Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность - Лев Клейн

В. А в этот первый раз, когда у тебя был с ним секс, ты кончил?

О. Да.

В. Ты этим наслаждался?

О. Эм-м, да.

В. Сильно?

О. Да.

В. Так что он явно нравился тебе и тебе нравилось быть с ним?

О. Да. Он был очень искусным.

В. У тебя был секс с мужчиной до того?

О. Нет.

В. Или с мальчиком?

О. Э-э, да.

В. Значит, был. Когда он заговорил с тобой и предложил тебе денег, что было главной причиной, что ты с ним пошел?

О. За его дружелюбие. Мне он очень понравился как друг.

В. Ты подумал, что он будет заботиться о тебе?

О. Ага.

В. А как насчет денег?

О. Это способствовало.

В. Но не было главной причиной?

О. Нет».

(West 1992: 75–76)

Другой парень (случай 039) точно сознает, что находится на содержании у «папашки»:

В. Расскажи мне о своем «папашке».

О. А, о Ч…… Я хожу к нему на квартиру раз в неделю, отсасываю у него за 15 минут, и он дает мне 100 фунтов.

В. То есть ты не проводишь с ним ночь?

О. Нет.

В. Дает ли он тебе что-нибудь еще?

О. Если я хотел бы, но мне не надо.

В. Он тебе каким-то образом вроде друга?

О. Он мне вроде как отец, он заботится обо мне.

В. Ты ему веришь?

О. Да, но я знаю, что когда мне станет двадцать три или двадцать четыре, он не захочет меня знать.

В. Так что ты знаешь, что он интересуется тобой ради секса?

О. Ради секса, а также из-за возраста и моей внешности. Когда я стану старше, он найдет кого-нибудь другого… Он не станет травмировать меня, когда покончит со мной. Большинство парней привязаны к своим «папашкам». Если бы я был где-нибудь еще, я бы тоже был привязан, но Лондон ведь такая сучья арена…

В. Насколько ты его любишь?

О. Здорово люблю. Я смотрю на него, хочешь верь, хочешь нет, как на отца».

(West 1992: 97)

Многим из таких подростков этот способ получения средств существования приходится по нраву, и они быстро входят в число профессионалов.

Самое выгодное и эмоционально наименее унизительное — быть на содержании у состоятельного «папашки», потому что в мужских взаимоотношениях этот высший вид проституции отличается от пребывания женщин на содержании у мужчин. Там обычно дело ограничивается «поощрительным» сексом в обмен на богатый быт и в редких случаях оканчивается неравным браком. Между мужчинами дело обстоит иначе. Часто такой гомосексуал действительно любит своего подопечного, заботится о нем, старается дать ему образование и устроить его судьбу. Обычно парень из бедной и скверной семейной обстановки попадает в гораздо более спокойную среду, приобщается к более интеллигентной жизни, к более высокой культуре. Я оставляю здесь без рассмотрения, является ли при этом неизбежный для данной ситуации вид сексуальности ущербом для него или нет (это связано с тем, соответствует ли этот секс его природе).

Очень подробно и толково психологическую мотивацию описывает у Уэста 53-летний человек, который в молодости промышлял одно время на панели. Он происходил из вполне состоятельной нормальной семьи, хотя и имел конфликт с родителями. В детстве учился в интернате. «Когда мне было четырнадцать, отец узнал, что у меня были отношения с парнем, которому было около семнадцати, он установил это по письму этого парня ко мне. Он нашел это письмо, запер меня в комнате и написал этому парню, что, мол, если ты увидишься с моим сыном еще раз, я сообщу в полицию. Это было самым разрушительным из всего, что он только мог сделать, потому что наши отношения (с парнем. — Л. К.) так и не смогли получить нормального времени, чтобы пройти, и остались в моей памяти как нечто совершенное. Поэтому я провел много лет в поисках такого снова и, конечно, не мог найти». Шестнадцати лет его отправили в Лондон. Там он поступил в технический колледж, где имел общественное питание, но помощь родителей была столь мала, что после уплаты за обучение ничего не оставалось. Так он пришел к идее продавать секс.

«Это было чем-то, что казалось очевидным. Вот человек, который старше, у которого есть деньги, а у тебя нет, и сам факт, что тебе шестнадцать, а вот мужик вдвое старше тебя… Вполне представительный мужчина, и он говорит: «Я хочу кое-что делать с тобой и дам тебе денег», это кажется очень простым. У меня нет денег, а у него есть». Парень начал клеить людей на улице, но скоро нашел удобный кафе-бар в Уэст Энде, открытый круглосуточно. «Я не делал это каждую ночь, а только раз или два в неделю, когда нужны были деньги, чтобы идти в колледж или если нужно было купить что-то из одежды. Но потом я завел регулярных клиентов… Я встречал их через мужика, с которым очень подружился, человека гораздо старше меня, очень милого. Он был на пенсии и играл скорее роль отца». Этот человек, старший офицер, был геем, но «его сексуальные запросы были незначительны. Он был счастлив показываться со мной, водил меня повсюду, поскольку, так уж это было, я был чрезвычайно красив… У него была масса очень богатых друзей, и некоторые звонили и говорили: «Не согласишься ли ты пойти в театр или на обед?»… А после этого я возвращался уже к ним на квартиру, делал кое-что с ними и они давали мне 20 фунтов. Мне это нравилось, большинство из них было очень славными людьми, очень интересными, очень образованными. То есть они обучали меня вкусу, стилю, моде… Меня трахали всё время, о безопасном сексе тогда еще не слыхали…» 20 фунтов это было тогда изрядно: на улицах он получал только 5. Потом он вступил в связь с молодым человеком, с которым они вместе снимали комнату. Связь эта продолжалась восемь лет. Потом уже сам покровительствовал молодым людям…

(West 1992: 172–173)

Ричи МакМаллен, сам промышлявший сексом на продажу, пишет в своем автобиографическом романе (McMullen 1990: 47):

«Некоторые постоянные «понтёры» становятся близкими друзьями определенных «платных мальчиков» и вопреки неверному представлению, что все «понтёры» — гнилые яблоки, я видел, что часто они заботятся о парне, одевают его, находят ему работу, помогают ему в обучении и т. д. Это слишком удобное представление в обществе думать о «понтёрах» как о плохих. Без многих из них Бог знает, что было бы с некоторыми парнями».

Дру и Дрейк (Drew and Drake 1969: 17), описывая последствия вовлечения в проституцию в юном возрасте, сообщают, что многие «испытывают вечную благодарность за «жизненный подъем», полученный ими от контактов, открывших им горизонты, о которых они и мечтать не могли, и давший им деньги, которые позволили им расширить образование и в конце концов получить высокооплачиваемую работу». И они признают, что «часто в этом им помогли мужчины — их дружки прошлого». Уэст (West 1992: 266–267) подтверждает эту констатацию:

«Потенциальная благодетельность постоянных отношений со старшим патроном, обеспечивающим моральную и материальную поддержку для социально и эмоционально обездоленных, может перевешивать неблагоприятные стороны сексуальных обязательств. Как ни парадоксально, мальчики, которые начинают продавать свои сексуальные услуги педофилам, будучи еще очень юными, могут получить больше вторичного блага, чем старшие парни на продажу, потому что они еще в возрасте, когда обучение социальным умениям и развитие хороших личных отношений дается сравнительно легко».

Отношение «мальчиков на продажу» к своему занятию Уэст характеризует, приводя такое высказывание «платного мальчика» (случай 516):

«Мое ощущение — что вы даете людям сексуальную разрядку, которую, вероятно, они не могут получить иным путем, или, если они и получат ее в другом месте, то это может быть сопряжено для них с проблемами законности… Иногда это как давать людям терапию, потому что иногда они просто хотят поговорить в расслабляющей геевской атмосфере, где они не ввязли в гетеросексуальный мир, так что я чувствую, что оказываю им вполне добрую услугу… В основном я думаю, что агентства эскорта дают хорошие услуги, если только они не берут кого-нибудь несовершеннолетнего, что они не должны делать. Это разными путями воздействует на людей. Я думаю, если вы молоды и уязвимы, то делать это плохо, потому что в длительной перспективе это может духовно повлиять на вас. Но кто-то типа меня… Я не думаю, что это повлияло на меня плохо вообще. Я тот же, кем был до того, как втянулся в этот бизнес».

(West 1992: 247)

Не стоит думать, что «мальчики на продажу» рассматривают свой бизнес как сплошную идиллию.