Последняя любовь Екатерины Великой - Наталья Павлищева

Дашкова, набивая себе цену, пококетничала, уверяя, что у нее недостаточно сил, чтобы справиться с такой задачей. Но ожидаемых уговоров не последовало, Екатерина слишком хорошо помнила свою подругу: если ее начать убеждать, то придется делать это всю оставшуюся жизнь, вернее, назначение примет, но будет еще лет десять вспоминать, как ее умоляли. Пожав плечами, старшая Екатерина спокойно ответила:

– Ваши слова лишь утверждают меня в мысли о верности принятого решения.

Видя, что дифирамбов не дождется, Дашкова согласилась и обратила свою неистощимую энергию на приведение в порядок крайне запущенных дел академии. Справилась она с честью! Причем сами академики приняли столь необычное над собой предводительство на удивление спокойно и согласно. Дашкова в первый же день дала понять, что намерена поощрять настоящие заслуги перед наукой, а не пронырливость, заметив, что Эйлера все время оттесняет какой-то нулек, она предложила знаменитому математику сесть, где понравится:

– Сядьте где вам угодно. Какое бы место вы ни избрали, оно будет первым с той минуты, как вы его займете.

В ответ раздались аплодисменты.

Императрица знала, что делала, в Дашковой сочетались ум, тяга к наукам и хозяйственная хватка. Она довольно быстро вывела академию, влачившую бедственное существование, из финансовых неурядиц, уже через год началось строительство нового здания, а потом была создана еще одна академия – Российская, задачей которой объявили заботу о русском языке. И ее тоже возглавила неугомонная Екатерина Романовна Дашкова.

Просвещенная Европа пребывала в изумлении. Джованни Казанова в своих мемуарах записал:

«Кажется, Россия есть страна, где отношения обоих полов поставлены совершенно навыворот: женщины тут стоят во главе правления, председательствуют в ученых учреждениях, заведывают государственной администрацией и высшей политикой».

Он забыл добавить одно уточнение: необычные, особенные женщины. Потому что эти две женщины были особенными во многих отношениях и для России, и для Европы тоже.

Просвещенный XVIII век был для России поистине необычным. В огромной стране, которую Петр Великий поднял на дыбы, как коня на своем памятнике, почти весь век правили женщины. Пусть с помощью своих фаворитов, но ведь правили же! И век этот для России был совсем не худшим, хотя и не самым легким.

Французским двором тоже управляли женщины, и тоже через своих любовников, но любовники эти были королями, а женщины не вмешивались в большую политику, довольствуясь интригами на балах и в альковах. Прав был Казанова: женщины в России необычны, даже если они рождены за ее пределами.

Кстати, во времена самой Екатерины упорно ходили слухи, что она дочь… Ивана Ивановича Бецкого (помните это имя?), русского дипломата, у которого как раз в подходящую пору, в 1728 году, был бурный роман с ее матушкой в Париже… Что ж, если приглядеться к портретам Бецкого и юной Фике, такое можно заподозрить, во всяком случае, черт, похожих на Ивана Ивановича, у Софьи Фредерики не меньше, чем на Христиана-Августа Ангальт-Цербстского. Поди разберись в их амурных тайнах… Может, и правда русская кровь всю жизнь играла?

В пользу этого предположения говорят несколько занятных фактов.

Кому из светских лиц могла целовать руку императрица, стоявшая на высшей ступени государственной лестницы? Никому, потому как все остальные были ниже. Но один известен – Иван Иванович Бецкой, ему Екатерина целовала обе руки (как отцу?). И современников это вовсе не удивляло! Знали, что ли?

Кроме того, будущая императрица родилась не в Цербсте, а в Штеттине, где служил ее отец и должна была бы находиться вместе с супругом ее мать. Удивительно, но среди по-немецки педантично сохраненных документов города не оказалось ничего, что могло бы пролить свет на пребывание в Штеттине Иоганны Ангальт-Цербстской, словно она там и не проживала, а только приехала рожать дочь. Зато есть достоверные сведения, что юная супруга Христиана-Августа, не слишком жаловавшая захолустье, довольно много времени проводила в Париже и была там тесно (ну очень тесно) знакома с русским дипломатом, красавцем Иваном Бецким, побочным сыном князя Трубецкого. Для галантного века ни успехи побочных детей, ни раздельное проживание супругов, ни даже беременность от другого удивительными не были. Супруги сквозь пальцы смотрели на обоюдные измены, мужьям приходилось признавать своими детей, рожденных не от них, а собственным детям на стороне давать свою фамилию, но в урезанном виде. Так появился и Бецкой вместо Трубецкого.

Иван Юрьевич Трубецкой, попавший в плен к шведам, имел роман с баронессой Вреде, родственно связанной с королевской семьей. Рожденный от этой любви сын Иван получил блестящее образование, но падение с лестницы сделало его на всю жизнь прихрамывающим и заменило военную карьеру на дипломатическую.

Когда пришло время выбирать супругу для наследника Елизаветы Петровны Петра Федоровича, именно Трубецкие приложили особенные усилия, чтобы таковой оказалась Софья Фредерика Ангальт-Цербстская. Свою кровь ко двору привлекали? Получилось.

Вероятно, в молодости Иван Иванович был замечательно красив, потому что его портрет в весьма почтенном уже возрасте показывает нам именно такую красоту – достойную красоту породы. И губы у Бецкого очень характерно сжаты, точно так, как на портрете молоденькой Софьи Фредерики Ангальт-Цербстской. Отец?

При дворе в этом, похоже, не сомневались, а когда пошли разговоры о феноменальном сходстве Бецкого и императрицы, Иван Иванович предпочел больше не появляться на балах и приемах, чтобы не компрометировать своим видом дочь. Но тесная связь с ней не прервалась. Бецкой оказался и идейным отцом Екатерины, он во многом способствовал развитию ее как правительницы и как человека тоже. Отец заботился о своей дочери, как мог, они много часов провели вместе за письменным столом, и Иван Иванович мог гордиться результатами такого труда.

А еще своего внебрачного сына Алексея Бобринского Екатерина поручила воспитывать… ну конечно, Ивану Ивановичу! Была уверена, что дед воспитает внука весьма достойно. А что для этого нарочно создано учебное заведение, так кому оно помешает…

Бецкой прожил долгую жизнь, он умер на полтора года раньше своей венценосной дочери, весьма активно служа ей при дворе до самой смерти. Иногда, правда, как в случае с Фальконе, излишне рьяно, что, кстати, тоже показательно: в споре Екатерина предпочла Бецкого. Но мы можем простить Ивану Ивановичу невольную обиду знаменитого скульптора, он сделал для Петербурга немало полезного, берега Невы одевались гранитом по его замыслу и под его присмотром. Под руководством Бецкого были составлены планы перестройки и перепланировки многих русских городов, помимо Петербурга. Жители Твери и Ярославля, Тулы и Костромы, Нижнего Новгорода и Воронежа, Вятки и Смоленска, Вологды и Астрахани, Екатеринбурга и Владимира, Зарайска, Истры (бывшего Воскресенска) и многих других городов и ныне ходят по улицам, спланированным именно комиссией Ивана Ивановича Бецкого, даже если самих старинных зданий на этих улицах уже почти не осталось (давно дело было…). Конечно, и без Бецкого Петербург рано или поздно имел бы гранитные набережные, только какие и когда? И в городах, без конца горевших, заменили бы деревянные здания на каменные, пусть и не с такими прямыми и ровными улицами. А без любого из нас мир вообще смог бы обойтись…

Екатерина Романовна Дашкова управляла академией твердо, хотя и не всегда праведно. Чтобы создать новой администраторше все условия, императрица приказала оплатить долги бывшей подруги и купить ей дом.

А вот с Ланским у княгини были временами даже серьезные споры, в своих заметках Екатерина Романовна, конечно, представила их так, словно Ланской, например, скандалил из-за пропущенного своего имени в каком-то из отчетов. Сомнительно, все остальные и весьма надежные источники отзываются о Саше Ланском как о человеке совершенно равнодушном ко всякого рода наградам и упоминаниям. У него не было врагов именно из-за этой отстраненности, Ланской не гнался за наградами, чинами, даже богатством, перед своей смертью он вернул все недвижимое имущество в казну, а деньги и драгоценности завещал Екатерине. Завещание потянуло на 7 миллионов рублей! Едва ли за три с половиной года фавора Екатерина успела надарить ему на заметно большую сумму. И ни в каких победных реляциях Ланской рядом с Екатериной нигде не упоминался, потому как сам на этом никогда не настаивал.

С Дашковой скорее вышел похожий случай, видно, Ланской просто выговорил весьма себялюбивой красавице, что в каком-то сообщении, кроме имени императрицы, она упомянула лишь свое, забыв обо всех остальных. Не любившая Ланского, Дашкова (а она не любила всех, кто не находил нужным восхищаться ею 24 часа в сутки или отнимал внимание императрицы на себя) слегка переврала произошедшее в воспоминаниях. Хотя одна стычка у них была точно. Дашкова, пользуясь положением главы Академии наук, потребовала бюст Екатерины, выполненный в мастерской Шубина с участием самого скульптора. Но этот бюст был сделан по просьбе Ланского, считавшего его своим! Саша возмутился: