Книга о бамбуке - Владислав Баяц

Сунг горячо надеялся на это. Английская пьеса, недавно прочитанная им на корабле, и та, что он только что посмотрел, случайно ли они походили одна на другую, или же здесь кроется нечто большее?

А неожиданный уход Мено? Благодаря его реакции Сунг мог проверить свои сомнения. По крайней мере, об этом слуге он знал достаточно. Предательство трудно когда бы то ни было забыть. Неужели актеры, как и в случае с Гамлетом, обнажили правду, глубоко скрытую в переменчивых событиях? Это лишь игра без всякого тайного умысла или же чей-то серьезный и для кого-то роковой план?

Казалось, что весна в этом году к своей мягкости присоединила упорство. Зима сопротивлялась, но отступила. Ручьи, через которые они переправлялись по дороге к новому дому Сунга, бурлили от большого количества воды, струящейся с вершин окрестных гор. Всюду по дороге валялись обломанные ветки, еще совсем недавно обрушившиеся под тяжестью снега. Но на деревьях уже зазеленели молодые побеги. Земля была затоплена водой и совершенно раскисла. Едва дыша, она провела долгое время в плену под ледяной коркой и теперь с жадностью глотала каждую каплю. Птицы восторженно воспевали новое время года. Зайцы и белки, не скрывая любопытства к путникам, бесстрашно выбегали на тропинки и прыгали среди стволов.

Сунгу хотелось работать. Он был доволен новой хижиной. Он спешил разместиться и осмотреть рощи.

К вечеру все работы были наконец закончены. Сунг мог отпустить свиту. С ним остались только Сун Ци и его воины.

Сунг сидел на скамье перед хижиной и смотрел на звездное небо, на котором далекие светила выглядели нарисованными на стекле, чистом до сияния. Воздух был резким и холодным, приятным, как родниковая вода. Неужели и впрямь он здесь, где раньше бывал лишь во сне?

* * *

Утро после хорошего сна Сунг встретил с ясными мыслями. Воздух горы Сито был, вероятно, самым чистым и легким во всей стране, он обладал чем-то, что делало это место естественным питомником самых различных видов бамбука. Пена тумана еще поднималась из низины к плоскогорью. Напротив, на последнем уступе у самой вершины, виднелись острые крыши монастыря Дабу-дзи. Рощи простирались справа и слева от поляны, уходя в необозримую даль. Здесь хватало тайн на целую жизнь!

Прежде чем начать серьезные исследования, Сунг должен был осмотреть рощи. Хотя о бамбуке никто не заботился уже много лет, Сунг рассчитывал на его выносливость.

И действительно, большая часть растений продолжала расти. Диким образом, без особого порядка, но она существовала. Это было самое главное. Сунг радовался многим видам, которые он не мог вырастить в Китае.

Следующие дни Сунг провел в прополке и пересадке бамбука на специально отведенном им для этого участке. Он закончил опись всех наличествующих видов и обозначил их расположение на планах, нарисованных им на больших таблицах. Сун Цу и его воины оставались с ним и помогали ему, пока все начатое не было закончено. Только после окончания работ Сун Цу двинулся в путь. С собой он вез письмо своего мастера, в котором тот извещал императора обо всем произошедшем.

Оставшись в одиночестве, Сунг принялся составлять новые планы. В первую очередь нужно было пересадить те виды, которые он привез с собой. Сунг окончательно убедился, что здешние хорошо ухоженные рощи являются самым богатым питомником бамбука, о котором когда-либо было известно. Большинство родов и видов, которые знал Обуто Нисан, были известны и ему. Но знать вид и разбираться в нем — не одно и то же. Так что Сунга ждал тяжелый, ежедневный труд, к которому, впрочем, мастеру было не привыкать.

XL

Предав своего господина Осона Младшего и постаравшись забыть о нем, Мено и подумать не мог, что прошлое так быстро и неотвратимо вернется. Мено считал, что стер из своей памяти ту ночь, когда Осон исчез в бушующем пламени. Теперь, увидев перед собой игру актеров, он не на шутку испугался.

Состояние, в котором с тех пор находился Мено, доводило его порой до подлинного безумия: он с трудом удерживался от двойственного толкования слов и поступков окружающих. В каждой фразе, случайно произнесенной кем-то, Мено искал какой-то потаенный, угрожающий ему смысл.

К счастью, никто не видел, как он скорчился в одной из дворцовых кладовых, до смерти напуганный актерами, которые, как он думал, обвинили его в убийстве. Темнота успокаивала его.

Все чаще Мено забредал в пустые комнаты дворца сёгуна, оставаясь там долгое время или ходил по саду, когда все спали. Он стал уклоняться от ежедневных обязанностей, стараясь скрываться большую часть дня. Обязательные дела он откладывал, и это, разумеется, не помогло избежать сплетен, хотя придворные не могли найти разумной причины подобного поведения.

В происшествии с театральным представлением Мено, по иронии судьбы, был виноват сам. Именно он передал рукопись пьесы сёгуну как подарок от старейшины монастыря Дабу-дзи. Не значило ли это, что кто-то в монастыре знает о его прошлом? Существовала лишь одна возможность покончить с мучениями.

При первой же встрече с Бондзоном, во время обычного ежедневного доклада, Мено спросил его об авторе пьесы, которая так сильно ему понравилась. Когда сёгун назвал имя автора, Мено невольно вздрогнул: ведь это был тот самый ученик роси, который готовил церемонию тя-но-ю во время его визита в Дабу-дзи! Именно глаза этого Цао так обеспокоили Мено! Однако какая связь могла быть между простым учеником и знанием о событиях, описанных в пьесе? Ответ нужно было найти как можно быстрее. Если он не возьмет дело в свои руки, события его опередят.

Мено придумал план — он попросил сёгуна разрешить ему через некоторое время посетить Сунг Шана. Упомянув Сунга, Мено спросил о малой панде — в чем значение этого подарка господину?

— Значение большое, — ответил сёгун. — Ты знаешь, что и у нас, и у наших соседей это чудесное создание уже много лет вымирает. Старинные рукописи говорят, что это продолжается столетиями, а причины остаются неизвестны. Видишь ли, Сунг Шан открыл, почему это происходит. Периоды массового мора панд совпадают с цветением богатого бамбука, который растет здесь у нас и в китайской провинции Сечуань. Сунг понаблюдал за пандами и обнаружил, что они питаются исключительно листьями и корой богатого бамбука. И когда этот бамбук раз в несколько лет расцветает, старый во время цветения гибнет, а новый еще не наливается соками, панды остаются голодными, не соглашаясь есть ничего другого, и упрямо доводят себя до гибели. Настоящая трагедия, не правда ли? Нет смысла переселять панд на другие территории, где растет этот бамбук, потому что он, где бы ни рос, повсюду цветет почти одновременно! Все еще не известен способ долгого хранения богатого бамбука в свежем виде, чтобы хоть на время обеспечить его запасы для питания панд. Сунг Шан будет здесь над этим работать, но огромным успехом является уже то, что мы знаем причину гибели животных. Вот почему этот подарок столь важен: он говорит о том, что у нас в гостях тот единственный человек, который с полным правом может быть назван истинным наследником Обуто Нисана!

Теперь Мено радовался. Эта высокая трава воистину творит чудеса! Она уже принесла ему богатство. Сколько еще тайн она скрывает в себе? Можно попытаться открыть еще какую-нибудь. Да еще тут находится Сунг Шан, мастер бамбука! Нужно лишь найти способ вытянуть из него какой-нибудь секрет, который он ревниво скрывает от других, — и богатство приумножится. Наверняка этот сумасшедший ученый все, что делает, записывает и оставляет где попало. А Мено приготовил для него хижины, в которых знает каждый уголок. Как хорошо, что он предложил Бондзону время от времени навещать Сунга! Теперь у него будет прикрытие для своих действий!

Мено следовало быть крайне осторожным, потому что рощи, в которых пребывал их гость, принадлежали Бондзону еще когда он был даймё, а его семья владела ими на протяжении нескольких поколений. Значит, сёгун тоже был тесно связан с высокой травой. Но и это обстоятельство, с точки зрения Мено, могло оказаться полезным для осуществления его планов. Ибо он знал, что властитель не смеет ни иметь, ни проявлять чувства по отношению к кому-либо или чему-либо, если этого не требуют государственные интересы. Если Мено поймает сёгуна на слишком благожелательном отношении к китайскому посланнику, то он понемногу сможет прибрать властителя к рукам. А там остается вовремя намекнуть, а когда представится случай — использовать бывшего даймё.

— Господин, весьма трогательна твоя забота о добрых отношениях с соседями и о красивейших рощах, которые когда-либо видели глаза человека. Семья Бондзон всегда хорошо понимала, какую важную роль может играть бамбук в государственных делах. Поэтому твои слова о бамбуке столь теплы.

Бондзон вовсе не был таким наивным, как думал Мено. Он сознавал; лесть Мено означала, что тот вынашивает какой-то план. Мено и думать не думал, что контрабанда ассамского бамбука идет успешно только потому, что подобную торговлю допускает сёгун. Бондзон понимал, — мелкую душу нужно задобрить богатством, чтобы добиться послушания. Однако молчание сёгуна подразумевало существование границ для алчности Мено. Тот же, благодаря своей ненасытности приближался к опасной черте, за которой терялось терпение господина.