Тень Уробороса (Лицедеи) - Сергей Гомонов

Они почти одновременно опустошили инъекторы. Полина дрогнула сразу и застонала. Дик все еще не шевелился.

— Поля, потерпи. Сейчас подействует лекарство, и боль уляжется. Потерпи тридцать секунд! Полковник, что там с капитаном? Он жив?

— Жив, — ответил с койки Иллеоклео. — Сейчас очнется… Ему переломали все ребра.

Калиостро судорожно задергался и зашипел сквозь зубы. Полковник придержал его за плечи.

— Дик, — окликнул зятя Палладас, — Дик, я Алан. Мы за вами. Тебе надо встать.

— Где Полина? Она жива? — пробулькал Калиостро, не в состоянии раскрыть затекшие глаза, и сплюнул кровью.

— Жива! Вставай!

— Вставайте, капитан, я поддержу вас, — полковник сцепил руки вокруг его туловища и в один прием поднял с койки.

— А вы кто еще? — Дик слепо замотал головой, пытаясь угадать в какой стороне от него находится лицо Иллеоклео.

— Я руководитель спецотдела, полковник Иллеоклео.

— Ни черта не могу увидеть.

— Мы вас выведем, вы только держитесь на ногах!

— Да на удивление держусь. Или вы меня чем-то обкололи?

— Обкололи, обкололи, Дик! Идем! — Палладас снова уцепился за Полину, которая на сей раз могла двигаться самостоятельно, а Калиостро и полковник в обнимку последовали за ними.

— Поспешите, нам направо и на лестницу, господин Палладас. Лифт уже отключен.

— Через сколько рванет?

— Через семь минут. Успеем.

Услышав слово «рванет», Калиостро тут же переспросил, что должно рвануть.

— Капитан, это будет пиротехника для отвода глаз. Лучшего плана по вашему вызволению не намечалось…

— Как вы вообще нас нашли? — вмешалась Буш-Яновская, обманутая действием препарата, ощущающая бодрость и необыкновенную, уже почти забытую безболезненность в теле.

— Позже все расскажем, Поля! Позже. Просто у вас есть ангелы-хранители.

— А до сегодняшнего дня они были в анабиозе? — язвительно уточнила она.

— Дик, ты как? — не оглядываясь на капитана с полковником, спросил Алан.

— Выживу — напишу рассказ о зомби… от первого лица.

— А, ну раз черный юмор из вас попер, значит, точно выживете, ребята.

— Алан!

— Да, Поля?

— Ты мог бы заткнуться?

— Да, Поля.

— Спасибо, Поля, — добавил Калиостро, передразнивая интонацию тестя.

3. Доминик

Клеомед, город Эйнзрог, квартира, снимаемая Ламбером Перье, конец июля 1002 года

— Господин Палладас, только вы сможете это объяснить.

Таковы были первые слова, которые Алан услышал от Ламбера Перье при входе в его дом. После того, как они с похищенными пленниками, скрытые густым облаком дыма от рвущейся повсюду пиротехники, забрались в автомобиль полковника Иллеоклео и на всех парах примчались в единственное место, где землян не додумаются искать, прошло не более получаса, и биохимик до сих пор с содроганием вспоминал те двадцать семь шагов от выхода до машины. Ему не верилось в успех операции, он никак не мог убедить самого себя, что Дик и Полина, судьбы которых еще вчера висели на тоненьких волосках, живы и теперь в относительной безопасности. Правда, действие препарата, который они с полковником вкачали в капитанов, стало сходить на нет, и вскоре бывшие арестанты снова почувствуют адскую боль…

— Что случилось, господин Перье? Кстати, срочно нужен очень хороший врач для них… а где его взять?

— Мы с Эдмоном решим эту проблему, — бросая косые взгляды на Иллеоклео, кивнул Ламбер. — Для них приготовлена комната. Я через минуту буду с вами.

Полковник безропотно повел раненых в указанную комнату, а блондин снова повернулся к Палладасу.

— Вот, взгляните.

Он подал Алану линзу и поколдовал в своем компе-напульснике. С содроганием увидел биохимик лежащую в разгромленной комнате «мумию» Леаны. Затем снимающий приблизился, что-то заметив.

Тело ассистентки ходило ходуном. Казалось, под бинтами кто-то ползает и перекатывается. Менялось лицо, менялся цвет кожи, анатомическое строение.

— Ох, да это же классическая картина обратного перевоплощения после моей сыворотки! — тихо воскликнул Палладас.

— Вот-вот. Вы дальше смотрите.

Тем временем к ним подошел Иллеоклео и шепнул, что ему пора, что его долгое отсутствие во время суматохи может показаться подозрительным и что Палладасу стоит пока остаться здесь, а не ехать к себе домой.

— Ну, это-то я уже понял… — задумчиво выдал тот, разглядывая и пытаясь узнать громадную, как боевая лошадь, и столь же крепкую женщину средних лет, в которую за несколько минут превращалась Леана. Ничего общего ни с одной своей знакомой в этой даме Алан не находил.

Пока они с Ламбером общались, в комнату к Полине и Дику проскользнул Эдмон в медицинской повязке, закрывающей нос и рот. В его тонких ручонках громоздилась гигантская коробка, причем тоже медицинского происхождения.

— Так что скажете, Алан? — еще раз спросил мсье Перье после ухода полковника. — У вас есть соображения, кто это такая?

— Никаких! Но вы оказали ей помощь?

— Да, в меру своих возможностей. Затем я вывез ее из вашей квартиры и оставил на скамейке в парке неподалеку от госпиталя. Полагаю, там ею займутся… Но вам теперь заказан путь в те края. Будете законспирированы здесь, нужные вам вещи я вывезу оттуда…

— А ваши планы?

— Как только Калиостро и Буш-Яновская станут транспортабельны, нам нужно будет покинуть Клеомед. Всем вместе. И вам тоже. Здесь готовится очень нехороший спектакль по неизвестному нам сценарию, и Земля отзывает нас назад.

— Вы будете посвящать в это полковника Лео… Клео… черт, никак не запомню его дурацкую фамилию! Он здорово помог нам сегодня…

Ламбер пожал плечами и уклончиво ответил:

— Я попытаюсь получить инструкции с Земли…

По квартире разлился запах медикаментов.

— Кто это там химичит? — принюхался Алан.

— Эдмон, конечно, — мсье Перье насмешливо смерил Палладаса взглядом с головы до ног. — Весь в папу. Пожалуй, пора ему помочь.

Полина почти сразу потребовала рассказать о том, как планировалась операция по их добыванию из казематов. Биохимик поведал, что знал.

Акцию планировал Иллеоклео почти в одиночку. Ему помогала жена и еще двое очень хорошо проверенных сотрудников СО. В вентиляционные системы заложили специальные дымовые шашки, по кабинетам рассовали какую-то особенно громкую и яркую пиротехнику, имитирующую взрывы. Параллельно по цепочке допрашивались люди, задействованные в захвате землян: сначала те, которых зафиксировал Ламбер в фургоне, затем по возрастающей. Чем дальше, тем больше полковник понимал, что оставаться на Клеомеде теперь, после «проделанной работы», для него и его семьи смерти подобно. На разбирательство уйдет неделя-две, арестованных им предателей отпустят, но за это время они с домашними успеют эвакуироваться.