Приключения Гринера и Тео. Трилогия - Евгения Петровна Белякова

в должности управляющих на земли баронов и графов. Во-вторых, дел теперь точно прибавится, ведь нужно будет следить и учитывать доходы не только с королевских земель, но со всей страны. Король согласился.

Постепенно жизнь вошла в привычную колею. Воспоминания о войне быстро отступили, тем более что она не дошла до столицы, а проходила где-то далеко на востоке. Были построены две таверны – «Роза» и «Равнины Эльды», на том память горожан и успокоилась. Из Рудего пришли новости: крепость почти восстановили, сильно помогло то, что король Лиона Эльвар Второй прислал своих рабочих и строителей, не иначе как в благодарность за голову Лионеля. Томас Ферфакс специально уточнял у короля, только ли Хотстоуну с Мейрхолдом надо послать гонцов с приказом скорее прибыть в столицу – а Мервульф как же? На что Дориан ему ответил: «Пусть сначала крепость восстановит и порядок там наладит, потом приглашу… в гости». Томас засомневался, естественно, со всем почтением – а не случится ли так, что до барона Мервульфа дойдут слухи о заточении, «простите, Ваше Величество, пребывании», в столице членов Совета и он откажется приехать? Дориан нехорошо усмехнулся и сказал: «Хотстоун и Мейрхолд не видели Розу в действии. А Мервульф видел. Приедет как миленький».

Бароны и графы смиренно попросили у короля аудиенции, в ходе которой выказали готовность пойти на уступки… любые, лишь бы Его Величество сменил гнев на милость. Результатом стало только то, что им разрешили прогуливаться по замковому саду в сопровождении охраны. Келмворта и Верендарта продолжали держать в темнице, впрочем, на куда лучших условиях, чем обычных пленников – им выделили камеры сухие, с мебелью и кормили прилично.

Прошла неделя, затем другая. Орден Древа, вдохновленный расположением короля и откровениями Старшего брата Винеса, пользовался положением и укреплял свое влияние в столице. От брата Клопстофера прибыл гонец, сообщивший, что тот удачно добрался до замка Органт и теперь занимается его восстановлением.

Послушник Вальдо вернулся в храм Древа вовремя, правда, с ним случилось несчастье. Руки его попали под колеса телеги. Тяжело груженой. Целители храма заверили его, что заживут переломы быстро, и он даже сможет писать и заниматься растениями, как раньше. Винес оставил Вальдо на прежней должности, хотя первое время за Старшим записывал другой послушник.

Рик зачарованно смотрел, как храмовый лекарь снимает бинт, слой за слоем. Сначала правую руку… Бард закусил губу при одном только воспоминании. Вот… пальцы красные, опухшие и… кривые. Безымянный отклонился к мизинцу, большой торчит под странным углом. Умываться было сложно, одеваться – еще туда-сюда, помогало то, что послушники носили рясы, а те, к счастью, были без пуговиц. Хуже всего обстояло с работой в саду, письмом и приготовлением настоек – то есть, с работой. Косо на него не смотрели, но Рик начинал чувствовать себя бесполезным.

Он пошевелил пальцами и ощутил, как скрипят суставы.

– Ты упражнялся в письме, послушник Вальдо? – строго глядя из-под косматых бровей, спросил лекарь.

Две недели назад он перебинтовал отдельно каждый палец, а три дня назад велел брать в руку стило и писать, писать, писать… Пером еще рано было пользоваться, а стило – узкий кусок дерева, которым чертили на воске, вполне годилось.

– Да, брат Пин. Упражнялся.

«Воя и скуля», – добавил про себя Рик.

– Попробуй что-нибудь написать. Вот. – Лекарь подвинул послушнику дощечку и стило.

«Во сла-ву Дре-в-а» – коряво вывел Рик. Буквы плясали, словно пьяные, но разобрать слова можно было. Если постараться.

– Ежедневные повторения, старание, и вера. И уже через неделю у тебя будут получаться ровные строчки, Вальдо. Давай-ка снимем повязки с другой руки.

«Ровные строчки! – Зажав в кулаке стило, мысленно закричал Рик. – Ровные! Строчки!».

Но вслух сказал:

– Благодарю, брат Пин. Вы спасли мне руки.

И, когда лекарь отложил в сторону последний бинт, не выдержав, вскочил и, отбросив в сторону стило, выбежал из Целительной. Ноги сами принесли его к алтарю храма, в молельный зал. Рик опомнился только через несколько минут, обнаружив себя коленопреклоненным перед изображением Древа… и молящимся Близнецам.

Запнувшись на полуслове, бард огляделся по сторонам – никого. Да, молился он про себя, а не вслух, но все же… Рик с подозрением посмотрел на вырезанный из камня дуб, возвышающийся над алтарем. Не поразит ли его сейчас молния за богохульство? Но кары все не было и не было, и Рик осторожно встал с колен, поправил рясу. Снова посмотрел на свои руки.

– Упражнения… старание… – прошептал он. Вскинул голову, и на его новом бульдожьем лице появилась решимость.

Сначала письмо. А потом лютня. Если он будет заниматься каждый день, постепенно, сначала понемногу, а потом все больше… Пускай это займет десять лет. Или двадцать. Он снова будет играть.

Еще неделю спустя, как раз на Хлад, Праздник середины зимы, Рик уже вполне сносно владел пером. Он как раз переписывал набело письмо Винеса храму в Дагорее, как его наставник и покровитель зашел в келью без стука и сразу же перешел к делу:

– Вальдо, оставь пока письмо, ты мне понадобишься. Прямо сейчас – нас посетит король. То есть посетит сейчас, и нужен ты мне сейчас. Возьми писать! – Винес явно был взволнован, поскольку говорил путано.

Рик, не мешкая, повесил на шею деревянную дощечку с приклеенными листками бумаги, засунул за ухо перо, подвесил на пояс чернильницу и посеменил вслед за Старшим, который на ходу сочинял приветственные слова королю. На вкус Рика, в речи его было слишком много превосходной степени и междометий.

Для встречи короля жрецы определили молельный зал. И чисто всегда, и внушительно. Внутри уже расположились гвардейцы: осматривали темные углы и проверяли, куда ведут двери. Жрецы выстроились в проходе между скамьями, у алтаря встал Улленпиг, хлопающий глазами, как сова, которую разбудили днем. Наконец, в зал с улицы вошел герольд и объявил:

– Его Величество Дориан Второй!

Рик, в бытность свою бардом, частенько видел короля, когда бывал при дворе. Последний раз, кажется, сразу после свадьбы. «Видимо, война очень его изменила», – подумал он, скромно потупляя взор, – «Он стал куда суровее – горькие складки у крыльев носа, глаза жестче…». Дориан быстрым шагом прошел к алтарю, сотворил знак Древа и поклонился Улленпигу.

– Старейший. Старшие…

Жрецы, бубня приветствие, поклонились в ответ.

– У меня для вас хорошие новости, – сразу, без предисловий, начал король, не заметив, что Винес открыл рот, чтобы излить свое красноречие, – а именно: я хочу построить Храм Розы.

– О… – раздалось со всех сторон, – Э… О-о-о…

– Благодаря покровительству Древа и его дару мы победили в войне с узурпатором Лионелем, и я считаю своим долгом в честь этого события, а также во славу Древа, возвести еще один храм в столице. Храм Розы, дара Древа.

Рик чуть приподнял бровь. А говорили, будто король злой, как демон, сажает сподвижников в темницу направо и налево, и Совет держит в замке чуть ли закованным в кандалы. А оказывается,