G.O.G.R. - Анна Белкина

— Стоп! — это из прихожей возник Смирнянский, отодвинул Муравьёва в сторонку и достал пистолет. — Кто-то тут всё же, торчит…

Смирнянский начал красться к кухне, прижимаясь лопатками к стенке, потрясая пистолетом впереди себя. Муравьёв стоял там, куда Смирнянский его поставил и думал о том, есть ли у этого Смирнянского разрешение носить оружие. А рядом с Муравьёвым дрожал Ежонков.

— Они тут, — прошептал Ежонков и тоже достал пистолет.

— Кто? — поинтересовался озадаченный таинственными звуками Муравьёв и достал свой пистолет — для надёжности.

— Нацистские агенты, — не теряя философской серьёзности ответил Ежонков. — Ворвались, таки!

— А? — изумился Муравьёв, услышав про нацистских агентов.

Но Ежонкова уже не было: он крался на кухню, следуя за Смирнянским. Тогда и Муравьёв тоже отправился на кухню: что он, не мент? Или трус?

В недлинном коридоре, застеленном неновой ковровой дорожкой, следователь Муравьёв обнаружил табуретку — разломанную, перемазанную чем-то тёмно-коричневым. Поглазев на неё, он отправился дальше и увидел Смирнянского и Ежонкова на пороге кухни. Они стояли неподвижно и на что-то там глазели. Муравьёв протолкался вперёд и увидел, что по полу кухни на четвереньках ползает некий человек. Он выглядел так, будто бы только пришёл в себя, и на лбу у него надулся солидный шишак. Ползая, он ощупывал руками линолеум пола, никого перед собой не видел и издавал некие звуки вроде урчания, или рычания.

Поначалу Муравьёв надвинул на сего субъекта пистолет, но потом опустил: кажется, он ни капельки не опасен, а просто какой-то потерянный.

— Гогр! — издал незнакомец, подняв свою взъерошенную голову.

— Стоять, ты арестован! — вдруг высунулся Ежонков, пихнув в бок Смирнянского. — Давай, подрывайся и пройдёмте в отделение!

Ежонков довольно нагло пихнул ползающего субъекта ногою в бок и покрутил пистолетом у его носа:

— А то застрелю!

Реакция субъекта оказалась сногсшибательно непредсказуемой: он вдруг ощетинился, словно разозлённый ротвейлер, оскалил зубы и прыгнул вперёд, едва не свалив с ног Ежонкова.

— А! — перепугавшись, пискнул Ежонков и выстрелил мимо, снеся пулей чайник с плиты.

— Стоять! — это вмешался Смирнянский, хотел свалить сумасшедшего ударом ноги.

Но не тут-то было: незнакомец проявил невменяемую собачью злобу, отбросил Смирнянского к дальней стенке коридора, а потом — совершил гигантский прыжок в закрытое окно. Разбив стекло своим телом, он спрыгнул со второго этажа во двор. Ежонков и Муравьёв, подскочив к окну, видели, как мчится он по парку галопом, пугая прохожих.

— Чёрт! Чёрт! — это к ним подобрался Смирнянский, потирая ушибленный лоб. — Жив твой Интермеццо! — угрюмо буркнул он Муравьёву, кивнув на расквашенное оконное стекло. — А ты переживал!

— Блин! Ушёл, гадюка! — фыркнул Ежонков. — Только это не Интермеццо.

— А хто?? — ошарашился Смирнянский, смерив Ежонкова пожирающим взглядом энергетического вампира.

— Не знаю, какой-то ослик, — отказался Ежонков.

— Э, там Сидоров ещё говорил, что у Светленко вроде, Федя какой-то торчит, — припомнил Муравьёв, почесав затылок. — Чи племянник…

— Отлично! — расцвёл Смирнянский. — Муравьёв, пробиваешь по ЖЭКу, что это за Федя и прописан ли он тут. А я пока квартирку обыщу. Наверное, у него тут жучков — тьма-тьмущая! И ещё, — добавил он, поймав в поле зрения топчущегося без дела Ежонкова. — Ты, Ёжик, к Сидорову загляни — наверное, у него тоже жучки понапиханы!

— А чего это ты раскомандовался? — огрызнулся Ежонков, не желая выполнять. — Ты у нас, по-моему, сантехник, а — агент СБУ!

— У меня мозги не залиты кашей! — буркнул Смирнянский. — Давай, Ежонков, марш к Сидорову!

— Я тебе это ещё припомню! — зло протарахтел Ежонков и поплёлся к Сидорову.

Журавлев и Пятницын «забивали козла», когда Ежонков ввалился в квартиру и потребовал от них, чтобы они «сворачивали казино» и «скакали ловить жучки». Журавлев и Пятницын опешили: они не знали Ежонкова, и их не предупредили, что он придёт.

— Стоять! — приказал «суперагенту» Ежонкову Журавлёв и прицелил в него свой пистолет. — Давай, Пятницын, звони Муравьёву, говори, что они пожаловали! А ты сядь! — определил он Ежонкову место на стуле.

— Эй! — обиделся Ежонков. — Вы что, с дуба? Я же Ежонков!

А Пятницын тем временем звонил Муравьёву и говорил:

— Они пришли! Кургузый такой тип, «ежом» себя назвал. Что с ним делать, товарищ старший лейтенант?

Услышав заявление Пятницына, Муравьёв вспомнил, что не предупредил своих подчинённых о Ежонкове, и теперь они его изловили.

— Расслабься, это наш человек, — сказал он Пятницыну. — Он будет у Сидорова «жучки» искать, помогите ему, ребята.

— А-а-а, — протянул Пятницын, поняв, что тревога была ложной. — Журавлев, отпусти его, это наш.

— Наш? — удивился Журавлев, смерив Ежонкова недоверчивым взглядом. — Ну, ладно… — Журавлев убрал пистолет и разрешил Ежонкову покинуть «тюремный» стул.

— Наконец-то! — вспрыгнул Ежонков, смахивая с жёлтой тенниски несуществующую пыль. — Тут СБУ работает, а вы: «стой!», «сядь!», ух! Как тут работать??. Эй, а это что? — взгляд Ежонкова вдруг упал на стол, на уголок бумажной скатерти, где шариковой ручкой кто-то когда-то нацарапал некие слова.

— Где? — удивился Журавлев, пытаясь застегнуть кобуру.

— Домино убери! — посоветовал Ежонков и сам смахнул все костяшки на стул и на пол. — Вот здесь, вот! — он ткнул пальцем самые фиолетовые буквы, заставив Журавлева и Пятницына приблизиться и посмотреть.

— Накарябано что-то, — глупо промямлил Пятницын. — А что?

— Ну, читай же, ты же мент! — раздражённо прошипел Ежонков. — Никакой хватки! Как вас держат??

— «Биллинг Рыжова. Номер [phone] сказал басом…», — начал читать Журавлев, всмотревшись в каракули, которые когда-то нацарапал Сидоров, желая вывести на чистую воду тех, кто был связан с пойманным Кубаревым.

— Это Сидоров написал! — торжествовал Ежонков. — Прямая улика! Учитесь, салаги, как надо вести дела! — он принял облик престарелого вузовского профессора, заложил за жирненькую спинку пухленькие ручки и прошёлся взад вперёд по крохотной кухоньке Сидорова, демонстрируя себя, как кладезь великих знаний. — Сейчас я запишу этот номер и потребую у «UMC» его пробить! Таким образом я узнаю, кому он принадлежит и где этот человечек проживает. Потом мы позвоним ему ещё раз, и я вычислю, откуда идёт сигнал!

— У, как заумно… — шепнул Пятницын на ухо Журавлеву, прослушав лекцию Ежонкова.

— А теперь — будем искать жучки-и! — пропел Ежонков, проигнорировав сей «комплимент», и начал деловито раскручивать телефон Сидорова.

Смирнянский в квартире Светленко делал то же самое: разбирал телефон.

— Странное дело: «жучка» нет! — с досадой фыркнул он, разобрав трубку и не найдя в ней ни зги. — Как же так, а? Чёрт!

Разочаровавшись в телефоне, Смирнянский начал двигаться по квартире в поисках других «жучков». Он разобрал мобильный телефон, который обнаружил в ящике стола… Тоже нет «жучка»! Смирнянский перетряхнул книги, которые стояли на ближних полках — нет! В шкафу — нет, в столе, на столе… Да, нигде! Смирнянский даже вспотел, пока обшаривал все укромные места, включая тесный туалет. Последним местом, где Смирнянский ещё не побывал, оставался узкий зазор между зеркалом в прихожей и стенкой, обклеенной дешёвыми бумажными обоями. Смирнянский снял это тяжёлое зеркало, аккуратно поставил на пол, прислонив к стеночке, чтобы не упало и — БИНГО! Миникамера с микрофоном висела, прилепленная на кусочек серого пластилина, и была направлена точно на входную дверь. Смирнянский протянул свою длинную руку и схватил хрупкое чудо техники в кулак.

— Ага, — довольно крякнул он, разглядывая находку. — Попалась, милочка. Только какая-то она примитивненькая…

Смирнянский пригляделся получше и понял, что камера далеко не последней модели, да и снимает в чёрно-белом спектре.

— Нищие они там, что ли?.. — пробурчал он, размышляя над тем, как это у американского «ГОГРа» не хватает денег на камеру поновее. — Эй, Муравьёв, ты в ЖЭК звонил?

Муравьёв уже успел не только позвонить в ЖЭК, но и «срисовать» отпечатки пальцев практически со всего, до чего могли бы дотронуться руки.

— Сказали, что тут прописано два человека! — начал пересказывать Муравьёв сонный ответ работницы ЖЭКа, которая показалась ему ленивой толстой копушей. — Матвеев Владлен Евстратьевич и Федохин Федор Федорович. У Федохина прописка временная, на два месяца…

— Отлично! — вспрыгнул Смирнянский и едва не выронил хрупкую камеру. — Супер!!

Муравьёв впал в оцепенение, напуганный бурной реакцией этого Смирнянского, который, кстати, не удосужился в помещении снять свои тёмные очки. И чего тут — «Супер»? Ну, прописаны… да у них даже имена не свои!