Новый Мир ( № 1 2009) - Новый Мир Новый Мир

— У него ранг не тот. А мне воспитание не позволяет. Ты представляешь, чтобы я в кого-то выстрелил?

— Но ведь речь о твоей жизни, Вадик!

— Он тоже жить хочет. И потом: убью я его — другого назначат.

— А ты и другого! До тех пор, пока у них охота не пропадет.

— Никогда у них охота не пропадет!

— Нельзя же сидеть и ничего не делать!

— А я и не собираюсь сидеть. Я судиться буду!

Светлана понимает, что с мужем говорить бесполезно.

Она решает действовать самостоятельно.

Довольно быстро она находит в газетах соответствующее объявление и вот уже заходит в здание, где на двери вывеска: «Агентство особых услуг».

У турникета, как водится, охранник.

— Извините… Агентство заказных убийств здесь? — спрашивает Светлана.

— Здесь, только мы об этом вслух не говорим. Проходите.

Светлана попадает в холл, откуда ведут три двери. На одной: «Сектор госзаказов». На другой: «Для организаций и юридических лиц». На третьей: «Индивидуальные заказы».

Светлана идет в третью дверь.

Длинный коридор, вдоль стен сидят заказчики. На дверях таблички:

«Компромат», «Преследования по службе», «Порча имущества», «Изнасилования» и наконец — «Физическое уничтожение».

Еще тут двери — «Бухгалтерия», «Касса», «Профком», «Производственно-технический отдел».

Светлана, остановившись перед дверью с табличкой «Физическое уничтожение», складывает руки на груди и обращается к очереди:

— Пожалуйста… Мне срочно. Мой муж Быстров, может, слышали?

— Всем срочно! — отвечает хмурый мужчина.

— Не пускайте ее! — кричит старуха из конца очереди. — Не советское время, нечего без очереди лезть! Везде блатные, просто ужас!

Светлана сидит и ждет.

Идет время.

 

И вот она в кабинете. И уже объяснила приемщице Лиле, равнодушной и красивой барышне, в чем дело.

— Понимаете, это очень важно, очень… Ведь это несправедливо, это…

— Вы прейскурант видели? — спрашивает Лиля.

— Да, ознакомилась. Я готова.

— Половина суммы — аванс. Срок исполнения — месяц.

— Нет! — пугается Светлана. — Невозможно, это долго! Счет на дни идет, понимаете?

— У всех счет на дни.

— И что же делать?

— А вы не знаете? Как везде — взятку дать.

— Кому?

— Мне, кому же еще, — пожимает плечами Лиля.

— Да? Спасибо. Очень обяжете. А сколько?

— Три тысячи. Евро. Он у вас большой человек все-таки.

— Хорошо, хорошо.

Светлана достает деньги, Лиля звонит по телефону:

— Гена, зайди.

Входит Гена, молодой человек атлетического сложения. Заигрывает с Лилей:

— Не по делу сроду не позовешь, — и обнимает ее за талию.

— Только без рук. У меня с утра два секса было, хватит уже, — капризничает Лиля.

— Ты забыла, радость моя, что мой дядя тут хозяин? Хочешь, чтобы тебя уволили?

Лиля начинает раздеваться, кокетливо сетуя:

— Блин, и зачем я такой красивой родилась?

— Мне выйти? — спрашивает Светлана.

— Да нет, мы быстро. Журнальчики посмотрите пока.

Светлана берет один из журналов. Название — «Голос киллера». Там фотографии пистолетов, ножей, взрывных устройств. Трупы во всех ракурсах. Статьи: «Качество гарантируем», «Ваши проблемы — наше решение».

А Лиля и Гена делают свое дело.

В это время звонит телефон. Лиля берет трубку.

— Какие претензии? — возмущается она. — О, о, фак ми. Это не вам. Я говорю: какие претензии: вы сами дали информацию — и номер поезда, и вагон, и место… А кто виноват, что ваш муж местами поменялся? Ну и что, что женщина? Наши сотрудники очень дисциплинированные, какое место указали, на таком он и убил. Да жалуйтесь куда хотите!

Она бросает трубку.

— Ну, и чего ты хотела? — спрашивает Гена, застегиваясь.

— Да вот женщина просит — срочный заказ, — отвечает Лиля, одеваясь.

— Кого? — спрашивает Гена у Светланы.

— Мужа. То есть не мужа, другие хотят убить мужа, а я хочу, чтобы вы убили тех, кто его хочет убить… — Светлана выговаривает это слово — «убить» — с запинкой, стесняясь. — Быстров — может, слышали?

— Слышал. Его Валере Свистунову поручили.

— А ты его знаешь? — удивляется Лиля.

— Да буквально позавчера на дне рождения у одного банкира были. В виде вип-охраны. А до этого в Чечне пересекались. Значит — его?

— Да, — отвечает Светлана.

— Ладно, попробуем. Будет стоить, конечно.

— Я готова.

Гена плотоядно осматривает Светлану. Она понимает его взгляд и испуганно говорит:

— Нет!

— Нет? — удивляется Гена.

— Если только без этого никак нельзя.

— Да ладно, — добродушно говорит Гена. — Это я проверил, на что вы готовы. А когда?

— Я узнаю. Пока известно только, что во вторник.

 

Добился-таки Быстров суда.

Ну, сейчас посмотрим, что из этого выйдет.

Судья, холеный мужчина с кинематографической внешностью (если не учитывать, что в нынешнем кино слишком много уродышей), тихо и мирно сидит за столом с множеством ящичков-ячеек (такие бывают в почтовых вагонах, где сортируются письма). Он считает деньги в толстой пачке и раскладывает по ячейкам с надписями: «Прокурор», «Адвокат», «Следователь», «Присяжные», «Свидетели» и т. п.

Выступает представитель защиты, мужчина осанистый, агрессивный, самоуверенный, пылающий справедливым гневом.

— Уважаемый суд, уважаемые господа присяжные. Как видите, на месте обвиняемого никого нет, — он указывает на пустующую скамью подсудимых, — поскольку господин Быстров выдвинул иск против государства, а оно, как сами понимаете, неизвестно кто и неизвестно что в личностном смысле, то есть — пустое место. Я могу сказать одно: все обвинения господина Быстрова есть ложь уже потому, что это и так каждому понятно. Человек, не понимающий, что государство желает только блага своим гражданам и вправе убрать с дороги каждого, кто мешает этому благу, не заслуживает доверия. Поэтому я прошу господ присяжных рассмотреть этот вопрос объективно и признать, что обвинения господина Быстрова беспочвенны, абсурдны и граждански аморальны. Я закончил, ваша честь.

— Спасибо, — благодарит судья. — Слово предоставляется представителю обвинения.

Обвинитель, бойкий седовласый мужчина с иронической усмешкой и с интонацией человека, который прав, когда все остальные не правы, говорит:

— Прошу вызвать свидетеля обвинения Быстрова Владимира Михай­ловича.

 

На трибуне — Быстров-младший.

— Я хочу сказать, — говорит он, — что русская интеллигенция всегда выбирала путь сопротивления любой власти, не допуская и мысли, что она, то есть власть, может быть иногда права в своих действиях. Но с такой же вероятностью мы можем допустить также и мысль, что власть может быть не права.

— Извините, — прерывает обвинитель. — Ответьте на конкретный вопрос: вам известно, что вашего брата хотят убить?

— В какой-то мере. Я слышал об этом по телевизору. Правда, я, как истинный русский интеллигент, не верю телевизору. И газетам.

— Так вам известно или нет? — настаивает обвинитель.

— Ваша честь, я протестую! — вскакивает защитник. — Это давление на свидетеля!

— Протест принимается, — кивает судья. — Прошу задать вопрос в более корректной форме.

— Вам известно… — заново начинает обвинитель.

— Протестую, ваша честь, это подсказка! — кричит обвинитель. — Представитель обвинения подсказывает, что свидетелю что-то известно, хотя свидетель только что сказал, что ему ничего толком не известно.

— Я только… — вмешивается Быстров-младший.

— Не перебивайте! — рявкает судья. — Иначе я вынужден буду удалить вас из зала. Отвечайте на поставленные вопросы. Обвинитель, вы когда-нибудь сформулируете нормально вопрос?