Машенька и опер Медведев (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

- В каком это смысле - ваши? - дергает бровью Айдаров.

- А хозяйка где? - обвожу их взглядом.

- А хозяйка сегодня я, - вальяжно плюхается в кресло блондинка с малиновыми губами  лет так тридцати пяти. Закидывает ногу на ногу и взмахивает нам бокалом: - Арестовывайте! Девочки включите им музыку...

- Та-да-да-да... да-да-дам! - провокационно напевают "девочки" известный стриптиз-музон, кружась вокруг нас. Одна из них, глядя мне в глаза обматывает вокруг моей шеи пышную розовую мишуру. От неожиданности теряюсь.

- Какой, а!... Мяу... - делает кистью кошачью лапку, ведет коготками по моей груди. - Огромный мальчик!

Перевожу шокированный взгляд на Айдарова. Над ним другая мадам взрывает хлопушку, и ему на голову и погоны летят золотинки и конфетти.

- Феерия!... - ползут вверх его брови.

Чувствую, как в мою щеку впечатываются чьи-то губы. Вспышка камеры. Еще одна...

Эээ!...

- Так, дамы! - рявкаю я, отстраняясь от той, что повисла на моей шее. Выдергиваю из кармана удостоверение, открываю. Сую в нос ближайшей.

- Ой, да роскошный, роскошный...

Пьяно целится губами в фотку. Едва успеваю отдёрнуть!

 - Снимай уже штаны... - дергает за ремень.

- А я хочу с пистолетами сфотаться! - тянет руки к стволу Айдарова та, что атаковала его.

- Лёва... Надо валить.

Нам явно не сюда! Завтра мы будем во всех соцсетях. Они же не в адеквате...

Матерясь, Лев выдергивает из цепких лапок ствол, поднимая его над головой. А я застегиваю уже внезапно расстегнутую ширинку, чувствуя, как чьи-то руки обвивают меня сзади по талии

Я представляю себе эту объяснительную об изнасилование оперов, если фотки всплывут! Поинтересней, чем с Каретниковым выйдет. А мне в КВН вот вообще не хочется!

Но не стрелять же, чтобы этих пьяных кошек в адекват привести. Прячу ствол в кобуру.

Подхватываю за запястья первую попавшуюся и делаю подножку, заваливая на пол. Придерживая укладываю. Сверху укладываю еще одну под возмущённый гомон. Айдаров ухмыляясь дополняет живую горку следующей.

Вырываю у сидящей в кресле телефон. Захожу в галерею, удаляя все фото, где отсветили мы, под её возмущенные причитания.

- Капитан Айдаров, полиция, - рычит Лев. - Хозяйка квартиры кто?!

Под этот хаос, коротко звякнув в дверь, вваливаются вызванные ими стриптизёры. И дамы наконец-то догоняют, что немного попутали. Одна закатывается от хохота на диване. Сложенные нами в штабеля уже расползлись и тоже тихо ржут.

Смешно, да…

 -  Простите... - прячет лицо в ладонях "хозяйка". - Господи, как неудобно!

Пока я подчищаю телефон еще одной папарацци, Айдаров показывает ориентировку.

Знают. Видели. Живет в сто одиннадцатой.

Да, мля...

- Уходим.

- Руки там оторви, кто информацию записывал.

- Крольков...

- Вот бесполезная скотинка! Хоть раз бы не накосячил!

В сто одиннадцатой естественно закрыто и тихо. Разбудив соседку из нижней квартиры, мы, светя корочками,  просим ее постучать в квартиру под предлогом, что ее топят.

Соседка подозрительно нас разглядывает. Несколько раз присматривается к фотографиям на корочках.

Айдаров сдергивает с меня розовую мишуру, пряча её за спину.

Ну треш...

Вздохнув, женщина соглашается и идет по лестнице вверх. Стучит, зовёт соседа по имени, но никто не отзывается.

- Там нет никого, Лев. Собака бы лаяла...

- А давно соседа видели?

- Вчера был.

Показываем ей ориентировку.

- Похож?

- Мм... нет, не он, - виновато пожимает плечами женщина.

- Внимательнее посмотрите. Одежда может быть другая. Ракурс неудачный...

- Этот с залысинами. А Георгий Палыч - нет. Да и вообще лицо какое-то... круглое. Этот моложе. Не он. А сосед на дачу, наверное, уехал.

Стоя у машины Айдаров курит. Стряхиваю с его погон конфетти.

- Мда...

- Отлично начался рабочий день!

- "Праздник к нам приходит... Праздник к нам приходит..." - напевает он рекламный саунд.

Не удержавшись начинаем ржать. Со стоном протираю лицо руками.

  - Рабочие утры оперов!... 

Садимся в машину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Всё! Теперь кофе, - требую я. - Давай в кофейню, напротив работы.

- Холодно, жуть... - запахиваю я куртку, выходя из машины. Айдаров говорит по телефону.

- Да, товарищ, майор... Мимо... Соседи не опознали. Но сегодня съездим еще разок. Дома не застали... мхм... А мы еще на месте... А, черт, - прикрывает рукой микрофон. - Майор тачку спалил! Пошел я... Кофе мне принеси покрепче, ладно?

- Мхм...

Захожу в кофейню.

Регина! За своим любимым столиком, у окна. Собственно, здесь и познакомились. У нее с шести тридцати фитнес, а потом она всегда пьет кофе здесь. Торможу, встречаемся взглядами.

- Привет, Миш, - поправляет волосы.

- Привет...

Снимаю куртку, сажусь напротив. Немного неловко...

- Извини, что тогда так вышло.

- Да ладно... - опускает она взгляд. - Как дела?

- Работаем... - пожимаю плечами.

- Оно заметно, - ухмыляется.

- В смысле?

- Помаду с лица сотри.

- Здец... - слепо тру щеки. - Это боевое ранение.

- Рубашка тоже ранена.

- Твою мать, - оттягиваю воротник.

- Иди сюда, - закатывает она глаза с усмешкой. Трёт большим пальцем мою щеку, удерживая за подбородок.

- Стойкое какое ранение... - ядовито.

Колокольчик на двери кофейни брякает. Поднимаю взгляд.

Машенька....

Глава 23 - Опасный гриб...

Всю ночь не спала, переживая, что так некрасиво ушла тогда от Миши. Истеричка...

Так и не уснув, иду на кухню. Там уже во всю хлопочет Эльвира.

Сидя за столом, на автомате перебирая пальцами, плету косу. Нужно обязательно извиниться! Прямо сегодня. Прямо сейчас. Но от последней нашей встречи мне так плохо, что я не могу решиться на следующую. Не хочу его видеть! Да только телефона у меня Мишиного нет. И придётся...

- Не трогай волосы за столом, - убирает мою руку от волос Эльвира.

Шёлковый халатик, макияж, укладка и стук каблучков.

Эльвира у нас в секте идеальных жен. И все время пытается втянуть туда и меня. Но я в этом деле неспособная. В маму.

Перелистываю страничку книги.

- Не читай за едой... - забирает книгу, ставит передо мной тарелку каши. - В овсянке магний, детка. Это очень полезно при стрессе.

- Спасибо...

Зависнув, сонно вожу ложкой по чашке с овсянкой.

- Во сколько у тебя пересдача? - заходит на кухню отец.

Эльвира тут же начинает суетиться. Сливки в свежезаваренный чай - именно десятипроцентные! Яйцо пашот из кастрюльки моментально перемещается на тут же выскочивший из тостера хлебец. Солоночка... салфеточка... серебряная вилка...

Никогда к этому не привыкну!

Поднимаю взгляд на отца.

- Мне не нравится учиться в академии.

- Это перспектива, - сухо отрезает он.

- Перспектива прожить жизнь не так, как мне бы хотелось?

- Что там тебе может хотеться в восемнадцать?! Не неси ерунды. К скольки тебе сегодня?

- Я не знаю.

- В смысле - ты не знаешь?! - бросает он вилку на стол.

Эльвира вздрагивает.

- Маша, - сжимает она мою кисть, лежащую на столе. - Ты же можешь позвонить и уточнить, правда?

- Могу. Но не стану. Я не готова к пересдаче, - вздыхаю я.

- Ты же вчера читала.

- Я читала роман... о любви.

- Марья! - показательно терпеливо вздыхает отец. - В тридцать ты можешь быть прокурором центрального района, районным судьёй или - остаться никем.

- А что у судьи тоже есть сын подходящего возраста? - не выдерживаю я.

- Прекрати! Завтра меня удар хватит, что с тобой тогда, непутёвой, будет?! А Зайцевы к тебе как к родной!

- Иван!.. - страдальчески.

- Чем тебе плох Никита? - игнорирует он Эльвиру, лицо наливается кровью. - Ты же была в него влюблена.

- Мне было четырнадцать... и у него была плейстейшен, которую мне запрещали иметь. Ладно. Никита, так Никита, - быстро даю я заднюю. - "Что воля, что не воля..." В крайнем случае, утоплюсь в пруду как Катерина у Островского.