Байка о том, как Лиса и Красная Королева о рае мечтали (СИ) - Клауд Чак

— Хуйня какая-то, — цокнул Декстер и переключил канал. 

Глава 106: Судный день

Сестер доставили в Лос-Анджелес воздушной тюрьмой. Мусора специально пустили ложную информацию про поезд в СМИ, чтобы никто не смог перехватить их. Однако они не приняли в расчет Малыша Джимми — любителя уничтожать поезда. Поэтому, крушение того поезда было, можно сказать, на их совести.

Девушек поместили в тюрьму до заседания суда. Но практически сразу об этом прослышал весь Лос-Анджелес, и народ взбунтовался, что надо как можно быстрее осудить и казнить сестер Блэкберри. Начались массовые акции протеста возле зданий тюрьмы и суда с обкидыванием их туалетной бумагой и жухлыми помидорами. Поэтому было решено провести суд как можно скорее, ведь все материалы были давно собраны, а главное доказательство — запись с диктофона, сделанная Кейт Швиммер — все подтверждало. Больше мусорам и не требовалось никаких улик.

В связи с этим, суд уже назначили через неделю после того, как сестер доставили в Лос-Анджелес.

3 сентября 2013 года. День суда.

В зале заседаний собралась куча народа. Там были и журналисты, и менты, учувствовавшие в задержании, также там были родители Лизи и Нины. Конвой ввел сестер и усадил на места подсудимых. Оливер нанял для дочерей лучшего адвоката в стране, но с такими уликами, сестры могли рассчитывать лишь на смягчение наказания со смертной казни на пожизненное заключение.

— Всем встать! Суд идет! — произнес секретарь суда. В зал вошел Морган Фримен в черной мантии под цвет кожи и белом парике под тон волос.

— Лизи! Это же тот самый судья, который засудил Эминема, — шикнула Нина, пихнув сестру в бок. — Знаю я эту конопатую морду! Но Мэттерс знатно навалял ему в том баре в Альбукерке. Глянь, его ебало до сих пор не зажило!

— Чего, блять?! — нахмурилась Лизи. — Что это за история такая и почему я не слышала о ней раньше?

— Ээээм… — замялась Нина.

— Тишина в зале! — грозно стукнул молотком Морган Фримен.

Началось слушание. Адвокат стал приглашать свидетелей защиты. Среди них был актер Мэтью МакКонахи, который заявил, что сестры его ограбили и украли Оскар, но не про какие убийства он не слышал. Затем был допрошен некий портовой дед, пришедший в зал суда с огромной рохлей вонючих тряпок. Он заявил, что у сестер большие проблемы с алкоголем, но уверил суд, что эти девушки вряд ли способны на убийства. Далее был допрошен свидетель мистер Бэйл, рассказавший о наркотической зависимости сестер. Но он попытался убедить судью, что ничего предосудительного в этом нету. Федор Гостюхин также выступил со стороны защиты и рассказал, что у него нет претензий к подсудимым, а те конфликты, которые у него были с сестрами, он сам и провоцировал. А свидетельница пышка-Глэдис и вовсе стала плакать и благодарить Лизи и Нину за то, что они помогли ей найти сына. Прокурора она назвала лжецом, не поверив в обвинения, выставленные в сторону девушек. Было еще много свидетелей защиты, которые признавались, что сестры, конечно, не без греха, но судить-то их, по сути, и не за что.

Затем прокурор начал вызывать свидетелей со стороны обвинения. Среди них были: Миики Рурк, который орал и требовал возмещения за его снесенный сарай; Роб Шнайдер, который предъявил справку о снятых побоях, хотя на самом деле его избил Квентин, но Роб решил, что кто-то да должен понести за это наказание; Брэд Питт, который пожаловался суду на поведение одной из сестер, явно указывавшее на ее преступное прошлое, но как только Лизи рассказала, как с виду добрый и позитивный свидетель, в свое время, пристегнул ее наручниками к лавке, Питт слился, бесшумно уйдя в своих уютных башмаках; Гоша Куценко, который заверил суд, что подозревает Нину в том, что именно по ее вине его стрип-клуб чуть не лишили лицензии около шести лет назад; Скала Дуэйн Джонсон, который тряс в неимоверно пластилиновой руке смеситель с требованием немедленно его починить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Прокурор то и дело поливал сестер Блэкберри говном, настаивая на высшей мере наказания для них. Адвокат же рьяно защищал девушек, заслоняя их своей татуированной полной грудью.

На все эти допросы и прения сторон ушло несколько часов. В итоге дело слепили так быстро, что сестры и не успели опомниться, как Морган Фримен стал зачитывать приговор, где озвучил все преступления, которые совершили девушки, а также улики, доказывающие их вину.

— За совершенные деяния сестры Лизи и Нина Блэкберри, приговариваются к смертной казни. Способ казни они могут выбрать самостоятельно, — подвел итог приговора Фримен. — Решение суда окончательно…

— У меня есть заявление! — вскочил адвокат, подняв палец, он засунул руку во внутренний карман пиджака и извлек оттуда какую-то бумажку. — Я требую смягчения приговора для своих подзащитных, ведь они носят под сердцами невинных крох! Вот подтверждение от главного акушера-гинеколога Альбукерке!

— Аааааа! — раздался шок-возглас по залу суда.

— Ах! — прикрыл рукой рот прокурор. — Я хочу отозвать все обвинения!

— Не может такого быть! — упал в обморок секретарь.

— Да вы посмотрите! — вскочила с места Оливия и подбежала к дочерям. — Посмотрите внимательнее! — кричала она, натягивая тюремные робы у животов девушек. — Вот вам живое доказательство! Мои куклы беременны — вот вам крест! — трижды перекрестилась женщина.

— Как же так вышло… — ошалел Оливер. — Я скоро стану дедом… Как же это мило, — утер он слезу со щеки.

Адвокат подскочил к судье и бросил перед его картофельным носом справки о щепетильном положении сестер Блэкберри. Мистер Фримен прищурил кротовьи глаза и стал внимательно изучать документы. Повисла неловкая пауза.

— Решение суда окончательно и обжалованию не подлежит, — сухим голосом наконец сказал Морган Фримен, демонстративно разорвал справки, ударил молотком по столу и поспешил удалиться прочь от осуждающих взглядов.

— Я выбираю смертельную инъекцию! — заявила Нина, обернувшись к сестре.

— Да заткнись же ты, блять! — заорала Лизи и залепила ей свою фирменную пощечину в знак окончательного приговора, возможно, это была последняя пощечина в их жизни.

Сестер доставили обратно в тюрьму и посадили в одиночные камеры. Так они стали ждать исполнения приговора.

До последнего, девушки ждали, что сейчас за ними придут и спасут их. Но увы и ах — никто так и не пришел.

И вот настал день Х — день, когда сестер должны были казнить.

5 сентября 2013 года. День казни.

Всю предшествующую ночь Лизи плохо спала, находясь в полубредовом состоянии. Ближе к утру, когда глаза вновь стали закрываться, она почувствовала, как кто-то осторожно сел на краешек нар.

— Кто ты? Как ты сюда вошел? — охуела Лизи, увидев перед собой молодого парня. — Стоп! Это же ты… Парень, который спас меня и Нину от банановой кожуры в Сан-Франциско… Как там тебя… Антон, кажется. Это что, сон?

— Ну да, — замялся парень, опустив взгляд и зашаркав по бетонному полу кроссовком.

От чего-то, в этот момент Лизи отчетливо поняла, что находится во сне.

— Почему мне снишься именно ты? — нахмурилась она.

— Нууу… Нам во снах часто сняться люди, которых мы хотя бы мимолетом встречали в жизни. Это такие проекции нашего подсознания… Короче, не думаю, что это важно, — хмуро отмахнулся Антон.

— И зачем ты здесь?

— Я просто хочу тебе кое-что сказать, — тихо промолвил парень, нежно взяв Лизи за руку и посмотрев ей в глаза. — Запомни, что бы ты не думала — все еще впереди…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что впереди? — обреченно прошептала Лизи. — С утра меня должны казнить. На этом все и закончится…

— Ну как же? — грустно улыбнулся Антон и полез в карман джинс, откуда извлек небольшую помятую фотокарточку и продемонстрировал девушке. — А кто же тогда это? — постучал он пальцем по фото, где был изображен маленький синеглазый мальчик.