ДЕТИ ДЬЯВОЛА - Иван Родионов

Видимо, мэтр, все время державшийся довольно спокойно, тут стал нервничать, быстро, дрожащими руками вынул сигару, обстриг и закурив ее, попыхивая дымом, продолжал:

– Нам недостаточно одних смертей гоев. Этим мы не удовлетворимся. Нам нужны их страдания, их муки, их кровь. Мы будем устраивать пиры с кровавыми оргиями. В наших бойнях гоевская кровь будет литься не так прозаично, как кровь четвероногих скотов, а в обстановке поэтической, под звуки мендельсоновских и шопеновских мелодий, исполняемых нашими лучшими артистами. Мы привлечем их к этой повинности. Под штраусовскую музыку наша молодежь будет кружиться в вихре вальса, а под Вьетана и Венявского танцевать мазурки. Прелюдии к этому уже были разыграны в киевских, одесских, харьковских и других чрезвычайках: там пытали, расстреливали и рубили головы русских белых под музыку и с винопитием. Нашу молодежь надо приучить к неумолимой и беспощадной жестокости. Наша сила в ней, а в молодежи все будущее царственного Израиля. А кто постарше будут во время оргий наслаждаться зрелищами и музыкой и попивать себе вина, коньяки и ликеры самых дорогих сортов и курить наилучших марок Гаваны, вот как я сейчас… Хе-хе-хе… Израиль насладится отмщением за все свои страдания и муки, за все унижения, оплевания и смерти сынов и дщерей его, которые они получили от гоевских рук с самого возникновения его на земле и до последних дней. А ведь это свыше четырех тысячелетий. Счетец длинный. Как вы думаете, Липман? Но Израиль, все, все до последнего гроша и до последней слезы, пролитой евреем, взыщет по этому счету и с хорошими процентами. Должно совершиться возмездие! И оно совершится, и будет совершаться вовеки веков. Разве не так, Липман? Разве это не будет только справедливо и последовательно?!

Липман не откликнулся ни одним словом. От развернувшейся перед его мысленным взором человекоубийственной картины он весь похолодел и язык его прилип к гортани.

– Мы всю землю обагрим этой свиной рабьей кровью, не оставим ни единой пяди не политой ею и не на один локоть пропитаем ее… тяжело сопя, ерзая на месте, весь утопая в облаках дыма, уже с бешенством продолжал мэтр. – От пролитой крови реки выйдут из берегов, и земля не успеет поглощать трупов. Гекатомбы навалим!

Он вскочил и, заложив руки в карманы, закружился по комнате.

У Дикиса, помимо огромного живота, была ещё сильно сгорбленная спина и голова прямо из плеч выдвигалась вперед. Липману на момент почудилось, что перед ним по полу на своих коротких, кривых ногах, с отвернутыми наружу большими, толстыми ступнями, ползает отвратительная гигантская черепаха.

С заслюнявившихся губ мэтра срывались слова ужасного значения. Всего Липман расслышать не мог, потому что Дикис говорил быстро, отрывисто, сипло, понижая иногда голос до бормотания и шепота.

– Из черепов построим пирамиды… Что тамерлановские! Грандиознее и выше египетских… Тюрьмы и застенки переполним смертниками… Не сразу в иной мир… не сразу…, а сперва потомим ужасами смерти и… пытки… Восстановим все роды пыток, что от начала веков… и изобретенные святой инквизицией и… новейшей советской практикой… Расстрелы, виселицы, электрический стул, обезглавление – гуманизм… яйца выеденного не стоит… к черту… А вот медленное вытягивание жил… клещами… клещами… дробление костей, суставов… дыба, поджаривание… гвозди, иголочки под ноготки… "перчатки" с рук… с ног "носки"… А ледяная вода на бритое темя… с высоты… эдак по капельке… Ха-ха! Утопить… что утопить в воде?… а в человеческих экскрементах утопить… Хе-хе! Это что-нибудь особенное…

Еще что-то угрожающее бормотал Дикис и чего Липман не расслышал. Он злорадно хохотал, как хохотал бы тот сумасшедший, которому удалось совершить какую-нибудь задуманную им злую пакость.

Липман сидел бледный, соблюдая внешнее спокойствие и только теперь начиная понемногу постигать ту неумолимую "логику", о которой в продолжении бесед не раз упоминал его учитель.

– В кратчайший срок мы должны покончить с гоевской головкой, – несколько спокойнее и внятнее продолжал мэтр, – с ее интеллигенцией и буржуазией, которые иначе могут преждевременно прийти в себя, раскусить наши планы и хотя колесо судьбы им не повернуть обратно, но могут причинить нам не мало лишних неприятностей и хлопот, а этим несколько затянут процесс нашей перестройки жизни. Вообще, мы должны спешить, не терять ни минуты. В этом залог нашего успеха. Своей энергией и беспощадной свирепостью мы приведем в животный трепет все наше рабье стадо и смертельным испугом парализуем у гоев всякую волю к сопротивлению. Мы должны быть смелы, неумолимы, сильны и страшны. Так-то, Липман.

– Конечно, с римским папой, с его кардиналами, с православными патриархами и епископами мы не намерены нянчиться так долго, как с русским патриархом. Тогда и обстоятельства будут иные: не придется считаться со мнением цивилизованного мира. Мы на первых же порах используем революционный пафос народов и все священство, объявив обманщиками и эксплуататорами человеческих суеверий, одновременно, для их же удовольствия, повесим их на крестах. Пусть подражают своему Христу! И не сразу, не сразу. А предварительно продемонстрируем всю процедуру суда… как над их Назарянином… и оплевание, и заушение, и бичевание, а увенчание – крест. Мы великодушны. Распятым доставим счастье "последовать своему Христу" и в будущей жизни прямо, непосредственно из Его рук получить мученические "венцы нетления". Поспешим также и с армией попов. Но переведем их в иной мир без излишней помпы, не столь пышно и почетно, как их св. отцов и владык. Крест для такой многочисленной армии – история сложная, потребует большой затраты труда и времени и целого леса материалов. "Время – деньги". Потому с попами разделаемся проще, подручными способами. Для этого у наших палачей ведь будут револьверы и петли, а для более заслуженных и рьяных из них, по примеру их св. инквизиции, разложим костры.

– Полагаю, что из всех моих сообщений вы, Липман, успели вывести заключение, что вся наша борьба протекает не на одной только политической или экономической почве, но и на религиозной и главным образом на религиозной. Наша высочайшая задача, которую, во чтобы-то ни стало, мы должны выполнить и довести до триумфального конца – разрушить Царство Божие на земле, уничтожить Церковь Распятого, растоптать прах Ее и на этом прахе построить наше царство, царство дьявола. Но и этого нам мало. Нам необходимо стереть с лица земли, вырвать из сердец и памяти гоев самое имя Бога, имя Иисуса Назарянина, Его Матери (тут мэтр грубо, кощунственно выругался) святых там, ангелов и т.п. В этом весь смысл, все назначение и провиденциальная миссия Израиля…

– Но ведь это ужасно, мэтр! – неожиданно для самого себя вырвалось у Липмана.

– Вы говорите: ужасно! Тогда укажите другие, не ужасные методы и способы…

– У меня их нет.

– И я знаю, что нет и быть не может. Только обманом, ложью, развратом и массовыми убийствами мы придем к благополучному завершению нашего дела, нашей миссии. Только этими способами мы можем умножить зло на земле, которое, нарастая в своем количестве и в своей мощи, в конце концов, одолеет благую силу Предвечного. Ведь надо вам знать, Липман, одну вещь, о которой, вероятно, вы не догадывались, да, пожалуй, никогда и не размышляли. Дело состоит в том, что Предвечный по природе своей не может творить зла и за зло злом платить не может. Он весь одна благость. В этом слабость Его, а наше преимущество, которым, по наущению родоначальника зла – дьявола, мы и воспользовались. До сего времени мы успешно боролись и в этом чисто морально-религиозном направлении достигли уже результатов колоссальных: как в своем месте я упоминал уже вам, мы почти сплошь обезбожили и обезверили верхние слои всех народов, их интеллект, их мозг. Мы привили им атеизм и индифферентизм, мы ожесточили и очерствили сердца их, мы внедрили в них наши идеалы и озлобили низы народные. Гои забыли о Царстве Божием на земле, не верят в бессмертие души и в Царство Небесное и также гоняются за земными благами и наслаждениями, как и вся наша еврейская темная шпана. Теперь для эллина и иудея Бог один, тот, на который можно все купить, тот, которого у подножия Синая вылил из золота брат Моисея – Аарон. Само собой разумеется, что в первую голову все наши самые разительные удары мы направим против христианской веры, против Единого Истинного, Живого Бога. Мы в возможно кратчайший срок, пока гои, оглушенные бедами и обезумевшие от ужаса, не опомнятся, разрушим все их храмы на земле, сожжем все их книгохранилища и все их священные писания. Процесс этот будет протекать единовременно с массовыми казнями священства, всех верхов и буржуазии…

Мэтр подошел к столу и сел в кресло. Лицо его преобразилось в восторженное.

– Представьте себе, Липман, такую картину, когда вдруг в различных точках земного шара, точно по мановению волшебной палочки, одновременно взлетят к небу в Париже Notre Dame, в Берлине Dom, в Москве Кремль со всеми его соборами, с колокольней Ивана Великого, с Василием Блаженным, с храмом Христа Спасителя, в Киеве Десятинная, Св. София, Владимирский и Андреевский соборы, в Петербурге Исаакий, Петропавловский и Казанский соборы в Риме собор Петра и Павла, в Константинополе Айя-София, в Севильи, в Реймсе их знаменитые храмы, а также и в других городах… Это будет нечто невиданно грандиозное!