Шолохов. Незаконный - Захар Прилепин

«скамья подсудимых»: иначе и быть не могло.

Тогда воссоздана была бы требуемая критиком полнота картины.

Но достаточно сообщить, что из 1 миллиона 836 тысяч человек, попавших в плен, более миллиона были (после упомянутых Соколовым, вернее, Шолоховым допросов) направлены для дальнейшего прохождения службы в частях Красной армии. 339 тысяч, не прошедших проверку – попали в лагеря, о чём разговор отдельный.

Шолохов описывал историю обычного русского солдата, ничем не запятнавшего свою честь.

Как свободный художник, он имел великое и неотъемлемое право рассказать то, что считает нужным так, как считал нужным.

Рассказ он посвятил своему ангелу-хранителю и другу – Евгении Григорьевне Левицкой, приложившей все силы, чтобы избавить молодого Шолохова от постыдной клеветы и дать ему доделать первый роман.

Теперь он возвращал последние долги.

Рассказ прочитали по Всесоюзному радио и стремительно перевели на все основные мировые языки.

В Вёшенскую пришли отзывы от Хемингуэя и Ремарка. Они приветствовали великого собрата.

* * *

К зиме 1957-го «Поднятая целина» была вчерне дописана.

Шолохов попридержит её. Ещё многие месяцы будет перечитывать и понемногу править, то сокращая, то дописывая. Однако все начала и концы романа были ему давно ясны, и каждый герой навек нашёл свою судьбу.

11 апреля 1957 года, поздравляя Хрущёва с получением звезды Героя Социалистического Труда, Шолохов направил ему телеграмму: «В эти дни Вы вроде “именинника”, а потому и шлю Вам мой скромный подарок – главы из “Целины”. Мы с Вами жизнерадостные люди, и если при чтении рассказа деда Щукаря Вы улыбнётесь, – буду счастлив».

Шолохов не то чтобы как-то уже по-стариковски нуждался в похвале, скорее, срабатывала привычка решать литературные дела напрямую – как при Сталине. Подобная телеграмма, могущая показаться нарочитой в иные времена, тогда не казалась странной ни отправителю, ни получателю.

Хрущёв прочитал, и ему понравилось: там, где про Щукаря, так и вовсе хохотал.

Не слишком глубокий ценитель литературы, после «Судьбы человека» и фрагментов «Поднятой целины», а также после ответа французским писателям Хрущёв искренне и словно бы заново воспринял Шолохова как самого нужного стране классика.

У Шолохова действовали, жили, любились, дрались простые люди: русские, казаки, хохлы. Хрущёв там всех узнавал и всё понимал.

С 12 по 14 апреля в газете «Правда» пошли новые главы «Поднятой целины».

Шолохова вновь собрались выдвигать на Нобелевскую премию: редкий случай, когда Хрущёв был готов воплотить сталинскую задумку и сделать советского писателя нобелиатом. Иных претендентов, кроме Шолохова, всерьёз не рассматривали.

Имелись и другие причины для подобного лоббизма: последствия венгерских событий. Советский Союз срочно нуждался в исправлении международного реноме. Было решено устроить Шолохову гастроль по Скандинавским странам.

* * *

24 мая 1957 года Шолоховы прибыли в Финляндию.

Шолоховская проза пришла туда с заметным запозданием. Первая книга «Поднятой целины» вышла на финском в 1938 году. Это был первый (и последний) советский роман, опубликованный в Финляндии после окончания Гражданской войны в России. Газета «Суомен пиэнвильелия» писала тогда: «”Поднятая целина” написана столь потрясающе правдиво, что не раз задаёшься вопросом, как подобное вообще возможно в стране диктатуры».

В 1944-м, сразу после выхода Финляндии из войны, была опубликована первая книга «Тихого Дона». В 1945-м – вторая и третья. Журнал «Валвоя» удивлялся: «Невероятно! Такое могучее, полностью объективное и свободное произведение о гражданской войне красных с белыми разве можно было создать в СССР?»

В 1953 году в Хельсинки вышла «Поднятая целина» в новом переводе. В 1956 году – новый перевод «Тихого Дона». Затем будут переведены и опубликованы отдельной книгой «Донские рассказы». К 1957 году «Тихий Дон» в Финляндии семь раз переиздавался в первом переводе и три раза – во втором. Шолохова издавали сразу четыре издательства.

27 мая, теплоходом из Финляндии, Шолохов с женой отправился в Швецию. Встречали его шумно и, кажется, радостно: сначала встреча с журналистами прямо в порту, затем пресс-конференция, выступление по шведскому радио, официальное открытие нового здания Союза шведских писателей в Стокгольме, встреча с председателем Союза писателей Швеции Стефаном Арвидссоном. В Стокгольме готовилось уже 12-е издание «Тихого Дона» – на этот раз дорогое, пышное, с иллюстрациями Ореста Верейского. «Поднятая целина» вышла к тому времени в Швеции четырьмя изданиями.

8 июня из Стокгольма выехали в Рунгстедлунд, в гости к датской писательнице Карен Бликсен, державшей литературный салон. Бликсен дружила с Хемингуэем и Капоте, в том самом 1957-м её тоже выдвигали на Нобелевскую премию. В сущности, они с Шолоховым были соперниками, но это никак не сказалось на доброжелательности их встречи.

Датский писатель Гюннер Герсов вспоминал: «Михаил Шолохов и Карен Бликсен явно отлично чувствовали себя вместе. Взволнованная, сидела она, не сводя своих широко открытых глаз с Шолохова; он, с лукавой мальчишеской улыбкой и озорно поднятыми бровями, демонстрируя свои широкие руки, сидел в окружении хрупкой ампирной мебели…»

Из Швеции отбыли в Норвегию. «Поднятая целина» вышла там еще в 1935 году. Затем, в связи с немецкой оккупацией и началом холодной войны, случился перерыв почти в двадцать лет. Наконец, в 1956 году там издали «Тихий Дон».

На встрече с советским гостем журналисты не преминули спросить Шолохова об отношении к Гамсуну. Во время войны он поддержал фашистов, из-за чего после оказался нерукопожатным, доживал в доме престарелых, его не издавали. Умер в 1952-м. Шолохов пожал плечами и ответил: «Кнут Гамсун был фашистом, да. Но ещё он был очень большим писателем».

Реакция, как и везде, была самая восторженная. Газета «Нурланпостен» писала: «Читатели… с первой страницы оказываются в плену у этого божественного русского писателя…» «Тихий Дон» будут трижды допечатывать и совокупный его тираж достигнет цифры в 60 тысяч, что для Норвегии было нонсенсом.

Когда опубликуют «Поднятую целину», успех повторится: три переиздания и 60 тысяч тиража. Правда, норвежские критики усмотрели в романе куда большие симпатии Шолохова к Островному, чем к Давыдову и Нагульнову. Следом выйдут отдельными изданиями «Судьба человека» и «Донские рассказы» и снова получат отличную прессу.

23 июня Шолоховы прибыли в столицу Дании Копенгаген. Посольство устроило в его честь приём на триста гостей с участием министров и парламентариев. «Тихий Дон» в Дании переиздавался 10 раз, общим, исключительным и для этой страны, тиражом 72 тысячи экземпляров. Впоследствии и в Дании выйдут и будут успешны «Поднятая целина», «Донские рассказы», «Судьба человека».

Шолохов обладал бесспорной всемирной славой. Сравнимой и по тиражам, и по количеству переводов со славой главных своих современников – Хемингуэя, Ремарка, Фолкнера, Гессе, Камю, Моравиа, Андрича, Бликсен, Набокова.

И Джона Стейнбека – он тогда как раз находился в Копенгагене. Стейнбеку передали приглашение зайти к Шолохову, но он застеснялся. Стейнбек считал Шолохова огромным, многократно больше себя самого. Шолохову передали это, он посмеялся и 1 июля сам явился к американцу домой.

Стейнбек был социалистом, наведывался в Москву в 1937-м и 1947-м, посещал, помимо Москвы, Киев, Сталинград, Тбилиси, Батуми.

Поужинали вместе с жёнами. Общались через переводчика, но Стейнбек после своих поездок немного понимал по-русски. Очень друг другу понравились.