Почти как люди - Клиффорд Саймак

Земля могла бы стать его домом, подумал он; Блейк был вправе рассчитывать, что она станет его домом. Точка в пространстве, снова вспомнил он. Все правильно — Земля и есть крохотная точка в пространстве. Но какой бы крохотной она ни была, она нужна человеку как маяк, как основа координат. Вселенной недостаточно, потому что она слишком всеобъемлюща. Человек с Земли — в этом есть содержание, есть личность; но человек из Вселенной — это нечто, затерянное среди звезд.

Заслышав мягкий шелест шагов, Блейк вскочил с кресла и повернулся.

В дверном проеме стояла Элин Гортон.

Он было рванулся к ней, но вдруг застыл, остановился.

— Нет! — воскликнул он. — Нет! Ты не ведаешь, что творишь…

Заяц-безбилетник, подумал он. Смертный на бессмертном корабле. Но ведь она отказалась говорить со мной, она…

— Вовсе нет, — возразила она. — Я знаю, что делаю. Я там, где мое место.

— Андроид, — с горечью произнес он. — Копия. Игрушка, сделанная, чтобы меня осчастливить. В то время как настоящая Элин…

— Эндрю, — сказала она, — я и есть настоящая Элин.

Растерянным жестом он приподнял руки, и вдруг она оказалась в его объятиях, и Блейк прижал ее к себе, всем телом, до боли испытывая радость от того, что она здесь, что с ним рядом человек, причем человек, который ему так дорог.

— Но это невозможно, — качал он головой. — Ты просто не понимаешь. Я ведь не человек. И я не всегда такой, как сейчас. Я превращаюсь в других.

— Я знаю, — повторила она, подняв на него глаза. — Это ты не понимаешь. Я — тот второй, второй из нас.

— Тот второй был мужчина, — произнес он, чувствуя себя довольно глупо. — Он был…

— Не он. Она. Тем вторым была женщина.

Так вот оно в чем дело, ну конечно же, подумал он. Говоря «он», Теодор Робертс имел в виду «человек», а не мужчина или женщина, он просто не знал.

— Но Гортон? Разве ты не его дочь?

— Нет. У сенатора была дочь по имени Элин Гортон, но она умерла. Покончила жизнь самоубийством. При каких-то жутких и грязных обстоятельствах. Если бы это стало известно, карьера сенатора закончилась бы.

— И тогда ты…

— Именно. Но я об этом, естественно, ничего не знала. Сенатор узнал о моем существовании, когда начал раскапывать архивы программы «Оборотень». Увидев меня, он был поражен моим сходством с его дочерью. Конечно, я тогда находилась в анабиозе уже много лет. Выяснилось, что у нас с тобой; Эндрю, скверные характеры. Мы оказались совсем не такими, как они предполагали.

— Да, — согласился он, — я знаю. И теперь этому даже рад. Так ты все это время знала…

— Я узнала только недавно, — сказала она. — Видишь ли, сенатор держал Космослужбу в кулаке, а те делали все, чтобы сохранить в тайне историю с оборотнями. Поэтому, когда он пришел к ним вне себя от горя после смерти дочери, считая себя конченым человеком, ему отдали меня. Я считала себя его дочерью. Любила его, как отца. Конечно, перед этим меня подвергли всяким там гипнозам и обработкам, чтобы внушить мне, что я его дочь.

— Наверняка ему пришлось пустить в ход все свои связи, чтобы замять историю со смертью родной дочери и подменить ее тобой…

— Другому это не удалось бы, — с гордостью произнесла она. — Сенатор замечательный человек и чудесный отец, но в политике у него железная хватка.

— Ты любила его?

— Да, Эндрю, — кивнула она. — Во многих отношениях он для меня все еще отец. Даже представить невозможно, чего ему стоило сказать мне правду.

— А тебе? — спросил он. — Тебе это тоже кое-чего стоило.

— Разве ты не видишь, — сказала она, — что я не могла остаться. Я не могла остаться, зная правду. Как и тебя, меня ждала жизнь уродца, отщепенца, обреченного жить вечно. А что осталось бы у меня, когда умрет сенатор?

Блейк понимающе кивнул, думая о том, как те двое людей, два человека, принимали это решение.

— И потом, — добавила она, — мое место с тобой. Мне кажется, я поняла это сразу, когда ты, весь промокший и продрогший, забрел в тот старинный каменный дом.

— Но сенатор сказал мне…

— Что я не хочу тебя видеть, что я не хочу с тобой разговаривать.

— Но почему? — спросил он недоуменно. — Почему?

— У тебя пытались отбить охоту остаться, — объяснила она. — Было опасение, что ты не захочешь расстаться с Землей и откажешься лететь. Тебе старались внушить, что с Землей тебя ничего не связывает. И сенатор, и разум Теодора Робертса, и все остальные. Потому что мы должны были лететь. Мы с тобой посланцы Земли, дар, который Земля посылает Вселенной. Если населяющему Вселенную разуму, мыслящей жизни суждено когда-либо постичь то, что происходит, уже произошло, произойдет в будущем и какой во всем этом смысл, то мы с тобой можем помочь в этом.

— Так, значит, Земля все же наша родина? Земля не отреклась от нас…

— Конечно, нет, — сказала она. — Теперь тайна раскрыта, все о нас знают, и Земля гордится нами.

Он прижал ее к себе, зная, что теперь у него есть и всегда будет дом — планета Земля. И человечество всегда будет с ним, куда бы они ни полетели. Потому что они — продолжение человечества, его рука и разум, протянувшиеся к таинству вечности.

ПРИШЕЛЬЦЫ

Глава 1

Лоун-Пайн, Миннесота

Джордж, парикмахер, яростно щелкнул ножницами.

— Послушай, Фрэнк, — обратился он к человеку, сидевшему в кресле, — я не понимаю, что с тобой происходит. Я читал твою статью про этих защитников природы, о том, что они собираются устроить в резервации. Но тебя это, похоже, не слишком волнует, а?

— На самом деле не слишком, — спокойно ответил Фрэнк Нортон. — Это не так уж и страшно. Если кому-то не хочется платить за лицензию в резервации, он может ловить рыбу в другом месте, только и всего.

Нортон был издателем, редактором, управляющим и распространителем лоун-пайнской газеты «Сентинел» — един в четырех лицах — и работал напротив парикмахерской, через улицу.

— А меня это бесит, — не унимался парикмахер. — Ни к чему разрешать этим краснокожим распоряжаться охотой и рыбалкой в резервации. Как будто эта земля не часть штата Миннесота, не часть наших Соединенных Штатов. Теперь белому человеку нельзя пойти на рыбалку с обычной лицензией штата; надо, видите ли, купить лицензию у племени в резервации. И этому племени позволено будет устанавливать собственные правила, да? Нет, зря это придумали.

— Нам-то с тобой все равно, — сказал Нортон. — Если захочется порыбачить, вон форельный садок в реке за городом. В омуте ниже моста такие рыбины попадаются — закачаешься!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});