Путь под лазурным небом (СИ) - Панютин Александр

«Думай! Думай! Думай!» — мысленно кричал я на самого себя.

Взгляд бешено метался в поисках выхода или того, что может хоть немного помочь. Стук сердца набатом отдавал в виски. Наконец, взгляд наткнулся на нишу, в которой стоял комплект рыцарских лат. Мысль родилась мгновенно. И если она не сработает, останется лишь уповать на то, что бегаю я намного быстрее, чем тролль.

Направить палочку и сфокусироваться на нужном объекте, провести плавную небольшую дугу и затем резко опустить палочку.

— Вингардиум Левиоса! — выкрикнул я, срывая голос.

Меч, зажатый стальных рукавицах, взметнулся вверх и завис в воздухе. Но как сделать так, что бы он двигался в нужную мне сторону, я не представлял. Я постарался максимально сосредоточиться на том, что мне нужно. Каждое мгновение времени было дорого, и тратить его впустую было нельзя.

— Давай, давай, давай… — тихо шептал я, краем глаза наблюдая за медленно идущим в мою сторону чудовищем. — Ну же, давай!

Меч слабо заколебался из стороны в сторону, и медленно двинулся в нужную сторону. Направляемый палочкой и моей волей, он начал набирать скорость, но мои надежды были разрушены. Управлять траекторией было невероятно трудно, из-за чего меч пролетел между ног чудовища, задев внутреннюю сторону его бедра. Недовольный рык огласил коридор. Слабость камнем навалилась на плечи, и я кое как смог удержаться на ногах. Звон павшего меча эхом отдавался в голове. Меня захлёстывала паника. Моих сил не хватало.

Ноги отказывались слушаться. И не только ноги, всё тело оцепенело, и я не мог двинуться с места, как бы мне этого ни хотелось. Со страхом и наворачивающимися слезами на глазах я наблюдал, как тролль приближается всё ближе. Он остановился практически в метре от меня и нагнулся. Я смотрел прямо в его мерзкие чёрные глаза. Его лицо исказил оскал, обнажая гнилые жёлтые зубы. От исходившего запаха тянуло блевать. Краем глаза я уловил движение.

Краем взгляда я уловил какую-то вспышку, но в тот же миг в глазах заплясали искры, а затем и вовсе наступила тьма. В ушах звенело. Правую сторону тела обжигало страшной болью, но я даже не мог открыть рот, чтобы закричать. Боль была просто невыносимой, но отчего-то я всё ещё оставался в сознании. Зрение восстанавливалось медленно. Из-за слёз всё было мутным и расплывчатым. Я чувствовал, что очки были на мне, а это значит, что своё зрение я не потерял.

— Гарри!

Заглушённый каким-то шумом окрик вывел меня из пучины боли и отчаяния, и я с некоторым трудом смог повернуть голову в сторону его обладателя. Я понял, что шумом оказался бой. Красный луч ударил в монстра, пошатнув его. Взревев, он поднялся и уже начал замахиваться своей дубиной, как его грудь исполосовали десятки красных полосок, из которых хлынула тёмная жидкость. Рой разноцветных лучей врезался в серой тело, но большинство лишь бессильно развеивались о каменную шкуру.

Внезапно щёку обожгло болью, и я сфокусировал взгляд на том человеке, что опустился перед мной.

— …ри! Гарри!

Сознание наконец-то окончательно прояснилось, и я понял, что передо мной сидела Клэр.

— Ты как? Можешь встать? – её голос был пронизан беспокойством и виной.

Не знаю почему, но боль была уже не такой ужасной, но вся верхняя часть торса отдавала болью, а руку я и вовсе не чувствовал.

— Поторопитесь, один я его долго не удержу! – незнакомый мне голос окликнул нас.

Я попытался подняться, но с одной рабочей стороной тела это оказалось не так уж легко. Староста помогла мне, и я взглянул на развернувшуюся битву. Неизвестным оказался Маркус Флинт – староста и одновременно новый капитан сборной Слизерину по квиддичу. Дела у него шли плохо. Было видно, что в одиночку сдерживать или скорее хотя бы просто отвлекать тролля было тяжело. Движения его становились всё медленнее и скоро он рискует просто упасть на пол от истощения.

Быстрый пас палочкой, и его окружил прозрачный купол с голубоватым отливом. До меня дошло, что за вспышку я увидел перед ударом. Кажется, если бы не она, я бы больше не открыл глаза. На его щит тут же опустилась массивная дубина. Щит с честью выдержал первый удар, но второго уже не пережил. Щит взорвался осколками, тут же истаявшими в воздухе, откинув дубину и самого Флинта. Староста слизерина ударился об стену и распластался на полу. Разгневанный взгляд монстра уже был направлен на нас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я закрыл глаза.

Смерть.

Я не хотел умирать. Только не снова. Не тогда, когда в моей жизни всё идёт хорошо.

Магия внутри меня всколыхнулась, и я чётко смог ощутить это. Воздух вокруг стал густым и холодным, как зимой. Неизвестно откуда взявшаяся энергия требовала немедленного выхода. Магия оказалась настолько сильной, что я понял — ещё немного и она просто разорвёт меня изнутри. Я вспомнил эти ощущения. Такие же, как и тогда, когда нас с Дадли окружили пьяные подростки. Магический выброс.

Тролль шагнул в нашу сторону, и я понял, что времени думать нет. Нужно просто отдаться этой силе и дать ей сделать своё дело. Дать её защитить нас.

Рука с всё ещё зажатой в ней палочкой сама направилась в сторону серокожего урода, и в тот же миг магия хлынула наружу. Едва видимая глазу волна энергии на огромной скорости столкнулась с троллем, отбрасывая его в стену. Грохот разнёсся по коридору.

Глаза закрылись сами собой.

Глава 10 - Разговор с директором

Страх.

Но чего я боюсь?

Магии? Ничуть. Что есть магия? Я не знаю. Где она? В чем? Я не знаю. Сейчас это просто движение рук. Вычерчивание палочкой линий и зигзагов. Инструмент. Но инструмент пьянящий и пленяющий. Как дровосек не боится топора, как шахтёр не боится кирки, так и я не боюсь магии. Я боюсь результата, к которому она может привести, неконтролируемо бушуя внутри моего тела.

Магический мир? Что ж, он полон тайн. Темных и таинственных. Так где же эти загадки и тайны? Я не вижу. Разве что окружающие предметы. И вполне естественно, что их окружает магия. Но они совсем не загадочны. Они, несомненно, прекрасны и величественны, но не хранят в себе большой тайны. Поэтому я не волнуюсь, я совершенно спокоен. Ведь я сам и есть магия. Я часть этого, на первый взгляд, чужого мира. Стал ей.

Будущего? Какого будущего? Я не вижу будущего. Как можно увидеть будущее? Я его не знаю. Я не знаю, что меня ждёт впереди. Я не могу знать, что будет дальше. Но могу чувствовать.

Я боюсь смерти. Сгинуть снова, ничего не достигнув. Оставить после себя лишь немногочисленные воспоминания, что затрутся со временем в воспоминаниях людей. Таков путь большинства живых существ. Но я не хочу умирать второй раз. Умирать без сил. Без всего того, что я мог бы дать миру. Но у меня нет ничего, что я мог бы ему дать. Моё существование — это не более чем случайность. Я должен…

***

Пробуждение было не из приятных. Все тело занемело и казалось чужим. На губах чувствовался привкус горечи. Я попытался пошевелить рукой, но ее словно бы и не было. Ноги тоже были словно бы деревянные и едва отзывались на сигналы мозга. Попытка открыть глаза далась с трудом, но у меня получилось. Перед глазами была мутная белая пелена. Я хотел приподняться на руках, чтобы осмотреться, но тут же с тихим стоном упал на подушку. Попробовал перевернуться на спину — и та отозвалась неожиданной резкой болью в груди. Я попытался снова, но так и не сумел: слишком сильно саднило в груди, словно я лежал на раскаленной плите.

Где-то справа послышались шаги. Я с трудом повернул голову и увидел женщину в белой мантии. На ее лице, как мне показалось, отразилось сочувствие и беспокойство. Она подошла ближе, наклонилась надо мной и поднесла что-то к моему рту.

— Пей, — сказала она и я послушался.

Веки начали наливаться свинцом, и сил удерживать глаза открытыми уже не было. Я снова провалился в тьму.

Новое пробуждение далось мне легче. Я чувствовал себя значительно лучше, чем раньше. Постепенно я стал кое-как различать детали окружающего мира. Я лежал на кровати, в комнате, похожей на больничную палату. В комнате стоял тяжелый запах лекарств, но сейчас он казался мне приятно-освежающим. Я вновь попытался приподняться. Не без труда, но я смог принять сидячее положение. Боли уже не было, но тело всё ещё плохо слушалось меня. Когда я надел очки, лежащие на прикроватной тумбе, мир окончательно обрёл былые краски.