Восхитительная - Роберт Уэйд

Прежде чем ответить, Уиллерби выдержал театральную паузу.

— Редактор отдела репортажей в журнале «Наблюдатель», — с нажимом сообщил он,

Фаберже громко застонал и откинулся на спинку кресла. Потом, ошеломленно уставившись перед собой, начал выстукивать пальцами по столу какой-то ритм.

Аманда Белл спросила:

— Вы узнали, с каких пор мисс Смайт связана с Дарком?

— Естественно, — живо откликнулся Уиллерби, видимо очень довольный собой. — С самого начала опыта, а может, и раньше.

— Вы получили эти сведения от самой мисс Смайт?

— Нет, и не от мистера Дарка. Вчера, когда девушка была в Стенморе, а Дарк, по моим расчетам, в редакции, я взял на себя смелость заглянуть к нему в квартиру. — Он виновато улыбнулся. — У меня немалый опыт. Для моей работы это весьма полезная привычка. Вы, конечно, понимаете, что я прибегнул к этому с чисто познавательной целью и оставил там все, как было.

— Да, да, — нетерпеливо кивнул Фаберже. — Так что же вы нашли в квартире Дарка?

— Камеры, осветительные лампы, словом, всевозможное фотооборудование. А также большой письменный стол с закрытым ящиком. Замок был необычного образца, а у меня не было при себе подходящих ключей или инструментов. Но, в конце концов, я его все-таки открыл.

— Ну и что же?

— В ящике была папка с полным и детальным изложением плана «Красотворец» и, кроме того, еще десятки фотографий и цветных пленок с изображением Лоры Смайт на всех стадиях ее, так сказать, метаморфозы. Я прочитал все, что там было. В целом это представляет собой очень тщательно разработанное и безжалостное разоблачение всего опыта с «Красотворцем». Доктор Рафф предстает в очень неприглядном виде — вряд ли ему это понравится. Да и о вас, мистер Фаберже, там говорится много нелестного, а также и о рекламных агентах. Заметьте, весь отчет довольно объективный и выглядит совершенно обоснованным, хотя он чересчур уж острый. Он может заметно пошатнуть авторитет вашей фирмы и уничтожить «Красотворец» как косметическое средство раньше, чем оно попадет в продажу.

— Очень-похоже на обычные методы «Наблюдателя», — заметила Аманда Белл. — А каким образом Пол Дарк узнал о том, что мисс Смайт и есть та девушка, над которой проводили опыт?

— Ему и не нужно было ничего узнавать, — ответил Уиллерби, заглядывая в свои записи. — Дарк сам поручил Лоре Смайт занять это место, лишь только в «Гардиан» появилось объявление фирмы «Черил». В отчете об этом подробно говорится. Он, можно сказать, делал в точности то же, что и вы: искал обычную девушку, которая могла бы подойти для вашего опыта. Через театральное агентство познакомился с несколькими статистками и остановил свой выбор на мисс Смайт, или, вернее сказать, мисс Стенз. А затем она написала письмо в «Черил», как все другие. По иронии судьбы получилось так, что выбор пал именно на нее, и у «Наблюдателя» оказался агент в вашем стане. Девушка, которую вы наняли, в действительности работала на их журнал, да и сейчас работает.

— Где этот отчет? — сердито спросил Фаберже.

— В ящике письменного стола в квартире Дарка, — спокойно ответил Уиллерби.

Фаберже раздраженно стукнул кулаком по столу.

— Вы должны были уничтожить его, мистер Уиллерби. Или, по крайней мере, забрать и передать мне.

Уиллерби решительно покачал головой.

— Воровство не входит в мои обязанности, мистер Фаберже. Если бы отчет о «Красотворце» исчез из ящика, Пол Дарк немедленно заподозрил бы нас. Вмешалась бы полиция, и вы не избежали бы неприятной шумихи в газетах. Лучше действовать осторожно.

— Согласна с вами, — сказала миссис Белл, пристально разглядывая свои розовые ногти. — Мне кажется, нам необходимо решить, что делать с этим отчетом и самой девушкой.

— Теперь уж ничего не сделаешь, — сердито заявил Фаберже, — мы уже вбухали в это кругленькую сумму, и поэтому не можем позволить себе все бросить и начать сначала, да и если б мы даже так и поступили, это бы все равно ничего не изменило — «Наблюдатель» в этом случае заявил бы, что он заставил нас признать свое поражение, и стал бы препятствовать всем нашим дальнейшим попыткам достичь цели. Мы уже держим эту дамочку на цепи, значит, укоротим цепь, чтобы она и шагу не могла ступить… А потом просто избавимся от нее.

— Избавитесь? — удивленно переспросил Уиллерби.

— Отошлем куда-нибудь, где она не сможет нам навредить, и пусть делает карьеру на своей внешности. В конце концов, мы дали ей то, чего не дал «Наблюдатель» — красоту. Она должна понять, где лежит более лакомый кусок.

— Может, мне поговорить с ней? — предложила миссис Белл.

— Нет, — решительно возразил Фаберже. — Если и дойдет до разговора, я это сделаю сам. А тем временем, наверное, лучше вообще ничего не говорить. Они и не подозревают, что мы все знаем, а это дает нам инициативу. Что же касается отчета…

— Нельзя ли уничтожить его таким способом, который ни у кого бы не вызвал подозрения? — спросила миссис Белл, подняв глаза на Уиллерби. — Скажем, пожар в квартире Пола Дарка. Ведь пожар — чистая случайность…

Уиллерби неспокойно завозился на стуле.

— Боюсь, поджоги — не моя специальность.

— Но ведь такие вещи можно устроить иначе. Совсем не обязательно влезать в это самим. Допустим…

— Забудем о поджогах и насилии, — резко оборвал ее Фаберже. — Есть более простые способы улаживать подобные дела. Скажите мне, кто издает «Наблюдатель», не концерн ли «Стайн-Хеннингер»?

— Да, — подтвердила миссис Белл, — и мы размещаем немало рекламы в их изданиях, в том числе и в «Наблюдателе». Можно припугнуть их, что мы все снимем…

— Рекламу не трогайте. Мы не станем прибегать к угрозам. В итоге это ударило бы по нам самим.

— Так что же делать?

— Пока ничего. Дело в том, что Чарльз Хеннингер и я принадлежим к одному клубу — «Деловому клубу» на Пэлл-Мэлл. Может, лучше будет, если я спокойно поговорю с ним за хорошим завтраком. Уверен, Чарльз поймет те проблемы, с которыми нам приходится сталкиваться в промышленности и торговле, так же как я понимаю его трудности в руководстве издательским концерном.

— И вы в самом деле думаете, что вам удастся повлиять на него?

Фаберже возражающе поднял руку.

— Речь идет совсем не о каком-то влиянии. Все мы конкурируем друг с другом в своих отраслях — мы вынуждены это делать, чтобы оставаться сильными и жизнеспособными. Иногда случается, между нами возникают конфликты по тем или иным вопросам. Но руководители всегда могут найти общий язык. Чарльз — глава концерна «Стайн-Хеннингер», и я уверен, что он так же, как и я, захочет избежать пустякового конфликта. Я немедленно позвоню ему и предложу позавтракать со мной в «Деловом клубе». А пока… — Он быстро перевел взгляд с миссис Белл на Уиллерби. — Пока ничего не предпринимайте.

Фаберже взялся за телефонную трубку.

— Благодарю вас, мистер Уиллерби, за вашу бдительность, — прибавил он. — Надеюсь, вы и в дальнейшем будете информировать меня обо всем, что сочтете нужным.

— Разумеется, — откликнулся Уиллерби. Тон Фаберже вдруг стал официальным.

— Желаю вам успехов, — сказал он, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Уиллерби понял намек и вышел из кабинета, следом за ним ушла и Аманда Белл.

Фаберже дождался ответа дежурной на коммутаторе и распорядился:

— Соедините меня с Чарльзом Хеннингером, главой издательского концерна «Стайн-Хеннингер».

Довольный, он положил трубку и поудобней устроился в кресле, ожидая звонка дежурной телефонистки.

С какой стороны ни погляди, это был великолепный завтрак, и к тому же довольно дорогой: распорядители «Делового клуба» давно уже поняли, что изысканность блюд определяется солидными расходами. Фаберже щедро заказывал коктейли и вина, и за столом все время царила атмосфера благодушия и непринужденности. Дружеский разговор переходил со скачек на политику, с лунных ракет на женщин, и во всех этих вопросах Чарльз Хеннингер проявлял незаурядную осведомленность.

Хеннингер был маленьким энергичным человечком, в возрасте около шестидесяти, холеным и безукоризненно одетым, с округлым лицом, словно перерезанным тонкими губами. Более тридцати лет назад он поступил на службу в небольшую издательскую фирму, владельцем которой был Роджер Стайн и, начав свой путь в качестве курьера, вскоре выбился в клерки, затем в секретари и, пройдя еще ряд ступенек, наконец, вошел в совет директоров и стал компаньоном Стайна. После смерти Стайна, во время войны, Хеннингер стал, по существу, полновластным владельцем издательской империи «Стайн-Хеннингер», но он больше разбирался в бухгалтерии, нежели в журналистике. Его знакомство с полиграфией ограничивалось отпечатанными на машинке листами финансовых отчетов, а успех того или иного журнала определялся лишь тиражом и прибылью от рекламы. Он почти не знал в лицо никого из работников редакций, предоставив право оценивать их способности ответственным редакторам. Его ближайшим советником был главный бухгалтер концерна.