такой дрянью, да и веревки, с помощью которых я груз к животу привязывал, тоже жаль. Так вот, избавившись от тел, я взял лошадей под узду и стал выводить их из зарослей на дорогу.

Мне пришлось изрядно почистить повозку от лишнего груза и сделать в стороне небольшой схрон, надо будет чуть позже его забрать, а сейчас на соломе был только мой мешок, три пустых полицаев и Смелый, что устроился в углу и спал, не обращая внимания на покачивание транспортного средства. Соломы стало меньше — выбросил окровавленную, да и саму повозку помыл и провел ее осмотр. Действительно крепкая, и было видно, что за ней следили. Чуть позже я пополнил сена из первого же попавшегося стога.

Так-то местные знали все телеги в округе, как и лошадей, но эти прибыли издалека, да и стояли в усилении с другой стороны леса, и повозку никто не знал. Так что мне можно было свободно ею пользоваться, главное не нарваться на дружков убиенных мной полицаев, а то опознают ее, мало ли что.

Ах да, полицаи оказались из Ровно и в качестве усиления участвовали в охвате леса. Ну, а после того как прошла информация, что Шевченко благополучно ушел, их всех распустили по домам, вот эти обалдуи и решили подзаработать по пути, я у них шестой был, а так они направлялись в Луцк, оттуда в Ровно.

Вот и вся важная информация. Так-то борова этого долго допрашивал по особенностям жизни в Ровно, я собирался туда наведаться, и узнал много интересного, но пока эта информация отложилась на одну из полок памяти, как не особо важная и в данный момент не нужная.

Выведя повозку из кустарника, что рос на берегу болотца у речки, я занял место возницы и, стегнув поводьями по крупам лошадей, стал править ими, выводя повозку на дорогу. Там, повернув в сторону Луцка, прибавил ходу.

Самое забавное, что на этом непредвиденные встречи не закончились. Через десять минут, заметив в полукилометре какое-то движение, я достал из мешка бинокль и присмотрелся к далекому кустарнику. Кто-то пробирался в камешках той речки, где я утопил тела полицаев, только на семь километров ниже по течению. Дорога бежала вдоль речки.

— Это еще кто такие? — озадаченно протянул я. — И ведь заметили меня и спрятались.

Меня было трудно не заметить, абсолютно голое поле, урожай был снят — и одвуконная повозка. Посмотрев на наручные часы и покосившись в сторону заходящего солнца, я понял, что к вечеру въезжать в Луцк смысла нет, и решил проверить, кто это там камыш тревожит. Ветра не было, а он шевелится, причем только в одном месте.

Стегнув лошадей по крупам, я направил их дальше по дороге, а проехав километра три, сам свернул к речке и, найдя удобное место, не снимая подпруги, только ослабив ремни, оставил лошадей пастись. Убедившись, что с ними все в порядке, я побежал вдоль камыша вверх по речке. Смелый продолжал спать в повозке, укатал его сегодняшний день. Лошади находились хоть и у речки, но травы там хватало, тем более сочной. Так что на пару часов можно оставить их без пригляда. Поводья я привязал к ветке кустарника. Должна удержать.

Я был полностью уверен, что это, скорее всего, беглецы из какого-нибудь лагеря для военнопленных, ну или какой батрак, что за еду работает в деревнях, но действительность оказалось несколько иной. Там было четверо парней в советских летных комбинезонах. Трое лежали на придавленных телами камышах и хрипло дышали, четвертый выглядел бодрее, но был бледен, а правая нога в лубке показывала, что у него или серьезное растяжении, или, что вероятнее, перелом.

Пять минут я терпеливо ждал, пока экипаж сбитого бомбардировщика, а это явно экипаж, вымолвит хоть слово, но они, видимо, уже успели наговориться и сейчас просто молча отдыхали, поэтому пришлось самому выйти к ним.

— Дальняя бомбардировочная? — спросил я, появляясь прямо рядом с ними. Те вздрогнули, но от решительных действий отказались, на это намекал «вальтер», увенчанный глушителем, что я держал в правой руке.

— Из дальней, — кивнул один из летунов, под расстегнутым воротом комбинезона которого я приметил командирскую гимнастерку с тремя кубарями. Все летчики с настороженным интересом разглядывали меня.

— Не балуй, — указал я стволом на одного, что, стараясь делать это незаметнее, потянулся к кобуре.

— Кто вы такой? — спросил лейтенант.

— Так, путешественник. Кстати, с одним экипажем из дальней бомбардировочной я уже встречался. Экипаж капитана Колясьева. Помог ему угнать у немцев «Юнкерс» и отправил домой. Под Берлином это было.

По мере моих слов глаза всех четверых летчиков расширялись и расширялись, пока они буквально не вылупились на меня.

— Ты Леший! — ахнул старлей.

— Он самый, — слегка склонив голову, подтвердил я, после чего присел на корточки и спросил: — Судя по вашей реакции, парни добрались до своих. Так?

— Добрались, — кивнул лейтенант и рассказал.

Оказалось, так добрались, что сели на собственном аэродроме и попали в руки отцов-командиров. И пока особисты не приняли их на руки, информация разошлась. Не знаю почему, но спустя неделю во всех газетах появилось сообщение о том, что один из бойцов осназа НКВД пробрался в самое сердце Германии и уничтожил одного из лидеров нацистов. Мой позывной был озвучен, ладно хоть фото не выложили, где я позирую рядом с убитым адмиралом, а где он просто лежит, выпустить в газетах не постеснялись. О том, как мы угнали самолет, тоже было указано во всех подробностях всех газет, даже в заграничных вышли заметки об этом. Хотя в Швейцарии, например, я такой информации не нашел.

Сами парни были из другого полка, но о знаменитом на весь Союз капитане, кстати, теперь майоре, слышали все, да и встречаться приходилось. О себе экипаж майора Верещагина особо ничего интересного не рассказал: летели в Польшу, бомбили железнодорожный узел, на обратном пути их подловила пара охотников, пришлось прыгать с парашютом. Штурман-бомбардир пострадал, нога распухла, собрать удалось только пятерых, ветер сильный, разбросало, и вот они уже три дня на голодном пайке пробирались в лес, где стоял мой отряд. Надеялись найти там партизан. Питались луковицами камышей, и тем, что находили в полях. Пока хватало. Кстати, их все же оказалось не четверо, а пятеро, борт-стрелок ушел дальше, разведывать путь, и вернулся к концу нашего разговора, когда я разматывал тряпки, намотанные на ногу второго лейтенанта. Командира экипажа тут не было, только зам, тот самый старлей с фамилией… Иванов.

— Не перелом, просто вывих, хоть и запущенный, — мельком обернувшись и осмотрев подошедшего пятого летуна, ответил я на вопрос однофамильца. — Держите его, сейчас вправлять буду.

— А сможешь? — уточнил Иванов.

— В этом я профи, не только вывихиваю, но и вправляю.

В рот штурману сунули палочку, чтобы он эмаль зубов не покрошил, и я резко дернул-потянул за ногу. С легким хрустом сустав встал на место. Лейтенант дернулся, как от удара тока, и замычал, но товарищи его крепко держали.

— Ну, вот и все, пару дней старайся не наступать, — инструктировал я его, бинтуя ногу теми же тряпками, которые ранее были нательной рубахой. — Потом неделю с тросточкой походишь, а там уже заживет.

— Быстро ты, — утерев пот со лба, выдохнул однофамилец.

— Да это ничего. Вот что, я тут подумал и решил отправить вас в свой отряд, пересидите там, в себя придете, а чуть позже способом Колясьева я вас к нашим отправлю. Подходит?

— Подходит, — кивнул удивленный старлей. — Мы и сами просить хотели…

— Тогда ждите тут, — прервав его, скомандовал я, — я за повозкой сбегаю… Блин, доберусь я до Луцка или нет?

Добравшись до повозки, та была на месте, никто не угнал, я поправил подпругу, подтянул все ремни и, выведя ее на дорогу, поехал обратным маршрутом. До темноты осталось полтора часа, поэтому, уложив летунов в повозку и прикрыв их сеном, поехал к месту утопления полицаев. Там мы погрузили все оружие, форму и припасы, даже копченый окорок был, в повозку, поужинали, особенно летуны голодны были, и направились к лесу.