Время для жизни - taramans

мое!».

- Фатьма! Ты знаешь… я с тобой поговорить хотел…, - папироса в правой руке, и взгляд на огонек свечи, потому как на подругу он в этот момент смотреть… неловко было ему!

Женщина потянулась сладко, откинула в сторону мешавшую, растрепанную косу:

- Ну давай… поговорим! – как-то многозначительно у нее это прозвучало!

- Знаешь… я виноват перед тобой, вот что! Наверное… да я с самого начала, может быть и не желая того… но обманул тебя. Нет, не так! Ввел тебя в заблуждение, вот! Как бы это… в общем… хреновый я человек, а ты, видно, этого не поняла!

— Вот как интересно! Давай-давай… и что же дальше? – она, гибко изогнувшись, как-то по-змеиному села на попу, потом перекинула ногу через него и уселась сверху, - Ну! Чего же ты замолчал?

«Ага! И вот как мне с ней разговаривать? Сидит… ножки ровные, полные, смуглые, почти черные в свете свечи… бедра широкие, талия узкая и животика почти нет – свела она занятиями так полюбившийся ему животик! И груди небольшие, но такие… даже на вид тяжелые, смачные, очень правильной формы! И в глаза уставилась, ведьма! И так карие глаза сейчас – почти черные, аж оторопь берет! И на животе у него… чувствуется ее влага, от совсем недавних… чуть только времени прошло! занятий сексом!».

- Ну… я так не могу! От твоего вида… у меня и мысли-то из головы выдувает! – попытался вернуть настрой «на покаяние» Косов.

- Нет уж, Ваня, сказал «А», говори и «Б» - так же ты говоришь? И нечего тут… слабеньким прикидываться!

- Ладно! Вот я и говорю… ты неправильно меня… оцениваешь! Говорю – плохой я человек. А ты… ты вон какая – красивая, умная, хозяйка хорошая. И в постели… просто огонь! Нормальный мужик тебе нужен, чтобы семья… чтобы дети! Чтобы на руках носил!

- Ага… вон как? Бросить меня решил? – она наклонила голову чуть на бок, вроде как прицениваясь – придушить его, за ножом сходить, или просто – на хрен послать?

Он задохнулся от ее слов:

- Ты все не так поняла! Как тебя, такую… бросить?! Наоборот… я себя мудаком последним чувствую!

Она хмыкнула:

- Ты, Ваня, Достоевского что ли в последнее время читал? Или там… Толстого, Льва Николаича? Это у них там… все размышляют – плох ли я или вообще – чудовище? Или… а-а-а-а… поняла! Наблудил, что ли? Куриц этих своих… в клубе… наконец-то покрыл?

И опять – «вот как с ней разговаривать?».

- Ну что ты… Причем здесь Лида и Лиза? Да и не покрыл я их! И не курицы они вовсе!

- Нет, Ваня! Они – курицы! Если бы были нормальными женщинами, так уже давно бы… переспали с тобой! И я бы их тогда воспринимала как соперниц! А то… ковыряются что-то… ковыряются! Вроде и хотят, а вроде бы и нет – все раздумывают! Как там – «тварь я дрожащая или право имею!». Вот видишь – помню еще что-то из книг! А про баб, милый мой… так я давно тебе сказала, что у нормального мужчины может быть столько жен, сколько он может содержать! И на скольких у него сил хватит! Я вот больше опасаюсь той же Елены! Да еще и этой кобылы рыжей – Ритки! Вот они – да! Соперницы! Елена – так та уж очень женщина! Прямо вот – женщина!

Фатьма задумалась, отведя взгляд, почесала себе кончик носа:

- Знаешь… если бы мы жили на Востоке… Я бы даже сказала, что она была бы хорошей старшей женой! Такой женщине… ну, то есть старшей жене и подчиняться не стыдно! Умная, красивая, опытная! А вот кобыла рыжая…

Фатьма перевела взгляд на него, замолчала, во что-то вглядываясь в нем, потом протянула:

- Та-а-а-к… ты что же – переспал с Еленой, что ли? Вот как! А я-то думаю, что она вокруг меня стала круги наматывать… как та кошка – подкрадывается! И все мур-мур-мур мне, да мур-мур-мур! А оно вон как! Ну – теперь понятно! И знаешь… мне даже не удивительно! Мы же с тобой об этом говорили уже. Ну-у-у… я и не против! Она – сильная! Такую кобылку объездить – жена своим мужем гордиться должна! Так! А вот… и рыжая была? Ну – говори!

Иван замотал головой:

- Нет! Не было!

- Смотри-ка, чувствую – не врешь! – удивленно протянула она, - хотя… это, похоже, временно! Она тебя точно в койку затянет, сучка! Т-а-а-а-к… ну и что же?

Женщина чуть пошевелила попой, поудобнее усаживаясь на нем, помолчала:

- Да и хрен с ней! Что мне, с моим мужчиной из-за какой-то сучки ругаться? Не пристало такого нормальной жене! Только… если уж вставишь ей… сделай это… ну так! Чтобы мне не стыдно было, а ей, рыжей, завидно, что я с таким мужчиной постоянно сплю, а этой… крошки с моего стола перепадают! Ну? Сделаешь?

«Вот как относится мне к такой женщине? Она же с ума меня сводит! Если это не идеал жены – то, что тогда вообще – идеал?».

- Так… а теперь, Ваня… ты мне расскажешь… как там все у Вас было! Мне очень интересно!

- Ну ты вообще уже! – попытался возмутиться Косов.

- А что вообще? Я же сказала – Елена опытная, умная, красивая! У такой поучиться – только за счастье, для любой женщины! Если она не полная дура!

- Иван! Вот ты где! У-ф-ф-ф… хорошо, что ты на месте оказался! – девушка Паша, которая молоденькая спортсменка из команды совхоза, смешно сдула челку со лба, - А то тебя в клубе не враз и застанешь! Вот! Лазарев тебе передал – в пятницу, к одиннадцати часам, тебе нужно быть в райкоме комсомола! Там твое заявление на вступление будут рассматривать! Вот… ну ладно! Я побежала, а то дел еще – куча!

И унеслась так быстро, что Косов даже не успел спросить – а где он, этот райком?

«Ладно! Язык до Киева доведет! У того же Ильи спрошу!».

Двухэтажное здание. Похоже – дореволюционной постройки. Первый этаж – кирпичный, а вот второй – деревянный.

«А внутри тут… без изысков! Как писали в книгах про царские времена – казенное присутствие! Только вот народ тусуется все больше молодой, зеленый! Ну так – комсомолия вообще народ не старый!».

На прием в комсомол в коридоре толклись