Когда говорит оружие - Луис Ламур

Симпсон посмотрел на него и пожал плечами.

— Бандит, — пробормотал он. — Хоть бы он укокошил Сида Трумбулла!

Мэт Сабри толкнул дверь салуна «Йеллоуджэкет» и бросил на пол свои седельные сумки. Затем направился к стойке.

— Что у тебя есть, парень? Кроме хлебной водки?

— А в чем дело? Водка для тебя недостаточно хороша?

Хоббс был раздражен до крайней степени. Ни один человек не обязан работать столько часов подряд на ногах.

— У вас есть бренди? Или ирландское виски?

Хоббс уставился на него:

— Мистер, как вы думаете, где вы находитесь? В Нью-Йорке?

— Все в порядке, Хоббс. Мне нравятся люди, которые знают, что им нужно. Дай ему моего коньяка.

Мэт Сабри повернулся и увидел высокого человека, лет тридцати или больше, в безукоризненной одежде из тонкого черного сукна с шелковистой отделкой, со светлыми, слегка волнистыми волосами и румяным лицом. Высоко на левом боку у него висел револьвер.

— Спасибо, — коротко сказал Сабри. — В промозглую ночь нет ничего лучше коньяка.

— Меня зовут Маккаррен. Я владелец ранчо «РМ», к востоку отсюда. Точнее, к северо-востоку.

Сабри кивнул:

— Меня зовут Сабри. Ранчо у меня нет, но я не возражал бы его заиметь. Где находится Пайвотрок?

Его считали неплохим игроком в покер, к тому же частое применение оружия сделало его очень наблюдательным. Он заметил, как глаза Принса Маккаррена вдруг вспыхнули, и в них тут же появилась настороженность.

— Пайвотрок? Ну как же, это речка в Моголлонах. Там действительно есть ранчо. Однолошадное хозяйство. А почему ты спрашиваешь?

Сабри прервал его:

— У меня к ним дело.

— Понятно. Ну, тебе придется ехать в одиночку. На той дороге неспокойно — что-то вроде войны скотоводов.

Мэт Сабри пригубил коньяк.

— Отличный коньяк! — похвалил он. — По правде говоря, один из самых лучших, хотя к западу от Нового Орлеана мне не попадалось вообще никакого.

Значит, его зовут Маккаррен. И он что-то знает. Куртин просил помочь его жене. Неужели Пайвотрок участвует в войне скотоводов? Он решил не расспрашивать Маккаррена, и они спокойно поговорили о дожде, скоте и коньяке.

— Вряд ли ты научился разбираться в коньяке на Западе. Могу я спросить, где ты освоил эту науку?

— В Париже, — ответил Сабри, — Марселе, Фее и Марракеше.

— Стало быть, ты поездил по свету. Ну, это неудивительно. — Светловолосый указал на молодого человека с мощными плечами, который спал, положив голову на руки. — Видишь этого малого? Он называет себя Кэмпом Гордоном. Он из Кембриджа, цитирует классиков, когда напьется — а пьет он большую часть времени, — и один из лучших ковбоев в этих местах, когда трезвый. А вон там Киз, играет на пианино. Он учился в Веймаре. В Вене он был знаком со Штраусом, еще до того, как тот написал «Голубой Дунай». На Западе встречаются всякие люди, от титулованных графов и эмигрантов до опустившихся бродяг со всех уголков мира. Они здесь всего несколько недель, а уж шпарят на чужом языке, как ветераны. Несколько самых крупных ранчо на Западе принадлежат англичанам.

Принс Маккаррен разговаривал с Сабри еще несколько минут, но ничего не узнал. Тот не уклонялся от вопросов, но, так или иначе, не выдал никакой информации ни о себе, ни о своем поручении. Маккаррен отошел от него в глубокой задумчивости. Позже, после того как Мэт Сабри ушел, появился Сид Трумбулл.

— Сабри? — Трумбулл покачал головой. — Никогда не слышал о нем. Может быть, Киз знает. Он все обо всех знает. Что ему нужно в Пайвотроке?

Лежа на спине, Мэт Сабри смотрел в темноту и прислушивался к дождю, стучавшему в окно и по крыше. Дождь стучал сильно, как пальцы скелета по стеклу, и он беспокойно повернулся в кровати и нахмурился, вспомнив это мимолетное выражение настороженности в глазах Принса Маккаррена.

Кто этот Маккаррен и что ему известно? Была ли просьба Куртина помочь его жене просто естественной просьбой умирающего, или он чувствовал, что его жена определенно нуждается в помощи? Что же здесь случилось?

Он заснул, поклявшись себе, что отдаст деньги и тут же уедет. И все же, окончательно уже закрыв глаза, он понял, что не поступит так, если в дом к этим людям пришла беда.

Когда он проснулся, дождь шел по-прежнему, но уже не лило как из ведра. Мэт быстро оделся и, проверив револьверы, вернулся к своим проблемам на том самом месте, где оставил их прошлым вечером.

Кэмп Гордон, с опухшим от чрезмерной выпивки и слишком крепкого сна лицом, спотыкаясь, спустился по лестнице вслед за ним. Он жалко улыбнулся Сабри:

— Кажется, вчера вечером я кому-то врезал. Мне нужно убраться из города.

Они вместе позавтракали, и взгляд Гордона неожиданно прояснился, когда Мэт стал расспрашивать о том, как проехать к Пайвотроку.

— Ты не захочешь туда ехать, парень. С тех пор как Куртин сбежал, они приперты к стенке. С ними покончено! Оставь это дело Галуше Риду.

— А в чем проблема?

— Рид заявил свои права на Пайвотрок. Отец Билла Куртина купил его у одного мексиканца, которому ранчо досталось по дарственной на землю от правительства. Потом он заключил сделку с апачами, которая, как тогда казалось, обеспечивает ему полное право владения этой землей. Беда в том, что появился Галуша Рид и заявил, что у него есть права на эту землю. Он уверяет, что Фернандес не имел никакой дарственной. Что человек по имени Сонома получил такую дарственную еще раньше. Старик Куртин убился, когда понесла его упряжка, а молодой Билли не смог всего этого выдержать. Он слинял в город после того, как Тони Сайкс припугнул его.

— А его жена?

Гордон покачал головой, потом пожал плечами. На его лице боролись сомнение и беспокойство.

— Она славная девчонка, эта Дженни Куртин. Соль земли. Ужасно, что у Куртина не оказалось и десятой доли ее мужества. Она держится за свое и поклялась, что будет бороться.

— С ней есть мужчины?

— Двое. Старикан, который пришел сюда вместе с ее свекром, и полукровка апач, которого они зовут Радо. Раньше он был Силерадо.

Обдумав все это, Сабри решил, что еще очень многое требует объяснений. Откуда появились эти пять тысяч долларов? Действительно ли Билли сбежал, или он уехал, чтобы достать деньги на борьбу? И где он достал их?

— Я поеду. — Сабри поднялся. — Мне нужно поговорить с ней.

— Не нанимайся там на работу. У нее нет ни единого шанса! — мрачно заметил Гордон. — Лучше бы тебе не соваться в это дело.

— Мне нравятся драки, в которых у одной из сторон нет ни единого шанса, — беспечно отозвался Мэт. — Может быть, я действительно спрошу там о работе. Человеку все равно когда-нибудь приходится умирать, и что может быть лучше, чем погибнуть в схватке, когда все складывается не в его пользу?