VIP значит вампир. (Трилогия) - Юлия Набокова

— Что? — не понимает Фабиола.

Его ладони легли ей на плечи, сорвали куртку, задрали пропитавшуюся кровью майку.

— Ерунда. Царапина. — В голосе слышится облегчение. — Жить будешь. Иди. — Он подтолкнул ее к двери в ванную. — Приведи себя в порядок.

На ватных ногах Фабиола добралась до ванной, закрыла дверь на задвижку, без сил прислонилась к прохладному кафелю. Жить будет? Так он ее отпустит? Этот таинственный мужчина, который умеет подкрадываться как тень и обращает в бегство хулиганов одним своим взглядом? В чью же квартиру ей не повезло забраться? Это даже не мафиози Б., это боец высшего класса. Фабиола задрала майку, схватила чистое полотенце, лежащее у раковины, смочила его водой и обтерла кровавые подтеки. Порез получился неглубоким и уже не кровоточил. Незнакомец прав, волноваться не о чем…

Взгляд Фабиолы упал на корзину с бельем, с которой она взяла полотенце, и ее обдало как огнем. Внутри была смятая мокрая футболка. Абсолютно черная, но пятна на ней были не от воды и не от пота. Воровато оглянувшись на дверь, Фабиола наклонилась к корзине и вытащила влажную футболку. Пятна были липкими, а кончики пальцев запачкались алым. Кровь!.. В ушах застучали барабаны, к горлу подкатил комок тошноты. Футболка выскользнула из пальцев прямиком в корзину.

Фабиола поспешно закрыла крышку, положила сверху полотенце и склонилась над раковиной, зачерпывая в ладони ледяную воду и умывая ею лицо. Кто же он, мужчина в комнате? Кровь не его. Она видела его обнаженное тело, и на нем не было ни царапины. Может, он киллер, только что вернувшийся с задания? Чепуха. Холодная вода действовала отрезвляюще, и Фабиола отвергла эту версию. Киллер убивает на расстоянии из снайперской винтовки. В крайнем случае расстреливает из пистолета в упор. Но ни в том, ни в другом случае одежду кровью не запачкаешь так, что ткань полностью пропитается. Быть может, он маньяк–убийца, разрезающий жертв на мелкие кусочки? Да нет, не могут у маньяка быть такие умные, проницательные глаза… А что, если он агент ФБР? И только что вернулся из какой–нибудь перестрелки с преступниками? Это объясняет и его мгновенную реакцию, и владение собой, и то, как он обратил в бегство хулиганов. А на полу у входной двери лежит ее рюкзачок, а в нем колье стоимостью триста тысяч долларов! Надо срочно забрать его оттуда, пока он не увидел.

Фабиола метнулась к двери и застыла на пороге. Напротив ванной стояла кровать, а на кровати валялось в беспорядке содержимое ее рюкзачка. Мужчина, уже успевший надеть джинсы, стоял у письменного стола и, включив лампу, разглядывал футляр с бриллиантами.

— А ты не так проста, как кажешься. — Он поднял на нее глаза. — Да, сеньорита?

Фабиола испуганно сглотнула. В глазах, цвета которых она так и не смогла разобрать, сейчас извергалась вулканическая лава и полыхал пожар, приравниваемый к стихийному бедствию. Она пропала.

— Не бойся, я не агент ФБР, — усмехнулся он, словно читая ее мысли. — И мне нет никакого дела до того, у кого ты украла эти драгоценности. Ведь эти парни преследовали тебя не из–за них?

Фабиола замотала головой.

— Я так и думал.

Он закрыл футляр и кинул его ей. Фабиола механически поймала.

— Хорошая реакция, — похвалил он и равнодушно добавил: — Что ж, ты можешь идти.

Фабиола не двинулась с места. Он понял ее замешательство по–своему.

— Этих парней можешь не бояться. Они тебя не тронут.

В комнате повисла томительная тишина. Незнакомец выжидающе смотрел на Фабиолу, та беззастенчиво разглядывала его. Несмотря на свои девятнадцать лет, Фабиола имела немалый опыт в отношениях с мужчинами. У нее были мелкие жулики и виртуозные авантюристы, которые научили ее своему мастерству, заносчивые банкиры и скучные дельцы, впоследствии становившиеся ее жертвами. Был даже один напыщенный граф, который страшно гордился своими фамильными драгоценностями. И, к чести Фабиолы, надо сказать, что коллекция эта на момент расставания с графом, оказавшимся редким занудой и скупердяем, значительно поредела. Иногда Фабиола влюблялась — страстно и «на всю жизнь». Обычно этот период не длился больше двух недель. Но это время было ослепительным фейерверком, извержением вулкана, ярким веселым карнавалом, а ее избранниками становились молодые амбициозные артисты, неизвестные музыканты, непризнанные художники. Всех их объединяло одно — внутри их полыхал костер, такой же, как в душе у самой Фабиолы. Но такого мужчины, что стоял перед ней сейчас (сильного, смелого, властного и смертельно опасного, в глазах которого полыхает не просто костер — целый пожар), у нее не было никогда. И не будет никогда впредь. Есть только эта ночь и этот шанс почувствовать, каково это, когда два пожара сходятся вместе.

— А если я не хочу… идти? — надтреснутым голосом спросила она.

Пожар в глазах мужчины вспыхнул так ярко, что Фабиола на миг испугалась, что он выплеснется наружу и сожжет и эту комнату, и весь этот дом, и целый квартал вокруг.

— Что ж, — он усмехнулся, — тогда ты можешь остаться.

Они шагнули друг к другу одновременно, столкнулись, словно выброшенные на берег волной, и, чуть коснувшись руками, отпрянули в стороны. Прикосновение пальцев взорвалось молнией. Неловко улыбнулись друг другу — разве могло быть иначе? Он погладил ее по щеке. Эта скупая ласка скользнула по коже огненной саламандрой и, казалось, навсегда впечаталась в нее, оставив след. Но это уже было неважно. Фабиола согласилась бы сгореть в инквизиторском костре наутро, лишь бы только провести эту ночь с ним. Эта ночь будет вспышкой молнии, ударом грома, столкновением стихий, которое непременно обернется ураганом.

А глаза у него серые, успела заметить Фабиола, прежде чем нырнуть в пожар его ищущих губ. Серые, как пепел над Помпеями.

Вечерняя Прага завораживала блеском огней. Цепочки уличных фонарей были похожи на драгоценные ожерелья. Подсвеченные фасады самых красивых зданий и храмов было видно издалека. Их светлые силуэты выступали из мрака сказочными дворцами, на устремленных ввысь верхушках трепетали крошечные огоньки, и казалось, что на шпили нанизаны звезды. Деревья вдоль оживленных улиц были наряжены в искрящиеся гирлянды, и можно было представить, что на ветвях, припорошенных снегом, расположились тысячи светлячков.

Ночной наряд современной Праги произвел впечатление и на Вацлава. Он признался, что во времена его молодости город был освещен лишь тусклыми уличными фонарями.

Мы ехали вслед за Фабиолой мимо зазывно светящихся окон ресторанов и завораживающих витрин модных магазинов. Беззаботные туристы сновали по улочкам, то заходя в сувенирную лавку, то соблазняясь на кружечку знаменитого чешского пива в одной из пивной. Мимо одной из них, «У Флеку», мы как раз проезжали. И я заметила, как Вацлав на миг отвлекся от дороги, повернув голову и рассматривая двухэтажное желтое здание, довольно неказистое в сравнении с живописными пражскими домами, но выглядевшее старинным. Любопытно, что его могло заинтересовать? Таким взглядом обычно рассматривают памятные места прошлого. Но мне было трудно представить Вацлава, пропускающего кружку пива в подобном заведении. Хотя сама я бы не отказалась сейчас заскочить внутрь. К пиву я равнодушна, но побывать в Праге и не отведать знаменитого чешского пива — большое упущение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});