Киллер - хрустальный трон мира (СИ) - Сергей Шишкин

Через два часа у неё обед, библиотеку на это время закрывала на большой амбарный замок, который по слухам пережил не одну революцию (старинное клеймо, с отмененной буквой ять, это отлично подтверждало).

От мыслей по поводу сладкого кипятка, её отвлек входящий начальник по воспитательной части. Отдуваясь поставил на стол большой фанерный ящик, снял фуражку, вытер большим цветастым платком запотевшую лысину.

— Фу, еле дотащил, тяжесть неимоверная. Как у тебя дела Корякина, полученные книги все рассортировала и расставила? — спросил усаживаясь на стул.

— Сегодня утром, Ерофей Демьянович, с последними закончила, — отчиталась Василиса.

— Вчера из прокуратуры сообщили, твоё дело отправили на пересмотр, так что ещё пара недель, от силы месяц и ты на свободе. Ладно, пошёл я, проверю красный уголок, там должны подключить новый, цветной телевизор! — надевая фуражку и пряча в карман цветастый платок, сказал начальник по воспитательной части.

— Ерофей Демьянович, а в ящике что, новые книги? — спросила провожая майора Василиса.

— Вот голова моя садовая, совсем забыл, это тебе посылка, — хлопнул себе по лбу главный воспитатель.

— У меня же Ерофей Демьянович нет никого, я вам про это не раз говорила, — удивилась молодая библиотекарша.

— Сколько живу, столько и поражаюсь бабской глупости. Сама подумай, стал бы целый майор, ну то есть я, тащить какой-то осужденной пудовый ящик? Благодетельница твоя прислала, просила лично передать, мы конечно пошли ей навстречу.

— Ерофей Демьянович, а кто она, я только имя и отчество у неё запомнила, — спросила Василиса.

У майора от такого вопроса отвисла челюсть, он помотал головой, по новой достал свой цветастый платок, снял фуражку и вытерел лысину.

— Я уже думал повидал всякого, но ты Корякина… это какой же надо быть дурой, чтобы ляпнуть такое! Твоя спасительница Ольга Лёд, самая известная девушка Советского союза. Всё, я пошел, смотри у меня, чтобы было всё в порядке, — погрозил ей пальцем пожилой майор и медленно вышел из библиотеки.

Дверь она закрыла за ним на засов, в окошко выставила табличку «Ушла в администрацию». Долго пыталась открыть приколоченную верхнюю фанерку, пока не догадалась притащить из подсобки шило и молоток. Для ремонта книг имелся ещё коловорот, но его по понятным причинам оставила. Через пару минут она не дыша заглянула в коробку, сверху, на газете, лежала книжка, та самая, про юную волшебницу. Осторожно достала, раскрыла титульный лист, на котором было написано: «Василиса, помни, чудеса в нашем мире тоже случаются!», рядом стояла размашистая подпись: Ольга Снежная.

В середине, вместо закладки, лежал свернутый тетрадный лист, который она трясущимися руками развернула.

«Твоим делом занимается прокуратура, худшие предположения подтвердились. Экспертиза эксгумированного тела твоего отца показала, его медленно травили в течении нескольких месяцев. Яд медленно и постепенно накапливался в организме, в итоге наступила смерть. Твоя мачеха арестована, с ней её бывший любовник из органов, сейчас они уже дают признательные показания. Скоро всё закончится, так что держись, свобода и полная реабилитация не за горами». Внизу стояла подпись: Ольга Лёд.

Слезы начали литься ручьем, так стало жалко себя и умершего папу. Из-за какой-то гадины ей поломали всю жизнь, отца так и вовсе убили. Постепенно Василиса успокоилась, бережно отложила книгу, её никому не отдаст, ведь она подписана самой Ольгой Снежной! Сейчас можно заняться содержимым фанерного ящика, осторожно убрала лежащую сверху газету и… пораженно замерла.

Первым достала шоколад, целых пять огромных плиток. Заглянула в бумажный пакет, там лежали лимоны, апельсины и красные, наливные яблоки. Следом пошла вереница различных банок: тушенка, сгущенка, шпроты, оленьи языки и даже дальневосточные крабы! С боку, у самой стенки, лежали две пачки рафинада, печенье, большая красивая жестянка грузинского чая и трам-тарам, настоящее растворимое кофе! За отдельной, картонной перегородкой, обнаружился шампунь, зубная (заграничная!) паста, пачка хвойного и банного мыла. В небольшом, бархатном мешочке, лежала тушь, лак для ногтей, помада и красивая коробочка с духами. На каждой надпись," L’Oreal, Paris", о такой, косметике она и не мечтала. Под парфюмом, в самом углу, достала упаковку немецких неделек. Таких «микроскопических» трусиков она никогда не видела, представив в них себя, сразу покраснела. Посмотрела на разложенное по столу богатство, сразу стало страшно. Тут только за одни духи могут изувечить, про остальное и говорить нечего. Оглянулась на запертую дверь, затем бегом всё отнесла к себе в каморку. Ящик под кровать, в него по новой сложила консервы. Остальное долго убирала в тумбочку, косметику не хотелось выпускать из рук, как и «стыдливые» немецкие трусишки. Кипяток с сахарином, по понятным причинам отменялся, вместо него кофе со сгущенкой и пачка «Юбилейного», вкуснейшего печенья.

Вечером, вернее до утра, она читала книгу про юную волшебницу. Представляла с палочкой себя, творила чудеса и магию. Своей спасительнице написала «большушее» письмо, благодарила за дорогую посылку. По всем подсчетам, Ольга отправила ей целое состояние, за которое нужно работать не один месяц.

Зашедший утром с проверкой, начальник по воспитательной части лишь хмыкнул, понятно что девчонка всю ночь не спала.

— Ерофей Демьянович, мне Ольга Викторовна послала книгу Ольги Снежной, с её личным автографом, неужели она с ней знакома?

Майор, который по привычке вытирал платком свою лысину, от такого вопроса уронил фуражку, которая тут же закатилась под стол.

— Ну Корякина… ну просто нет слов, это какой же надо быть дурой! Лёд и есть та самая Снежная! — устало махнул рукой начальник по воспитательной части.

Наконец мы дома, на часах почти час ночи, усталые, но ужасно счастливые завалились спать. Вчера долго проторчали в колонии, ладно я, в командировке для имиджа лица Советской милиции, а вот Анастасия по настоящему работала. На ней сейчас лежит большая ответственность, люди пишут в управление МВД, ждут оттуда конкретной помощи. Вот и здесь она зарылась с начальником колонии и его заместителями в бумаги, затем все вместе разбирались с жалобами и заявлениями. В результате уволен начальник второго отряда, ещё один получил строгий выговор (пока без занесения), а трое отличившихся выдвинуты на повышение. Начальник по воспитательной части может крутить очередную дырочку в погонах, за него многие просили, да и я вставила свои три копейки. Две жалобщицы отправились в ШИЗО, да они были этому только рады, могли и дело о клевете возбудить, а это значит новая статья и срок.

В