Секрет книжного шкафа - Фрида Шибек

время подросткового периода кухня стала единственным местом, где Ребекка могла отвлечься от бушующих в ней эмоций. Здесь она полностью сосредоточивалась на том, что творят ее руки, получала отдушину, когда было плохо на душе, могла хотя бы на время забыть все остальное.

Покормив Скарлетт, Ребекка находит передник и открывает кладовую. Там, на старом месте, стоит бабушкин большой ящик с принадлежностями для выпечки. Достав его, она выкладывает содержимое: венчик для взбивания, литровую мерную кружку из жести, формочки для миндальных корзиночек, кулинарный скребок и эмалированную миску.

Ребекка осторожно проводит пальцем по зеленому краю и, нащупав скол, глубоко вздыхает. Эмаль повредилась, когда она уронила миску на пол. Ребекке тогда было десять лет, и она пришла в отчаяние, испортив красивую бабушкину посуду. Но когда внучка разразилась рыданиями, бабушка сказала, что ничего страшного не произошло.

– Дело житейское, – успокоила она девочку.

От воспоминания кольнуло в груди. Бабушка не должна лежать в больнице. Она должна находиться в полном здравии и жить в Бьёркбаккене, как обычно: гладить свежевыстиранное постельное белье, выращивать морковку, засахаривать уродившиеся в саду сливы и печь на кухне булочки с кардамоном. А если она не сможет со всем этим справляться, что же тогда будет с бабушкой? И кем будет Ребекка без бабушки?

Пытаясь справиться с тревогой, девушка достает из кладовой муку, сахар, миндальную стружку, ванилин и разрыхлитель. Она не готова к изменениям. Бабушка поправится. Вернется домой, и все будет как обычно. Жизнь вернется в свою колею.

Привычными движениями Ребекка растапливает масло в одной из бабушкиных мерных кружек и достает формы для кексов. Яиц с лихвой хватит на два кекса – Эгону и бабушке.

Под звуки венчика, ударяющегося о стенки миски, глядя на медленно поднимающееся тесто, Ребекка чувствует, что вновь может свободно дышать. Мерное постукивание по металлу действует на нее успокаивающе, девушка поднимает глаза и смотрит на соседский двор. Арвида не видно. Ребекка вспоминает слова Эгона о том, как непросто соседу сводить концы с концами, управляя фермерским хозяйством. Может быть, этим объясняется его резкость?

На мгновение она задумывается, не угостить ли и его свежеиспеченным кексом, но потом решает, что не надо. Не заслужил Арвид ее вкусной выпечки.

Когда Скарлетт, запрыгнув на оконный карниз, трется о стекло, на лице Ребекки появляется улыбка. Ей непонятно, почему, но каждый раз при виде кошки настроение улучшается.

Пока кексы пекутся в духовке, внучка просматривает папку с бабушкиными финансовыми документами. Она обещала оплатить коммунальные платежи за этот месяц и с удивлением обнаруживает, что денег на счету у Анны совсем не много. Ясное дело: когда росла Ребекка, бабушка работала неполный рабочий день в цветочном магазине, но внучка все равно думала, что бабушка получает пенсию побольше. После оплаты счетов денег практически не остается. Неудивительно, что бабушка не могла позволить себе отремонтировать дом.

Внутри все сжимается от осознания: когда Ребекка жила у Анны, той, скорее всего, еще труднее было сводить концы с концами. Но бабушка никогда не жаловалась.

Внучка листает папку, надеясь найти сведения о сберегательных счетах, но, к своему изумлению, ничего не находит. Ей известно, что мать выросла в доме, значительно больше этого. Куда же делась разница от продажи? И потом, по ее представлению, дедушка хорошо зарабатывал. Разве бабушка не получила наследства после его смерти? Захлопнув папку, Ребекка задерживает взгляд на освещенной духовке и формах с кексами. Ее раздражает, что она так мало знает. Иногда Ребекке кажется, будто ее неприкаянность вызвана как раз отсутствием связи с прошлым. Наверное, ей трудно разобраться в собственных желаниях, не зная историю своей семьи. Но кто ей в этом поможет? Ни бабушка, ни мать никогда не говорят о родне и о былом.

Взгляд Ребекки притягивает полосатая картонная коробка, в которой хранятся бабушкины памятные вещи. Знай она больше о прошлом семьи, наверное, было бы легче понимать, что к чему. Всего мгновение она колеблется, потом вынимает из духовки готовые кексы, находит бабушкин дневник и выходит в сад. С ярко-голубого неба припекает солнце. Как только Ребекка садится на траву, подходит Скарлетт и усаживается рядом. Где-то внутри все еще теплится сомнение, правильно ли это – читать бабушкины записи, но внучка все равно открывает дневник. Ей надо выяснить, почему Анна так отреагировала на фотографию Лýки.

Сосредоточившись, Ребекка начинает читать и удивляется, насколько явственно она слышит бабушкин голос. Узнает ее выражения, например, привычку использовать слово «ужасно» как нечто положительное: «Я ужасно рада» или «мы ужасно удивились». И в то же время очевидно, что мысли принадлежат молодой женщине. Вся внутренняя сторона обложки дневника посвящена Хамфри Богарту. Здесь есть черно-белый, вырезанный из газеты портрет актера – с серьезным выражением лица, в тренче и шляпе. Бабушка нарисовала карандашом вокруг портрета серебряное сердечко, а под ним перечислила фильмы с лучшими, по ее мнению, ролями Богарта. На первом месте указана «Касабланка», за ней – «Мальтийский сокол» и «Они ехали ночью».

Первые записи в дневнике немногословны. Бабушка рассказывает, как проходит ее лето в некоем Хиллесгордене: пишет о погоде и книгах, которые читает. Похоже, ей скучно и одиноко: раз за разом Анна повторяет, как стремится вернуться домой, пока однажды не встречает молодого человека по имени Лýка.

Сначала он ее раздражает. Бабушку удивляет дерзость, с которой молодой человек полагает, будто ей интересно общаться с ним, но дни идут, и тон описания Лýки меняется. Анна пишет о нем все больше, и вскоре записи посвящены уже исключительно их встречам. Строчки наполняют фразы на итальянском и рецепты различных блюд. Бабушка сразу становится радостнее, уже не жалуется на скуку, и в записях появляются кулинарные советы наподобие того, что вкус любого блюда улучшат каперсы и томаты «сан-марцано».

Но потом что-то происходит. Записи появляются реже. Интервалы составляют несколько дней, а иногда и недель. Они превращаются в несвязные слова и разрозненные описания. Ребекке непонятно, что хотела сказать бабушка. Текст пестрит словами «тайна» и «ужасающее», тон записей становится тягостным, будто Анну охватывает страх.

Последняя запись датирована 24 ноября 1943 года. Бабушка загадочно пишет, что все кончено. Теперь надо найти в себе силы двигаться дальше и поступать сообразно ожиданиям других. Жизнь, пишет Анна, не всегда складывается так, как нам хотелось бы. На этом записи обрываются, последние страницы дневника зияют безысходной пустотой.

Ребекка от волнения сглатывает. Ее мгновенно настигает раскаяние за то, что она прочитала бабушкины – такие личные – записи. Не надо ей было даже открывать этот старый книжный шкаф. А вдруг бабушка