Сложенный веер - Сильва Плэт

— Вам нельзя меня убивать.

Кинжал перерезает артерию.

— Вот и все. Будут спрашивать — вали все на меня, — Прайди с чувством выполненного долга отряхивает колени. — Нехорошо заставлять дилайнян ждать. Холли, ты долго собираешься там топтаться?

Он не понимает. А я уже понял. В тот момент, когда сердце Хорта перестало биться. Я слишком долго жил здесь, чтобы не заметить, как неуловимо изменилось что-то в воздухе, вокруг нас, как Холли недоуменно, словно проснувшись, встряхнул головой, поглядел, увидел…

Наверное, я и раньше это понимал, с самого начала, просто обманывал себя, не хотел верить… Даже в полубессознательном состоянии Хорт довел нас до самого космодрома, оберегая, не давая никому к нам приблизиться. Это не маленькая Кателла, а он все время, пока мы летели, посылал ментальный приказ не трогать, не убивать, не препятствовать.

Глупый, преданный, искренний император… спасал своего любовника до самого конца, наплевав на свои обязанности, на свою оскорбленную гордость. Давал мне уйти. А я-то, дурак, еще удивился, почему Холли не задавал никаких вопросов… почему на отца, висевшего полутрупом на Прайди, смотрел безразличным взглядом. И Кателла… «Я думаю, что у меня получится». Ничего бы у тебя не получилось, девочка, если бы не отец. Он мог приказать нам вернуться, мог приказать нам голову расшибить в джунглях…

Рука у Прайди тяжелая, и оплеуха звенит чувствительно.

— Отомри, Синт, Чахи тебе в глотку! Мне, что, вас обоих тащить силком? Тебя и недоноска этого?

— Я никуда не пойду.

Голос у Холли звонкий, а взгляд решительный. Тонкие руки переплетены вокруг шеи Хорта. Прайди уже вытащил кинжал, и кровь вытекает свободно. Холли пытается зажать рану пальцами, шепчет что-то отчаянное. Бесполезно.

— Холли, он уже мертв. Мама на корабле. Пойдем с нами.

Это бессмысленная попытка. Но я ее сделаю. Хотя я знаю, что он не пойдет. Теперь, когда Хорт не приказывает ему идти с нами.

— Убирайся. Уходите оба. Предатели.

Прайд снова вынимает кинжал, только что отправленный в ножны, приближается кошачьей походкой. Лезвие у кинжала темное, узкие зрачки профессионального убийцы смотрят в одну точку на затылке Холли. Синт отчаянно шепчет:

— Холли, это для твоего же блага.

— Да? Да? Конечно! Все — для моего же блага. Неро. Отец. Все, кто мне дорог, убивают друг друга для моего блага. Оставьте меня в покое.

Синт закрывает глаза. Прайд уже подошел, и видеть то, что сейчас произойдет, не хочется. Однако вместо звука падающего тела он слышит тяжелый вздох — так вздыхают только очень старые, ничего не ждущие от жизни люди. Открыв глаза, он видит, что Прайд сидит перед Холли на корточках, держит его за плечи и увещевает:

— Холли, я учил тебя. Я передал тебе все, что я знаю, не для того, чтобы ты сгнил в этой дыре. На Аккалабате ты будешь среди своих…

— Мне не нужно вашего Аккалабата. Ты не понимаешь: я родился и вырос здесь. Здесь моя родина. Отец, мама… все было хорошо, все были счастливы. Я не хотел идти с вами с самого начала. Но папа приказывал, и я не мог сопротивляться. А теперь, когда вы убили его, я свободен. И я не полечу.

— Холли!

Холли с негодованием отталкивает протянутую Прайдом руку.

— Убийца. Я никуда не полечу с предателем и убийцей моего отца.

— Здесь все может для тебя плохо кончиться, Холли. Ты считаешь Хортулану родиной, но у местных может быть другое мнение. Теперь, когда за твоей спиной нет императора Хорта…

— Ничего не хочу слушать. Убирайтесь!

— Мы не полетим без тебя.

Синт не понимает, откуда у Прайда взялось это упорство. А Прайд впервые за три года пребывания на Хортулане смотрит на своего «самого безмозглого и раскоординированного в мире» ученика другими глазами. Теперь он знает, что произошло два месяца назад в тренировочном зале, когда император в очередной раз застал их с Неро за нарушением всех и всяческих запретов и ударил ментальной волной, после которой мальчишка уже не поднялся.

Раньше Прайд помнил только тот взрыв ярости и сумасшедшего бешенства, в котором тонул, теряя сознание, тщетно пытаясь выкарабкаться, хватая ртом воздух. И еще успел он заметить, как эмоциональный смерч, посланный императором Хортом с одной только целью — убить, уничтожить, раздавить ослушников, натолкнулся на слабую, но ощутимую преграду, как отступило давление, давая возможность отползти в сторону, спрятаться за стойку с оружием, трястись там, завывая, в луже собственной рвоты, звать Неро, лежащего плашмя под ворохом черных перьев…

Черные дни, наступившие после, стерли все остальные воспоминания. Сейчас же Прайди, подбираясь со спины к капризному мальчишке и намечая точку удара, с необычайной четкостью увидел его напряженную шею, пригнутые, как от сильного ветра, плечи — только не здесь, а там — в тренировочном зале — и, как наяву, услышал:

— Стой! Папа, что же ты делаешь?!!

— Холли, отойди. Это для твоего же блага.

Фраза Синта сработала, как спусковой крючок на ловушках, которые Прайд расставлял в запутанных коридорах королевского дворца Дар-Аккала и извилистых переулках Хаяроса. Это для твоего же блага. Холли был там тогда, в тренировочном зале, и пытался их с Неро спасти. Отвергнутый, оскорбленный, он все равно вступился за них, сделал все, что мог, другое дело, что против ментальной атаки отца ему не хватило силенок. Но он пытался, и даже неумело выставленного им барьера оказалось достаточно Прайду, чтобы выжить. Неро был слишком открыт, слишком эмоционально восприимчив, как потом объяснил Синт. Император не хотел его убивать.

Он просто не рассчитывал на такую чувствительность. Как потом объяснил Синт. Лорд-канцлерский сынок, вечно оправдывающий своего теперь уже дохлого императора.

Прайд сделал глубокий вдох. Самый глубокий вдох в своей жизни. Такой, что аж голова закружилась. Нет, малыш, теперь, когда Неро нет, я о тебе позабочусь. Не оставлю тебя здесь, с этими… Он близко-близко подошел к Холли, крепко взял его голову руками и повернул к себе. Не отрываясь, глядя в глаза, отчеканил:

— Мы. Без. Тебя. Не. Полетим.

— Не полетите? — глаза Холли превратились в узенькие щелочки, губы смеялись. — Так я вас заставлю.

Следующее, что Прайд помнил, это удаляющийся в окне космодром Хортуланы, на котором скорчилась над телом отца маленькая фигурка в темном ораде… А к ней бегут со всех концов космодрома другие фигуры — угрожающие и беспощадные.

* * *

— Холли казнили на следующий день. Безболезненно. Один укол в вену. Он не мучался. Никто не хотел слишком сильно расстраивать нового императора. И так у него, потерявшего в одночасье всех близких, были большие проблемы с блутеном. Синт, Прайд и Элли, разумеется, благополучно добрались до Аккалабата. Первый со временем стал лорд-канцлером, что сталось с другими — мне неизвестно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});