Оно - Стивен Кинг

«Бип-бип, Майки! — кричит голова, а Майк в ужасе пятится от нее, выставив перед собой руки, будто этим может не подпустить ее к себе. — Бип-бип, бип-бип, бип-на-хрен-бип!»

Внезапно раздается громкий хлопок — звук пластмассовой пробки, вылетающей из бутылки дешевого шампанского. Голова исчезает. («Настоящая, — думает Майк, чувствуя тошноту. — Ничего сверхъестественного в этом хлопке нет, всего лишь воздух ворвался во внезапно освободившееся пространство… настоящая, Господи, настоящая»). Тонкая сеточка капель крови зависает в воздухе. Потом падает на пол. И нет никакой необходимости прибираться в комнате отдыха; Кэрол ничего не увидит, когда придет сюда завтра утром, даже если ей придется прокладывать путь сквозь воздушные шарики, чтобы добраться до кофеварки и налить себе первую чашку кофе. Как удобно. Майк пронзительно смеется.

Поднимает голову и видит, что воздушные шарики никуда не делись. На синих надпись: «НИГГЕРЫ ДЕРРИ — В АУТЕ». На оранжевых: «НЕУДАЧНИКИ ПО-ПРЕЖНЕМУ ПРОИГРЫВАЮТ, НО СТЭНЛИ УРИС НАКОНЕЦ-ТО ВЫРВАЛСЯ ВПЕРЕД». «Нет никакого смысла взлетать, если не сможешь приземлиться, — заверяла его голова. — Нет никакого смысла спускаться под землю, если не сможешь подняться обратно». Последняя фраза вновь наводит его на мысли о шахтерских касках. Голова сказала правду? И внезапно он вспоминает день, когда пришел в Пустошь впервые после битвы камней. 6 июля, через два дня после того, как на параде Четвертого июля он промаршировал в составе оркестра… через два дня после того, как впервые воочию увидел клоуна Пеннивайза. И после того дня в Пустоши, после того, как он прослушал их истории и, поколебавшись, рассказал собственную, он пришел домой и спросил отца, можно ли заглянуть в его альбом с фотографиями.

А почему он пошел в Пустошь шестого июля? Он знал, что найдет их там? Вроде бы знал — и не только, что они там будут, но и где именно. Они говорили о клубном доме, Майк это помнит, но ему показалось, что они говорили об этом, не зная, как поговорить о чем-то другом, более важном.

Майк, подняв голову, смотрит на воздушные шарики, но теперь их не видит, пытаясь вспомнить, что происходило в тот день, в тот жаркий-жаркий день. Внезапно осознает, что очень важно вспомнить все, каждый нюанс, даже состояние души.

Потому что тот день стал отправной точкой. Раньше остальные говорили о том, чтобы убить Оно, но не предпринимали никаких действий, не строили планов. С появлением Майка круг замкнулся, колесо начало вращаться. Именно в тот день, только позже, Билл, Ричи и Бен пошли в библиотеку и всерьез взялись за разработку идеи, высказанной Биллом за день до этого, или за неделю, или за месяц. Все началось…

— Майк? — зовет Ричи из зала справочной литературы, где собрались остальные. — Ты там не умер?

«Почти», — думает Майк, глядя на воздушные шарики, на кровь, на перья в холодильнике.

— Думаю, вам лучше прийти сюда, — кричит он в ответ.

Он слышит, как скрипят стулья, слышит их невнятные голоса, слышит восклицание Ричи: «Ну что теперь?» — а другое ухо, уже в его памяти, слышит, как Ричи говорит что-то еще, и внезапно он вспоминает то, что выискивал в памяти; более того, он понимает, почему это что-то ускользало от него. Реакция других, когда он вышел на поляну в самой темной, самой далекой, самой заросшей части Пустоши… не было никакой реакции. Ни удивления, ни вопросов, как он их нашел, ничего. Бен ел «Твинки», вспоминает он, Беверли и Ричи курили. Билл лежал на спине, заложив руки под голову, смотрел в небо. Эдди и Стэн с сомнением смотрели на веревки, натянутые на колышках, очерчивающие квадрат со стороной примерно в пять футов.

Ни удивления, ни вопросов, ничего. Он просто пришел, и его приняли в компанию. Словно, сами того не зная, они его ждали. И этим третьим ухом, ухом памяти, он слышит, как Ричи говорит Голосом Пиканинни, который уже звучал этим вечером: «Бозе, мисс Клозе, сюда…

2

…опять пвишел этот чевный малчык. Я не знать, чего ему надо в Пустоши! Посмотви на эту кувчавую голову, Большой Билл! — Билл не шевельнулся, по-прежнему мечтательно глядя на тучные летние облака, проплывающие по небу. Обдумывал что-то важное. И пусть его обращение осталось без ответа, Ричи нисколько не обиделся. Просто продолжил: — От одного взгляда на эту кувчавую голову у меня возникает мысль о еще одном мятном джулепе! Пожалуй, я выпью его на веванде, где чуть прохлаже…»

— Бип-бип, Ричи, — оборвал его Бен с набитым «Твинки» ртом, и Беверли засмеялась.

— Привет, — нерешительно поздоровался Майк. Его сердце билось чуть сильнее, чем обычно, но он настроился довести дело до конца. Он должен их поблагодарить, и его отец говорил, что долги всегда надо отдавать… и по возможности быстрее, пока не наросли проценты.

Стэн оглянулся:

— Привет, — и вновь сосредоточился на огороженном веревками квадрате по центру поляны. — Бен, ты уверен, что получится?

— Получится, — заверил его Бен. — Привет, Майк.

— Хочешь сигарету? — спросила Беверли. — У меня остались две.

— Нет, благодарю. — Майк глубоко вдохнул. — Я хотел еще раз поблагодарить вас за то, что вы мне помогли в тот день. Эти парни хотели покалечить меня. Мне очень жаль, что некоторым из вас тоже досталось.

Билл махнул рукой, как бы говоря, что это ерунда.

— О-они в-весь г-год до-оставали н-нас. — Он сел, а потом вдруг пристально посмотрел на Майка. — Мо-огу я ко-ое-что у те-ебя с-спросить?

— Конечно. — Майк робко присел. С такими преамбулами он уже сталкивался. Этот Денбро намеревался спросить его, каково это — быть негром.

Но услышал совсем другой вопрос.

— Когда Л-л-ларсен[262] по-одавал не-еберущиеся подачи в «Ми-ировых се-ериях»,[263] к-как, по-о-твоему, е-ему п-просто ве-езло?

Ричи глубоко затянулся, закашлялся. Беверли добродушно похлопала его по спине.

— Ты пока новичок, Ричи. Еще научишься.

— Я думаю, все обрушится, Бен. — Эдди озабоченно смотрел на огороженный квадрат. — Не хочу хоронить себя заживо своими же руками.

— Не похоронишь ты себя заживо, — ответил Бен. — А если такое и случится, будешь сосать блинский старый ингалятор, пока кто-нибудь тебя не откопает.

Слова эти показались Стэнли Урису невероятно смешными. Он оперся о локти, запрокинул голову и хохотал, пока Эдди не пнул его в голень, предложив заткнуться.

— Везло, — наконец ответил Майк. — Я думаю, в подачах, которые не отбивают, больше везения, чем мастерства.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});