Око Мира - Роберт Джордан

Как масло, плавился камень, лист и лоза поникали в пламени и исчезали. Айз Седай передвигала огонь так быстро, как могла, но вырезать отверстие достаточно большое было делом не одной минуты. Ранду казалось: линия тающего камня ползет вдоль свода арки со скоростью улитки. Плащ юноши зашевелился, как бы поймав порыв ветра, и сердце у Ранда оборвалось.

— Я чувствую его, — сказал Мэт срывающимся голосом. — Свет, будь я проклят, я чувствую его!

Пламя, мигнув, погасло, и Морейн опустила посох.

— Сделано, — сказала она. — Наполовину сделано.

Тонкая щелочка бежала через каменную резьбу. Ранду померещился сквозь трещину свет — тусклый, но все же свет. Но, несмотря на прорезь, все еще стояли два больших изогнутых каменных клина, по пол-арки в каждой створке двери. Отверстие будет достаточно велико, чтобы в него проехали все, даже Лойал, ему, правда, пришлось бы лечь плашмя на спину лошади. Стоит только убрать эти два каменных клина, и отверстие будет достаточным. Ранд задумался: сколько же весит каждый клин? Тысячу фунтов? Больше? Может, если мы все навалимся и толкнем... Может, нам удастся оттолкнуть один из них, прежде чем ветер доберется сюда. Сильный порыв ветра дернул Ранда за плащ. Он старался не прислушиваться к тому, что кричали голоса.

Когда Морейн отступила, вперед, прямо на ворота, ринулся Мандарб, — Лан сжался в седле. В последнее мгновение боевой конь изогнул тело, чтобы ударить камень плечом, точно так же, как был обучен встречать в сражении лошадей врага. Камень с грохотом опрокинулся наружу, и Страж и его конь по инерции вылетели сквозь дымное мерцание Путевых Врат. В проем пробился бледный и скудный свет едва занявшегося утра, но Ранду он показался брызнувшим в лицо солнцем летнего полдня.

По ту сторону Врат Лан и Мандарб замедлились, едва двигаясь, жеребец еле переступал ногами, когда Страж, плавно потянув за поводья, разворачивал его к воротам. Ранд не мешкал ни секунды. Толкнув голову Белы к пролому, он изо всех сил шлепнул косматую кобылу по крупу. Эгвейн едва успела бросить на юношу изумленный взгляд через плечо, а потом Бела вынесла ее из Путей.

— Все наружу! — приказала Морейн. — Живо! Шевелитесь!

С этими словами Айз Седай вытянула руку с зажатым в ней жезлом, направив его на Указатель. Что-то сорвалось с кончика жезла, будто текучий свет превратился в огненную патоку, пылающее копье белого, красного, желтого ударило в черноту, взрываясь, блистая, словно разлетевшиеся по сторонам алмазы. Ветер завопил в агонии, завизжал от ярости. Тысячи шепотков, что прятались в ветре, загрохотали, будто гром, бешено заорали, полуслышные голоса хихикали и завывали, сыпля обещаниями, от которых у Ранда скрутило желудок — как от того удовольствия, которое звучало в них, так и от того, что он почти понял их смысл.

Ударив Рыжего каблуками, Ранд послал его вперед, протискиваясь в дыру, продавливаясь вслед за другими через искрящуюся дымку. Морозный озноб вновь пробежал по телу — своеобразное ощущение, будто медленно погружают лицом в зимний пруд, холодная вода неспешно наползает, растекаясь по коже малыми, не поддающимися измерению дозами. Как и прежде, длилось все чуть ли не вечность, а в голове билась мысль, не поймает ли их ветер, пока они застряли вот так в воротах.

Неожиданно — словно пузырь лопнул — холод исчез, и Ранд оказался снаружи. Его лошадь, одно короткое мгновение двигаясь в два раза быстрее всадника, споткнулась и едва не сбросила его через голову. Он обвил шею Рыжего обеими руками, цепляясь изо всех сил. Пока Ранд усаживался обратно в седло, гнедой встряхнулся, затем порысил к остальным так спокойно, словно ничего необычного не произошло. Было холодно — не мороз Путевых Врат, а желанный обычный зимний холод, который медленно, но неуклонно прорывал нору, вгрызаясь в тело.

Ранд закутался в плащ, взор его не отрывался от тусклого мерцания Путевых Врат. Рядом с ним подался вперед в седле Лан, одна рука — на мече; человек и конь напряжены, вот-вот готовые устремиться обратно, если не появится Морейн.

Путевые Врата стояли в груде камней у подошвы холма, скрытые кустами, лишь кое-где упавшие глыбы смяли голые бурые ветви. По сравнению с резьбой на остатках ворот кусты выглядели куда безжизненнее камня.

Пасмурная завеса медленно вздулась необычным длинным пузырем, поднимающимся к поверхности пруда. Сквозь пузырь пробилась спина Морейн. Дюйм за дюймом Айз Седай и ее мутное отражение отступали друг от друга. Она по-прежнему держала жезл перед собой и продолжала держать его, когда вывела вслед за собой из Путевых Врат Алдиб, — белая кобыла танцевала от страха, выкатывая глаза. По-прежнему следя за Путевыми Вратами, Морейн отступала прочь.

Путевые Врата потемнели. Туманное мерцание стало сумрачнее, от серого до антрацитово-черного, затем стало черным, как в самом сердце Путей. Словно бы очень издалека на путников взвыл ветер, в котором звучали глухие голоса, наполненные неутоленной жаждой живых существ, алчущие чужой боли, стонущие в разочаровании от рухнувших надежд.

Голоса шептали Ранду в уши, на самой грани понимания, выплескивались в разум. Плоть так прекрасна, так прекрасно разрывать ее, резать кожу; кожа — чтобы ее сдирать, чтобы плести ее, так приятно заплетать ее полоски, так приятно, так красны капли, что падают; кровь так красна, так красна, так сладка; сладостные вопли, прелестные вопли, поющие вопли, вопите вашу песню, пойте ваши стоны...

Шепотки плыли, чернота уменьшилась, рассеялась, истаяла, и Путевые Врата вновь стали сумрачным мерцанием в арке покрытого резьбой камня.

Ранд испустил долгий, прерывающийся выдох. Не один он облегченно перевел дух, он слышал вздохи других. Бела стояла возле лошади Найнив, а обе женщины обнимались, уронив головы на плечи друг другу. Даже Лан, казалось, расслабился, хотя по суровым граням его лица ничего нельзя было прочитать, — больше говорило то, как он, опустив плечи, сидел на Мандарбе; то, как он поглядел на Морейн; то, как наклонил голову.

— Он не сможет пройти, — сказала Морейн. — Думаю, что не сможет; надеюсь, что не сможет. Тьфу! — Она отшвырнула жезл на землю и вытерла руки о плащ. Жезл более чем на половину длины обуглился, став черным и жирным от сажи. — Порча разлагает там все.

— Что это такое? — спросила Найнив. — Что это было?

Лойал казался сбитым с толку.

— Ну, Мачин Шин, разумеется. Черный Ветер, который крадет души.

— Но что это? — настаивала Найнив. — Даже на троллока можно посмотреть, можно до него дотронуться, если желудок не взбунтуется. Но вот это... — Ее передернуло.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});