Научиться быть счастливым - Тал Бен-Шахар

По словам выдающегося экономиста и философа восемнадцатого столетия Адама Смита, «в том, что составляет реальное счастье человеческой жизни, они [беднейшие классы общества] ни в каком отношении не уступают тем, кто, казалось бы, настолько выше их». Несмотря на то что Смит писал это с точки зрения привилегированного класса — и с характерным для его времени безразличием, — он прав в том, что у нас нет никаких причин полагать, будто страдания и радости бедняков каким-то образом количественно или качественно отличаются от аналогичных чувств богачей. Коль скоро удовлетворены базовые потребности в пище, жилище и адекватном образовании, эмоциональный мир социальных групп с разным уровнем дохода не слишком-то различается.

Отсутствие счастья среди богатых не менее реально, не менее естественно и не менее распространено, чем среди бедных, а следовательно, ничуть не менее оправданно. Все мы в разное время на протяжении нашей жизни печалимся, тревожимся, радуемся, наслаждаемся счастьем; если же мы лишим себя любой из этих эмоций, то в пересчете на всеобщий эквивалент окажемся нищими, сколь бы богатыми или бедными ни были материально. Никакое богатство в мире не защитит нас от душевных страданий, доводящих временами до состояния полного нигилизма, и если мы надеемся, что привилегированное положение в обществе послужит нам броней, то лишь обрекаем себя на еще большие несчастья. Каков бы ни был наш социальный статус и уровень дохода, нам необходимо позволить себе быть людьми[66].

Принимаете ли вы отрицательные эмоции как нечто естественное или же вы отвергаете их? Позволяете ли вы себе быть человеком?

Предубеждение против труда

Исследование, проведенное Чиксентмихайи, свидетельствует о том, что уже двенадцатилетние дети проводят четкое различие между работой и игрой, и большинство из нас продолжают это делать до конца своих дней. Дети отлично понимают, что учеба — это напряженный труд и в классе, и дома — работа, работа и еще раз работа… Из-за того, что ученики воспринимают учебу как подневольный труд, они в значительной мере лишаются способности получать удовольствие от самого процесса обучения, поскольку в масштабах всего общества против труда существует стойкое предубеждение. Это предубеждение настолько глубоко укоренилось в душе западного человека, что оно прослеживается вплоть до самых основ нашей культуры.

Жизнь, которой жили Адам и Ева, была квинтэссенцией безделья — они не работали и не задумывались о будущем. Но стоило им съесть запретный плод — и их навсегда изгнали из райского сада; и их самих, и их потомков осудили на пожизненный труд в поте лица. Представление о том, что труд в поте лица — это и есть самое страшное наказание для человека, неотделимо от нашей культуры, поэтому даже рай — идеальное место, в котором у нас была бы идеальная жизнь, — рисуется нам как край, в котором не бывает ни страданий, ни трудов. И тем не менее выясняется, что, если мы хотим быть счастливыми здесь, на земле, нам и вправду необходимо трудиться.

В своей статье «Оптимальный опыт труда и досуга» Чиксентмихайи и Джудит Лефевр доказывают, что люди предпочитают бездельничать, а не трудиться, — но подобный вывод вряд ли кого-то удивит. Гораздо любопытнее другой обнаруженный ими факт — люди в действительности намного чаще испытывают состояние «потока» на работе, а не дома.

Очень уж странным и разоблачительным выглядит этот парадокс — мы уверяем, что нам больше нравится бездельничать, чем трудиться, а на самом деле моменты наивысшего эмоционального взлета посещают нас именно на работе. Это парадоксальное явление наводит на мысль, что наше предубеждение против труда — ведь в наших глазах любой труд ассоциируется со страданием, а безделье с наслаждением, — укоренилось настолько глубоко, что искажает восприятие происходящего с нами в данный момент. Когда мы регулярно и автоматически, на уровне условного рефлекса характеризуем приятные события, которые происходят с нами на работе, как нечто негативное, мы подрезаем крылья собственному счастью; ведь для того, чтобы быть счастливыми, мы должны не только испытывать положительные эмоции, но и воспринимать их в качестве таковых.

Работа может и должна быть тем местом, где мы испытываем положительные эмоции. В своей книге «Смелость учить: Исследование внутреннего мира учителя» прославленный ученый-педагог Паркер Палмер[67] пишет: «Когда в рамках нашей культуры, в которой привычно ставят знак равенства между трудом и страданием, мы беремся доказать, что наиболее красноречивый внутренний признак, свидетельствующий о подлинном призвании, — это глубокая радость, наши слова производят впечатление разорвавшейся бомбы; но это правда». Наша привычка ставить знак равенства между трудом и страданием представляет собой мощный внутренний барьер, который мешает многим людям испытать счастье в учении и в труде.

Для того чтобы учение и труд были нам в радость, мы можем сознательно перестроить свое отношение к ним — избавиться от существующего у нас предубеждения против любой работы. Еще в 1930 году Дональд Хебб[68] провел один очень интересный эксперимент, который поможет нам понять, каким образом такая перестройка может осуществиться.

Шестистам учащимся в возрасте от шести до пятнадцати лет сказали, что никаких заданий им больше выполнять не надо. Если они плохо вели себя во время урока, их наказывали — выставляли за дверь и отправляли играть во двор. Если же они вели себя хорошо, их награждали — позволяли им немного поработать. И вот что сообщает Хебб: «В этих обстоятельствах абсолютно все ученики в течение одного-двух дней приходили к выводу, что труд — разумеется, в определенных границах — для них предпочтительнее, чем полное безделье (кстати, за время эксперимента они освоили более обширный материал по арифметике и прочим дисциплинам, чем это было в предшествующие годы)». Если мы научимся воспринимать труд и учебу как привилегию, а не обязанность — и если мы научим этому наших детей, — наш доход в пересчете на всеобщий эквивалент резко возрастет. Мало того, мы будем осваивать более обширный учебный материал и лучше выполнять свою работу.

Можете ли вы научиться воспринимать учение или труд как привилегию? Что доставляет или может доставить вам удовольствие в самом процессе работы?

Если наше представление о счастье слишком узко и примитивно, если мы не допускаем даже мысли о том, что труд и борьба могут быть источниками всеобщего эквивалента, мы упускаем самый реальный шанс, который у нас есть, на полноценную и счастливую жизнь. Мы не распознаем и не реализуем возможности счастья, которые есть в учении и в труде, а вне стен школы и офиса транжирим свое «свободное» время на всяческую ерунду, которая не требует от нас никаких усилий и трудов, вследствие чего наш досуг лишается всякого смысла. Не удивительно, что нас не оставляет ощущение, будто счастье — это призрак, за которым нам никогда не угнаться.

В идеале сам процесс обучения должен способствовать росту материального и духовного благосостояния учеников и студентов. Поэтому школа должна заботиться не только о технических аспектах образования, но и о том, что не вписывается в пресловутую формулу «трех китов» (чтение, арифметика, письмо). Я настоятельно советую добавить сюда еще и четвертого «кита» — радость. Учителям необходимо создавать в школе такие условия, чтобы ученики радовались тому, что они учатся, растут и просто живут. Огромное большинство из нас проводят в школьном классе много-много лет, и именно в эти годы формируется значительная часть наших ожиданий, надежд и привычек. Если в школе будут с пониманием относиться к желанию детей быть счастливыми и заниматься тем, что приносит им хорошую прибыль во всеобщем эквиваленте, ребятишкам будет проще сохранять тот же самый счастливый настрой на протяжении всей оставшейся жизни. С другой стороны, если дети в школе только и делают, что гоняются за хорошими отметками, они, скорее всего, будут продолжать этот крысиный бег еще долгое время по окончании школы или колледжа.

Вместо того чтобы помочь учащимся найти для себя такие занятия, которые бы наполнили их жизнь смыслом, и такие цели, которые бы требовали от них максимального напряжения сил, вместо того чтобы помочь им испытать радость познания, большинство педагогов в первую очередь заботятся о том, чтобы их ученики получили хорошие отметки на экзаменах. Вот что пишет об этом Чиксентмихайи:

«Ни родители, ни школа не способны толком научить молодежь находить удовольствие в правильных вещах. Взрослые, которые и сами сплошь и рядом одержимы разного рода дурацкими идеями, словно бы сговорились обманывать детей. Из-за этих взрослых любая серьезная задача кажется скучной и неподъемной, а любой пустяк — завлекательным и доступным. В школах вообще не учат тому, насколько увлекательной и чарующе прекрасной может быть математика или физика; литературу и историю преподают буднично и скучно, вместо того чтобы превратить их в настоящее приключение».