Великий Гусляр - Кир Булычев

Я узнал, что, изучая спектры гамма-квантов сверхвысоких энергий, можно сделать вывод о том, какая из космологических гипотез справедлива. Так как этого еще никто не сделал, то любая из предложенных мною тоже годится.

Я познакомился с умозаключением, согласно которому становление гения есть проблема биосоциальная. Великолепны открытия, о которых можно сказать: я и сам так думал!

Наконец, мне удалось обнаружить, что вирусы некоторых бородавок способны передаваться половым путем. Последнее, конечно, может быть использовано в художественной литературе, но не в нашей.

Не найдя счастья в периодике, я собрался было обратить взор к глобальным проблемам - к угрозе атомной войны, экологическому бедствию или достижениям кибернетики. Но это путь наименьшего сопротивления. Что бы я ни сказал, уже сказано другими. Поэтому оставляю лист в машинке и отправляюсь к полке с научно-популярными брошюрами.

... По-моему, мне удалось отыскать нечто перспективное!

Года три назад я купил книгу Мишеля Сифра «В безднах Земли», потому что завидую Мишелю и его единомышленникам. Они забираются в глубокие пещеры и сидят там безвылазно по нескольку месяцев, а их преданные жены и друзья все это время мучаются в палатках на поверхности, мерзнут, простужаются, порой голодают, зато ежедневно получают снизу, из темной глубины, бутылки с мочой спелеологов. За исключением регулярной сдачи анализов, испытуемые обязанностей не имеют. Они могут рассуждать о смысле жизни, читать книги и рисовать картинки. Телефон у них не звонит, гости к ним не ходят, и никто не требует от них выполнения плана.

Сколько раз я мечтал о том, что заберусь в пещеру и там, вне волнений и суеты, напишу что-нибудь стоящее.

Ничего, кроме зависти, книга Сифра во мне в свое время не вызвала, и я не почерпнул из нее никакой идеи для рассказа. Но ведь я и не искал идей!

А сейчас ищу.

Посмотрим, не может ли пригодиться абзац со стр. 111:

«Тони и Жози, не располагая никакими ориентирами времени, жили, повинуясь природному инстинкту. Их ритм смены бодрствования и сна постоянно менялся и день за днем сдвигался. 3 января 1965 года Тони праздновал рождество! И Жози встретила Новый год лишь 13 января. Под землей длительность одной минуты казались иной, чем на поверхности».

В дальнейшем Сифр уделяет немало места описанию этого феномена. Оказывается, он характерен для всех спелеонавтов. Через определенное время жизни под землей каждый из них неизбежно переходил к иному, чем на поверхности, внутреннему календарю. Как ни пытались организаторы экспериментов сбить, запутать спелеонавтов, через несколько недель одиночества у них устанавливался одинаковый, единый для всех ритм - 48 часов, причем 12 часов они спали, а 36 часов без особых усилий бодрствовали.

Особенно интересна в этом смысле история, приключившаяся с первой женщиной-спелеонавтом, двадцатипятилетней Жози Лорес. Она провела в пещере три месяца. Так же, как все мужчины до и после нее, она постепенно перешла на 48-часовой ритм, будучи уверена, что за это время проходит 24 часа. Но в отличие от мужчин у нее были внутренние часы, которые этому ритму не подчинились. Месячные вводили Жози в растерянность. По здравому размышлению она предположила, что организм более надежный источник информации, нежели ощущения, и потому старалась корректировать чувства физиологией. В результате она совсем запуталась в календаре.

Сведения, приведенные Сифром и подтвержденные многими другими авторами, не вызывают сомнений, но остаются на уровне констатации. Я же в поисках идеи понял, что этот факт многозначителен. Однако существование научного факта, вызывающего интерес, еще не делает рассказа: в рассказе должны фигурировать люди.

В настоящем рассказе люди нужны для того, чтобы мы могли еще раз заглянуть внутрь человеческой души. В рассказе научно-фантастическом это, к сожалению, совсем не обязательно. Люди там разговаривают между собой для того, чтобы как можно популярнее изложить концепции. Для удобства концепция делится на фразы, и они последовательно вкладываются в уста персонажей. Редактор научно-популярного журнала, специалист в той или иной области знания, редко бывает притом специалистом в художественной литературе, и его можно убедить, что это и есть художественная литература.

Так и поступим.

Чтобы этот еще не написанный рассказ занял почетное место на страницах журнала, проще всего сделать его персонажей учеными. Желательно, чтобы один из них был седовласым профессором, который все знает, а второй - молодым ученым, который знает пока не все и потому задает нужные нам вопросы...

– Вас никогда не удивлял, коллега, странный феномен, с которым столкнулись в последние годы спелеологи? - спросил профессор Сыромятников у младшего научного сотрудника Института физиологии высшей нервной деятельности Махмуда Магометова, который уже третий месяц стажировался в институте.

Стояла ранняя осень, желтые листья плавали в лужах институтского парка. Небо с утра было серым и холодным.

Махмуд кутался в демисезонное пальто: московская осень его удручала.

– Как же, - произнес он хрипло. - Меня тоже удивляло, что все спелеонавты обязательно переходят на 48-часовой цикл, в котором тридцать шесть часов занимает бодрствование, а двенадцать часов - сон.

Написав эти строки, я порадовался тому, как экономно и энергично ввел читателя в суть дела.

– Учтите, - продолжал профессор, глядя на стройные ножки пробежавшей мимо аспирантки Ниночки Дудкиной, - что в пещере человек полностью оторван от привычного образа жизни и организм его устанавливает те часы, к которым его приспособила природа.

– Вы правы, - сказал Махмуд, глядя на стройные ножки аспирантки.

Ножки аспирантки придется убрать. В научно-фантастической литературе дети могут быть выращены методом клонирования, созданы в пробирке, в крайнем случае найдены в капусте, но намеки на возможность создания их ортодоксальным путем считаются неэтичными.

– Не наводит ли это вас на некие мысли, коллега? - спросил седовласый профессор, глядя как за оградой парка проезжает троллейбус.

– Я сегодня как раз всю ночь думал об этом, - горячо откликнулся Махмуд. - Ведь до сих пор не найдено недостающее звено.

– Да, никто еще не доказал, что человек произошел от обезьяны, - покачал головой профессор, глядя...

На что бы ему еще поглядеть, чтобы рассказ получался художественным?

... Глядя на то, как с дерева планирует желтый кленовый лист.

– Между кроманьонцами, физически не отличающимися от человека, и его обезьяноподобными предками нет переходной формы, - сказал Махмуд и кашлянул.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});