Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг. - Коллектив авторов -- Биографии и мемуары

Россию, взяв с собой три миллиона рублей. Он отправился в Италию, где к нему присоединилась Пистолькорс. Они обвенчались в греческой церкви в Ливорно 27 сентября 1902 г.

Николай II был глубоко возмущен и принял суровые меры: Павел Александрович был лишен всех постов в армии, его собственность была конфискована, а Сергей Александрович стал опекуном Марии и Дмитрия.

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

4 октября. Ильинское… Душу терзает смущение — и он дал еще слово государю не жениться! Ужасно!..

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 38. Л. 141.)

Николай II — вел. кн. Сергею Александровичу

4 октября. Ливадия — Ильинское

Дам Тебе знать о Моем решении. Никак не ожидал подобного исхода.

Ники.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 97. Л. 75.)

Вел. кн. Сергей Александрович — Николаю II

5 октября. Ильинское

Дорогой Ники!

Душа моя измучилась вконец за эти два дня, что я узнал о совершившейся свадьбе моего несчастного брата!! Мысль, что он перед тобой клятвопреступник меня преследует, как ужасный кошмар — это неизгладимое пятно. Мучаюсь я, не зная твоего решения. Опасаюсь всего, но вместе с этим, как брат, как верноподданный — смею умолять тебя поступить по всей строгости закона. Так дело оставить нельзя, тем более что оно касается члена семьи, и пример должен быть показан сверху. Увы, всем известно, под каким условием был разрешен тобой развод, и, стало оыть, что Павел изменил данному слову! Это ужасно. Я уже не говорю об остальном, т. е. не разбираю его поступок как члена импер<аторской> семьи, и о его обязанностях относительно тебя и семейного закона!! Умоляю, будь строг, иначе мы все пропали, иначе неуважение к семейству будет полное.

Сердце кровью обливается, и скорбь моя безграничная. Да вразумит тебя Господь и поможет Он нам всем. Умоляю, сообщи, что решишь. Обнимаю крепко — храни тебя Бог.

Твой Сергей.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1341. Л. 102–103 об.)

Николай II — вел. кн. Сергею Александровичу

8 октября. Ливадия — Ильинское

Благодарю за письмо. Вполне разделяю Твое душевное состояние, решение мое готово, но я ожидаю от него письма на этих днях. Крепко Вас обоих обнимаю.

Ники.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 97. Л. 77.)

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

8 октября.… Письмо от Влад<имира> с письмом Павла — тяжелое впечатление… Решился поехать чрез Царское за границу! Мучительно укладывался — писал Владимиру.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 38. Л. 143.)

Вел. кн. Сергей Александрович — вел. кн. Владимиру Александровичу

8 октября

… я был потрясен до глубины души, прочтя письмо несчастного Павла! Какое страшное заблуждение и непоправимая ошибка — бедный он.

Мы узнали о несчастном факте от Alix. Я писал Ники, но он по-видимому решает все сам и нашего мнения знать не желает. На мой взгляд, так или иначе, дело непоправимое: все исходы Павел сам себе закрыл. Но обсудить все я непременно желаю с тобою и поэтому хотя мы и хотели 10-го ехать прямо на Варшаву и в Дармштадт — мы решились теперь ехать 10-го же в Питер и Царское и остановимся в Б<ольшом> дворце, чтоб быть ближе к бедным детям; когда о них подумаю, сердце кровью обливается…

(ГА РФ. Ф. 652. Оп. 1.Д.672.А. 58–59.)

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне

9 октября

Милая Минни,

Завтра мы уезжаем в Дармштадт, остановимся по пути, чтобы встретиться с Владимиром. О, все эти горести, этот несчастный развод, бедный Павел настолько до того ослеплен, что считает свой долг исполненным, а совесть спокойной, женившись на этой подлой аморальной женщине. А как же его другой первейший долг Государю и стране!

Ох, если бы только любимый Саша был жив! Должно быть, ты жестоко страдаешь. Мы даже представить себе не можем твоей скорби — она должно быть ужасна. Сергей просто в отчаянии — такое бесчестье хуже смерти. Опозорить нашу семью и в такое время! Все это словно кошмар и не хочется верить. Мы не знаем, что решил Ники — да вразумит его Бог! — но как это плохо, что братья далеко <от Павла> и не могут поговорить с ним. Одна беда за другой, и, кажется, нет им конца, не успеваешь опомниться; бредешь, словно в тумане и при каждом шаге натыкаешься на скалы. Бедные детки; от них нужно скрывать все как можно дольше — вот что хуже всего.

Я рада, что мы едем в Дармштадт, прежде всего из-за Сергея — он любит мой старый дом, моих сестер и Эрни, который всегда необычайно радушен. Может, хотя бы это как-то успокоит его больное сердце.

Ксения[1661] — такая милая; сообщила мне новости: На сегодняшний день пока все спокойно, и все же пишет: «J ai une telle angoisse» («Мне так тревожно» — фр.)… Да поможет нам Бог — чувствуешь себя такой маленькой и беспомощной.

Как ты себя чувствуешь физически? Надеюсь, отдохнула? Да укрепит тебя Господь, моя милая сестра. Дорогой Сергей и я целуем тебя нежно-нежно, как жаль, что мы не с тобой.

Храни тебя Бог.

Сердечно любящая тебя

Элла.

(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1.Д. 1583. Л. 18–21 об. — на англ. яз.)

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — вел. кн. Ксении Александровне

10 октября. Москва

Милая Ксения,

Сегодня мы выезжаем в Дармштадт и по пути заедем повидаться к Владимиру и детям Павла. Конечно, как можно дольше следует скрывать от них эту ужасную историю. О, это слишком грустно.

Как мило и любезно с твоей стороны прислать мне несколько строчек — они стали настоящим утешением. Даст Бог, все дело само собой закончится безо всяких новых осложнений. Особенно нервничаешь, когда находишься далеко, и все неясное начинает принимать колоссальные размеры. Даст Бог, возможно, не приедет[1662].

Мы от всего сердца желаем вам хорошего отдыха и радости от рождения нового малыша. Целуем вас обоих нежно. Сергей был глубоко тронут твоими сердечными словами. Он совершенно разбит. О, что за ужасный позор на нашу семью — какой грех! Бедный Павел — как он мог подумать, что его долг — жениться на подобной женщине, когда его долг, прежде всего, — перед Императором, страной, детьми. В эти недобрые времена все это очень опасно. Что решит Ники? Ужасно, что братья далеко друг от друга. Что за ужасный год, одни беды.

Мой милый Сергей в Дармштадте отдохнет. Обе сестры и Эрни очень любят его, и будут радушны. Он так несчастен — его любимый брат (Павел. — Сост.) ему как родное дитя.