Калинов мост - Сергей Шведов

– Убить, артиста! – всплеснул руками Ираклий Морава. – Ужас. Да как у вас язык повернулся, товарищ майор!

– Знаем мы этих артистов, – поддержал товарища Василий. – Оборотни. Я бы этого Аполлона сначала привлек, товарищ генерал. Ну хотя бы за отсутствие регистрации.

И, так сказать, побеседовал с ним по душам.

– Мы же не знаем его возможностей, – запротестовал майор Михаил. – А если этот светозарно-лучезарный спалит Лубянку.

– Это будет страшной потерей для страны, – сочувственно вздохнул Ираклий Морава. И получил от компетентных товарищей по полной программе. Миша и Вася не поверили в искренность типичного представителя нашей замечательной интеллигенции и обвинили его в подрыве основ. Обиженный Иван Сидоров только руками развел в ответ на горькие слова чекистов.

– Может быть Чарноте для начала поговорить со своим отпрыском? – предложил Боря Мащенко. – Он хоть и явился на свет не совсем обычным способом, но ведь по виду смотрится вполне обычным парнем.

– Что значит, по виду! – подхватился с места горячий Василий. – Все олимпийские боги по виду вполне обычные, за исключением безрукой Венеры Милосской. Я предлагаю послать против этого молодчика спецназ.

– Вы уже посылали против одного такого деятеля спецназ, – напомнил забывчивому капитану Боря Мащенко. – И все закончилось очень плохо.

– Но этот Аполлон вроде бы не вампир, – развел руками Василий.

– Применять силовые методы запрещаю, – жестко произнес Сокольский. – Думайте, товарищи.

– Его надо выманить из Москвы и из Российской Федерации, – предложил Михаил.

– А куда выманить-то? – не понял Василий.

– Да хоть в Америку на гастроли, пусть ЦРУ с ним разбирается.

– А в ЦРУ что боги служат? – усмехнулся Ираклий. – Такие же профессионалы, как вы.

– Это что, намек?! – обиделся Василий.

– Боже упаси, – спохватился драматург. – Я к тому, что мир тесен. И разразись в США какой-нибудь катаклизм, взрывная волна может докатиться и до нас.

– Сидоров прав, – поддержал представителя творческой интеллигенции компетентный Миша, – Аполлона следует отправить куда-нибудь подальше от Америки.

– В Африку, что ли? – не понял Василий.

– Я бы его в Атлантиду перебросил, – задумчиво проговорил Ираклий. – Атлантида ведь все равно затонула, так что ей никакие катаклизмы не страшны.

– Гениально! – восхищенно прицокнул языком Михаил. – Я бы тебя Сидоров на службу взял, не будь ты пьющим драматургом.

– У вас платят мало, – отмахнулся от лестного предложения Ираклий Морава.

– Пожалуй, – задумчиво проговорил Сокольский. – В предложении Ивана Алексеевича есть рациональное зерно.

– Так он и побежал в эту неведомую Атлантиду, – осмелился выразить сомнение Василий.

– Побежит, – уверенно заявил Морава. – Когда за дело берется настоящий драматург, пьеса быстро катится к закономерному финалу.

– А какой финал в данной ситуации закономерный? – насторожился Миша.

– Это будет видно по ситуации.

– Ой, не верю я литераторам, – закручинился Василий. – Он нам такую драму сварганит, всем миром не расхлебаем. За этими интеллигентами глаз да глаз нужен.

– Вот вы с Михаилом и присмотрите, – распорядился Сокольский. – Задача ясна, товарищи офицеры?

– Так точно, – дружным трио отозвались Михаил с Василием и примкнувший к ним Морава.

На этом историческое совещание в кабинете генерала ФСБ было завершено. Василий предложил нам с Ключевским переодеться, чем вызвал решительный протест Моравы. Ираклий настаивал, чтобы апландские рыцари сохранили свой бравый вид и боевую раскраску.

– Не может русский языческий бог разгуливать по Москве в американских джинсах. Это профанация идеи, товарищ капитан.

– Да их же в милицию заметут с холодным оружием! – возмутился Василий.

– А вы на что? Вам генерал приказал прикрывать нас, вот и прикрывайте. Вызовите спецназ, наконец.

– Какой еще спецназ? – возмутился Михаил. – Ты в своем уме?

Но Ираклия, похоже, понесло. Он потребовал вертолет и истребителей для сопровождения. Тогда как компетентные товарищи смогли ему предложить только две машины, да и то не самых престижных марок. Морава собрался уже устроить скандал прямо здесь же на выходе из Конторы, и только после моего вмешательства сменил гнев на милость. В машине Василия разместились мы с Ключевским и обиженный на весь свет драматург. Мащенко с Сеней-Мордредом подсели к Михаилу. После чего мы, наконец, покатили по запруженным стальными конями улицам Москвы. Покатили, к слову, не очень быстро, то и дело застревая в пробках, что чрезвычайно раздражало импульсивного Мораву.

– Я вас умоляю, господа хорошие, разве ж это техника. Вот в Атлантиде, это да. Сел в деревянную телегу и полетел. А у этих даже мигалки нет. Чекисты называются.

– Ты ври, да не завирайся, – обиделся на драматурга Василий. – Телеги у него летают.

– Летают! Вон оборотни не дадут соврать.

Мы с Ключевским, однако, промолчали, дабы не обижать капитана и без того обиженного федеральным бюджетом. Я уж не говорю о том, что меня способ передвижения вполне устраивал. Только очень избалованные комфортом люди могут утверждать, что тридцать километров в час, это курам на смех. Попробовали бы они проскакать сорок верст по пыльным дорогом Апландии в седле или проскрипеть в карете, вот тогда бы они поняли, что все-таки есть разница между раем и адом. Я считал, что сейчас мы находимся в раю, Ираклий Морава крутил пальцем и виска и морщился от проникающей в салон автомобиля бензиновой гари. Но недаром же говорится, что все познается в сравнении.

– А мы куда едем? – встрепенулся Василий.

– К Пинчуку, куда ж еще, – немедленно откликнулся Морава. – Он с Поклюйским на дружеской ноге. Без него к Серапиону лучше не соваться, да еще в день ответственного концерта.

Гениальный столичный режиссер пребывал в творческом поиске. Это сразу бросалось в глаза даже такому неискушенному в театральном бытии человеку, как я. Небольшого роста полноватый человек бесновался в пустом зрительном зале и метал молнии в сторону притихшей сцены, где стыли истуканами несчастные артисты. Чем они прогневили Пинчука я так и не понял, но гнев громовержца был воистину страшен. Его побагровевшее от прилива крови лицо могло напугать кого угодно, но только не Ираклия Мораву. Драматург раскованной походкой приблизился к владыке театрального Олимпа и небрежно похлопал его по плечу. Мы ждали катаклизма с ударами по лицу, но, к счастью, все обошлось. Гениальный Пинчук опознал собрата по нелегкому ремеслу и сменил гнев на милость.

– А это ты, Ванька.

– Вот, Валера, – повел рукой в мою сторону Ираклий. – Прототип.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});