Око Мира - Роберт Джордан

— Там были три фигурки...

— Я тоже их видел.

— Он знает, кто я, Ранд. Я поднял ту, что с кинжалом, и он сказал: «Так вот ты кто». А потом смотрю: у фигурки мое лицо. Мое лицо, Ранд! Она походила на плоть. От нее ощущение, как от плоти. Помоги мне Свет, я же чувствовал, как моя собственная рука сжимает меня, будто я был той фигуркой!

Ранд помолчал.

— Тебе нужно было продолжать отрекаться от него, Мэт.

— Что я и делал, а он смеялся. Все толковал о какой-то вечной войне, говорил, что мы прежде так встречались тысячу раз, и... О Свет, Ранд, Темный знает меня!

— То же самое он говорил и мне. Не думаю, что он знает, — медленно добавил Ранд. — Не думаю, что он знает, кто из нас...

Кто из нас что?

Когда Ранд с огромным трудом встал, в руку ему ударила боль. Доковыляв до стола, он умудрился нашарить свечку, которую и зажег с трех попыток. Потом поднес раскрытую ладонь к свету. В ладони торчала толстая заноза темного дерева, гладкая и отполированная с одной стороны. Не дыша, он уставился на щепку. Потом вдруг тяжело задышал и принялся суетливо вынимать занозу, едва нащупывая ее второпях.

— В чем дело? — спросил Мэт. — Что такое?

— Ни в чем.

Наконец Ранд зацепил щепочку и резким рывком выдернул. Бурча от отвращения, он отшвырнул занозу, но ворчание застыло в горле. Едва слетев с его пальцев, щепка исчезла.

Рана же по-прежнему кровоточила. В глиняном кувшине была вода. Ранд наполнил тазик, руки тряслись так, что вода расплескалась на стол. Торопливо юноша вымыл руки, разминая ладонь, пока крови из большого пальца не вытекло больше, чем он смыл. Мысль о том, что в теле остался даже малюсенький обломок занозы, ужасала Ранда.

— Свет, — сказал Мэт, — я себя тоже грязным почувствовал.

Но остался лежать, держа кинжал обеими руками.

— Да, — произнес Ранд. — Грязным.

Он нашарил полотенце в стопке рядом с тазиком. Раздался стук в дверь, и Ранд вздрогнул. Опять постучали.

— Да? — сказал он.

Морейн заглянула в комнату:

— Вы уже проснулись. Хорошо. Быстро одевайтесь и спускайтесь. До первого света мы должны отправиться.

— Сейчас? — простонал Мэт. — Мы еще и часа не проспали.

— Часа? — сказала она. — Вы спали четыре часа. Теперь поторапливайтесь, времени у нас нет.

Ранд в замешательстве переглянулся с Мэтом. Он мог ясно припомнить каждую секунду сна. Он начался, едва он закрыл глаза, и длился какие-то минуты.

Что-то из этого обмена взглядами передалось Морейн. Она испытующе посмотрела на юношей и зашла в комнату:

— Что случилось? Сны?

— Он знает, кто я, — произнес Мэт. — Темный знает меня в лицо.

Ранд, ни слова не говоря, поднял руку, показав Морейн ладонь. Даже в неверном свете единственной свечи отчетливо виднелась кровь.

Айз Седай шагнула вперед и схватила его поднятую руку, ее большой палец, легший поперек ладони, прикрыл ранку. Холод пронзил Ранда до кости, такой ледяной холод, что пальцы свело и он с трудом заставил себя не сжать их в кулак. Когда Морейн отпустила руку Ранда, морозное ощущение пропало.

Ранд повернул к себе ладонь, потом, ошеломленный, стер бледное, едва заметное пятнышко крови. Рана исчезла. Он медленно поднял взгляд, встретившись глазами с Айз Седай.

— Поторопитесь, — негромко сказала Морейн. — Времени мало.

Ранд понял, о каком времени говорит Морейн.

Глава 44

ТЬМА В ПУТЯХ

В предрассветном сумраке Ранд сошел за Морейн вниз, к дальнему коридору, где ждали мастер Гилл и все остальные: Найнив и Эгвейн, такие же обеспокоенные и взволнованные, как и Лойал; и Перрин, почти такой же невозмутимо-спокойный, как Страж. Мэт ни на шаг не отставал от Ранда, словно боялся даже на миг остаться один, оказаться всего в нескольких футах от людей. Когда отряд молча прошествовал через большую кухню, уже ярко освещенную и натопленную, повариха и ее помощницы оторвались от приготовления завтрака, выпрямились, разглядывая столь необычных постояльцев, поднявшихся в такую рань и отправлявшихся куда-то ни свет ни заря. В ответ на успокаивающие слова мастера Гилла повариха засопела и энергично шмякнула о стол тесто. Ранд еще не дошел до двери, ведущей во двор, а на кухне все уже вернулись к своим сковородкам, кастрюлям и тесту.

Снаружи было темно, как в бочке со смолой. Окружающие казались Ранду в лучшем случае тенями потемнее. Он шел, почти ничего не видя, совсем вслепую, за мастером Гиллом и Ланом, положившись на то, что знание мастером Гиллом собственного конного двора и интуиция Лана проведут их до стойл без неприятных неожиданностей и никто не переломает ноги. Лойал же споткнулся, и не раз.

— Не понимаю, почему бы нам не засветить хотя бы один фонарь, — ворчал огир. — В стеддинге мы не носимся сломя голову в темноте. Я — огир, а не кот.

Ранд вдруг явственно представил себе, как раздраженно подергиваются Лойаловы уши с кисточками.

Внезапно из ночи нависающей громадой выступила конюшня, потом дверь ее со скрипом отворилась, бросив во двор узкий поток света. Хозяин гостиницы приоткрыл створку пошире, пропуская всех вовнутрь, и поспешно захлопнул ее сразу за Перрином, едва не прищемив тому пятки. От яркого света в конюшне Ранд зажмурился.

Появлению стольких людей конюхи отнюдь не удивились, в отличие от поварихи. Лошади для путников были оседланы и ждали их. Замерев в высокомерной позе, стоял Мандарб, не замечая никого, кроме Лана, а Алдиб потянулась и ткнулась мордой в руку Морейн. В стойлах рядом обнаружились вьючная лошадь, нагруженная плетеными корзинами, и огромное, выше Ланова жеребца, животное с мохнатыми щетками над копытами — для Лойала. Оно выглядело достаточно мощным, чтобы в одиночку тащить загруженный доверху воз с сеном, но по сравнению с огир казалось чуть ли не пони.

Лойал оглядел большую лошадь и с сомнением пробормотал:

— Мне и своих ног всегда вполне хватало.

Мастер Гилл взмахом руки подозвал Ранда. Содержатель гостиницы одолжил ему гнедого, золотистой масти почти под цвет волос юноши, высокого и широкого в груди, но без того огня, которым отличался Облако. Последнему Ранд был только рад. Мастер Гилл сказал, что коня зовут Рыжий.

Эгвейн направилась прямо к Беле, а Найнив — к своей длинноногой кобыле.

Мэт подвел свою мышастую лошадь поближе к Ранду.

— Перрин меня нервирует, — пробормотал он. Ранд уколол его взглядом. — Ну, он ведет себя как-то странно. Ты тоже заметил? Клянусь, это не мое воображение и не... не...

Ранд кивнул. И не кинжал снова овладевает им, хвала Свету.

— Да, верно, только не принимай это близко к сердцу. Морейн знает о... об этом, чем бы это ни было. С Перрином все хорошо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});