Мир в XVIII веке - Сергей Яковлевич Карп

не территориально ограниченным государственным образованием (как в Европе Нового времени).

Правящую верхушку многих индийских княжеств составляли военные авантюристы чужеземного происхождения (тюркского, персидского, афганского, маратхского). Перевороты в княжествах были обычным делом и не затрагивали основной массы населения. Наемными войсками правителей двигал вовсе не патриотизм, а деньги или чувство личной преданности господину. В Индии шли процессы этнической консолидации, не более того. Не существовало и понятия единой Индии: как и сами индийские нации, это продукт британского колониализма.

Одна из заметных дискуссионных проблем современной индологии и истории Британской империи — начало колониализма в Индии. И в имперской, и в антиимперской (индийской и советской) литературе было принято отсчитывать колониальный период уже с 1757 г., с победы Клайва при Палаши. Однако в последние полтора-два десятилетия в зарубежной науке получил распространение тезис о том, что поворот к колониализму в Индии начался только в 20-30-е годы XIX в. Ряд крупных специалистов делают акцент на преемственности развития Индии в XVIII — первой четверти XIX в. и на симбиозе внешних (британцы) и внутренних сил.

Этот симбиоз был настолько тесным, что американский индолог Б. Стайн даже считал правомерным называть режим Ост-Индской компании меркантилистским: ведь она защищала социальные и экономические интересы многих групп индийского купечества и землевладельцев, создавала им благоприятные условия. Другое дело, что потребность британцев в поддержке со стороны этих слоев убывала прямо пропорционально распространению власти Компании. В 20-30-е годы XIX в. англичане приступили к реструктуризации индийского общества и экономики, которая отвечала уже преимущественно их собственным интересам. Правда, этот новый курс по сути будет курсом не столько Ост-Индской компании, сколько правительства Великобритании, которое по мере экономического ослабления Компании все больше определяло ее политику. После отмены парламентом в 1813 г. монополии Компании на торговлю с Индией последняя станет превращаться в рынок сбыта и источник сырья для британского промышленного капитала. Для Ост-Индской компании, вывозившей из Индии продукцию ткацкого ремесла, в такой экономической ситуации места не останется.

Вопреки распространенному когда-то среди индийских националистов мнению, Компания не являлась душителем хлопчатобумажного ремесленного производства их страны, а, напротив, пыталась защитить его от наступления британской фабрики. Не случайно с развитием промышленной революции парламент заставлял Компанию экспортировать в Индию определенный объем британской продукции, облагал ввозимый ею индийский текстиль астрономическими пошлинами (до 80 % стоимости). Только с 20-х годов XIX в. правомерно говорить о подчиненной, компрадорской, роли индийского купечества, которое начало обслуживать интересы британских промышленников (до этого многие купцы выступали в общем равными партнерами Компании: ведь она зависела от их кредита и сбывала индийскую продукцию).

Вот почему, обратив вспять развивавшиеся с конца XVII в. центробежные властные тенденции и вновь «собрав» Индию под властью одной державы, Ост-Индская компания, строго говоря, лишь подготовила условия для установления в Индии колониального режима Британской империи (за которым стояли промышленный капитал и национальное государство Великобритании), но сама колониальной организацией так и не стала. Как отметил британский индолог Д. Уошбрук, до конца первой четверти XIX в. режим Компании был государством индийского капитала не в меньшей степени, чем британского. В этом заключался один из парадоксов ее истории: подготовив условия для колониализма, в какой-то момент Компания стала преградой для его развития.

Заключительный этап англо-французского соперничества дал импульс британской экспансии не только в Индии, но и по всей Азии. На рубеже XVIII–XIX вв. Ост-Индская компания направила постоянного резидента в Багдад, создала посольство в Тегеране, отправила миссии в Синд, Панджаб и Афганистан. В 1810 г. военная экспедиция из Британской Индии захватила французские острова Бонапарт (Реюньон) и иль-де-Франс (Маврикий), а в 1811 г. — голландскую Яву. Обладание Индией ввиду ее стратегического положения и значительных людских и материальных ресурсов позволило британцам наносить удары по окружности с огромным радиусом — от Египта до Маврикия и Индонезии. Так была задана модель, которая будет работать на протяжении последующей истории Британской империи до Второй мировой войны включительно.

«Вторая Столетняя война» закончилась в 1815 г. Ее главным итогом было установление в мире Pax Britannica и начало того, что И. Валлерстайн называет пиком британской гегемонии в капиталистической мир-системе 1815–1873 гг. (после которого опять наступил период борьбы за гегемонию, уже между США и Германией).

Империя в конце «длинного XVIII века»

В конце рассмотренного периода империя выглядела совсем иначе, чем в его начале. За это время большая часть французской заморской империи успела перейти к Великобритании, основные колонии Северной Америки, напротив, отделиться от нее, а торговая Ост-Индская компания превратиться в обширную территориальную державу в Индии. В корне изменился характер имперской власти. Если прежде основную часть населения империи составляли переселенцы с Британских островов, то теперь — азиатские народы, что потребовало принципиально иных методов управления.

В 1815 г. площадь Британской империи (без метрополии) равнялась 138 тыс. кв. миль, а численность населения (без метрополии) — 50 млн человек. Это значит, что за рассмотренный период ее земельные ресурсы выросли в семь раз, а людские — в 125. В империю входили владения Компании Гудзонова залива, Британская Северная Америка (Верхняя и Нижняя Канада, Морские провинции и Ньюфаундленд), островные и материковые территории в Вест-Индии (число которых выросло), Гибралтар, Мальта и Ионические острова, Гамбия, Сьерра-Леоне и Капская колония, Маврикий, владения Ост-Индской компании в Индии и Малайе (Пинанг), Цейлон, Новый Южный Уэльс и Земля Ван-Димена. Таким образом, если первая империя была региональной, то вторая — поистине мировой. Кроме того, уже намечалось то, что вслед за кембриджскими историками Дж. Галлахером и Р. Робинсоном именуют «неформальной империей», — зоны преобладающего политического и экономического влияния британцев. В начале XIX в. это были прежде всего американские колонии Испании и Португалии, торговое освоение которых британцами ускорилось с ослаблением их метрополий в войне с Наполеоном. Именно содействие мирового гегемона к середине 20-х годов XIX в. позволило этим колониям добиться независимости.

Вообще в результате Наполеоновских войн все остальные колониальные империи существенно ослабли. От Французской не осталось почти ничего, Испанская стояла на пороге войн за независимость, Голландская после пятилетней оккупации Явы британцами стала нуждаться в их поддержке, а от Португалии в 1822 г. отделится Бразилия. Таким образом, в Британской империи к этому времени преобладали центростремительные тенденции, тогда как во всех прочих — центробежные. Наиболее красноречивое свидетельство изменения расстановки сил в мире — численность военно-морских сил. В 1815 г. британский флот насчитывал 134 линейных корабля — впервые больше, чем у остальных держав Европы вместе взятых.

XVIII в. принес империи коренные демографические изменения — количественные и этнического состава. К моменту отделения североамериканских колоний их население уже составляло треть населения метрополии; за 1700–1776 гг. оно выросло в 10 раз — с 250 тыс. до