Противостояние. Армагеддон - Стивен Кинг

— Но вы выздоравливали, — вмешался Дэн, — потому что в конце концов ваш организм начинал вырабатывать свои антитела и побеждал грипп. Что же касается Капитана Шустрика, то он сам мутировал каждый раз, когда ваш организм занимал оборонительную позицию. В результате неизбежно наступала смерть.

— Почему же тогда мы не умерли? — спросил Стью.

— Мы не знаем, — ответил Джордж. — И вряд ли когда-нибудь знаем.

— Так вот, — продолжил Дэн, — люди, подхватившие Капитана Шустрика, иногда почти поправлялись, но никому не удалось победить болезнь до конца. Ваш ребенок заболел через сорок восемь часов после появления на свет. Никаких сомнений в том, что это Капитан Шустрик, не было — симптомы были классическими. Но темные пятна под нижней челюстью, которую мы с Томом связываем с четвертой и последней стадией болезни, ТАК И НЕ ПОЯВИЛИСЬ. Кроме того, периоды ремиссии становятся все дольше и дольше.

— Я не понимаю, — сказала Фрэн. — Что…

— Каждый раз, когда вирус мутирует, организм Питера начинает вырабатывать новые антитела, — сказал Джордж. — Существует техническая возможность рецидива, но ни разу за все это время он не вступал в четвертую, критическую фазу болезни. Вы передали ребенку по наследству половину своего иммунитета, Фрэн. Он заболел, но у него есть хороший шанс выздороветь.

— А как насчет других женщин, которые забеременели от мужчин, не обладавших иммунитетом? — спросил Стью.

— Мы полагаем, что их детям предстоит та же самая трудная борьба, — сказал Джордж, — и некоторые из них могут умереть. Но очень скоро у всех новорожденных в Свободной Зоне — да и ВО ВСЕМ МИРЕ — иммунитетом будут обладать и отец, и мать. Держу пари, что когда это случится, победа будет за нами.

— Я так хочу, чтобы Питер выжил, — прошептал Фрэн, — просто потому, что он мой, и я люблю его. — Она посмотрела на Стью. — И он — это моя связь со старым миром. Он похож больше на Джесса, чем на меня, и я рада этому. Так и должно быть. Ты понимаешь меня, Стью?

Стью кивнул, и ему в голову пришла странная мысль о том, как ему хотелось бы посидеть с Хэпом, Нормом Брюеттом и Виком Палфри, выпить и пива и посмотреть, как Вик сворачивает одну из своих дерьмовых цигарок.

Его маленькие ручки были сжаты в кулачки. Лицо его было красным. На лоб ему свисал забавный клок темных волос. Глаза его были голубыми, и казалось, что он смотрел прямо на Стью, словно обвиняя его во всех своих несчастьях.

Лоб его пересекала глубокая вертикальная складка… линия «я-хочу».

Фрэнни снова плакала.

— Фрэнни, что с тобой?

— Все эти пустые кроватки, — проговорила она сквозь слезы, обведя взглядом палату для новорожденных. — Он здесь совсем один. Неудивительно, что он плачет, Стью. Эти пустые кроватки, о, Господи…

— Недолго ему придется быть одному, — сказал Стью и обнял ее за плечи. — И судя по его виду, мне кажется, что скоро он совсем выздоровеет. Как ты считаешь, Лори?

Но Лори уже ушла, оставив их одних перед стеклянным окном палаты.

Морщась от боли в ноге, Стью наклонился к Фрэнни и неуклюже обнял ее. Они смотрели на Питера с таким удивлением, словно это был первый родившийся на земле ребенок. Скоро Питер уснул, прижав ручки к груди, но они продолжали смотреть на него… и удивлялись тому, что он вообще появился на свет.

Глава 71

Зима наконец-то осталась позади.

Она была длинной, и для Стью с его восточно-техасским прошлым она показалась невероятно холодной. Через два дня после возвращения в Боулдер его неправильно сросшуюся ногу снова сломали и наложили на нее тяжелый гипс, который ему пришлось таскать на себе до начала апреля. К тому времени гипс стал похож на чрезвычайно сложную дорожную карту — казалось, каждый житель Боулдера считал своим долгом поставить на нем свой автограф. Хотя, разумеется, это было невозможно, так как к первому мая население Свободной Зоны достигло девятнадцати тысяч — во всяком случае, так утверждал возглавляемый Сэнди отдел переписи населения, который часто просто не успевал фиксировать всех новоприбывших.

На праздник Мэйдэй в двух милях над городом, на Амфитеатре Санрайз, был устроен гигантский пикник. Похоже, что это был последний массовый митинг в истории Зоны, разве что однажды все жители решат отправиться в Денвер и собраться на футбольном стадионе.

Питер лежал в манеже под одеялом. Неожиданно он громко заревел. Фрэн было двинулась к нему, но Люси, бывшая уже на восьмом месяце беременности, оказалась рядом с ним первой. Она положила его на другое одеяло и стала расстегивать синие вельветовые штанишки. Питер замахал ногами в воздухе.

— Почему бы вам не пойти прогуляться? — спросила Люси. Она улыбнулась Фрэн, но Стью показалось, что улыбка ее была немного грустной.

— Действительно, почему бы и нет? — согласилась Фрэн и взяла Стью под руку.

Стью позволил себя увести. Они перешли через дорогу и оказались на мягком зеленом лугу, который под крутым углом уходил вверх к белым облакам и голубому небу.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Стью.

— Чем этим? — Но Фрэн выглядела как-то уж чересчур невинно.

— Своим видом.

— Присядем, Стью.

— Так вот, значит, как?

Они сели на траву и стали смотреть на восток. Где-то далеко, за голубой дымкой, была Небраска.

— Это очень серьезно. И я не знаю, как сказать тебе об этом, Стюарт.

— Скажи, как умеешь.

Из глаза Фрэн выкатилась слезинка. Рот ее дрогнул.

— Фрэн…

— Нет, я не буду плакать, — сказала она сердито и разрыдалась. Стью положил ей руку на плечи и стал ждать.

Когда стало казаться, что худшее уже позади, он сказал:

— Ну а теперь расскажи мне все. В чем дело?

— Я грущу по дому, Стью. Я хочу вернуться назад в Мэн.

Где-то позади них радостно кричали дети. Стью посмотрел на Фрэн в полнейшем изумлении. Потом он неуверенно усмехнулся.

— И всего-то? А я то думал, что ты по меньшей мере решила со мной развестись.

— Я никуда не уеду без тебя, — сказала она. — Разве ты этого не знаешь?

— Да знаю, наверное.

— Я хочу вернуться в Мэн. Мне он снится. Тебе когда-нибудь снился твой Восточный Техас, Стью?

— Нет, — ответил он честно. — Я вполне могу прожить и без своего Арнетта. А тебе хочется в Оганквит, Фрэнни?

— В конце концов, может быть, и да. Но не сразу. Я хочу поехать в западную часть Мэна, так называемый Озерный Район. Ты почти до него доехал, когда мы с Гарольдом встретили тебя в Нью-Хемпшире. Там есть такие красивые места, Стью. Брайтон, Суиден, Касл Рок… Озера, наверное, полны рыбой. Когда-нибудь мы поселимся на побережье. Но не в этот год. Слишком много воспоминаний. Море будет казаться слишком большим. — Она опустила глаза на свои беспокойные руки. — Если ты захочешь остаться здесь… помочь им наладить жизнь… Я пойму это. Горы тоже очень красивы, но… Я не чувствую себя здесь дома.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});