Мама для Одуванчика (СИ) - Коваль Алекс

Ужасная ситуация. Чем дальше, тем больше я превосхожу сама себя в своей вечной нелепости и глупости. И почему я чувствую себя сейчас такой предательницей?

— Ты какого лешего не остался в машине? — зло шиплю в сторону псевдо-жениха, ударяя ладошкой в плечо и сбрасывая с себя чужую руку, от прикосновения которой, кроме как “противно”, больше ничего не ощущаю.

— А я смотрю, что ты мило беседуешь с мужчинкой. Дай, думаю, испорчу все тебе, — ухмыляется этот наглец. — Нечего моей невестушке с левыми летчиками знакомства водить.

— Он пилот. И знаешь, что, Денис, проваливай, — морщусь и смотрю на этого самоуверенного франта, что ехидно ухмыляется, глядя мне в глаза. — Не поеду я с тобой никуда. Ты мне день портишь с самого утра. Так что дальше без меня, — разворачиваюсь на каблуках и направляюсь в сторону остановки, отирая непонятно откуда взявшуюся слезинку. Обидно ужасно.

Мерзкий день, мерзкая ситуация, мерзкий Денис!

Но меня надолго не оставляют в покое.

— Давай поговорим. У нас есть общее дело, — со мной равняется автомобиль псевдо-женишка, преследующий всю дорогу до остановки под недовольные гудки попутных машин. — Варя-я-я, хватит упрямиться. Дуешь щеки, как ребенок! — кричит мажорчик, но я упорно молчу, делая вид, что его не замечаю.

— Варя, — в конце концов устав любезничать, рычит парень и останавливается чуть впереди. Там, где остановка в принципе запрещена. И выходит на тротуар, преграждая мне путь. — Поехали. Ну, пошутил неудачно, — хмыкает он и открывает пассажирскую дверь. — Попьем кофейку и обсудим планы.

— У меня нет никаких планов на тебя, Денис! — выпаливаю зло, притормаживая. — Я тебе, кажется, это четко обозначила на ужине! Так что, думаю, нет смысла во всем этом, — стою, пряча руки за спину. — Уезжай.

Я зла. Так зла, что, кажется, меня потряхивает изнутри. Если бы не выходка Дениса, если бы я успела сказать “да” Владу, как бы повернулся этот день?

От накрывающей обиды закусываю нижнюю губу.

— Уйди с моего пути.

— Ладно тебе дуться, — вижу, что начинает не на шутку нервничать парень. — Поехали в кафе. Поговорим. Может, найдем все-таки точки соприкосновения, — снова эта ухмылка, что бесит до искр в глазах.

— Знаешь что? — нежелание разговаривать с ним меня накрывает так, что я включаю в себе маленького ребенка, топаю ногой и уже готова показать ему язык, но вовремя сдерживаюсь.

— Что? — непонимающе смотрит на меня.

— Иди к черту! Ясно? Хочешь жениться? Найди другую, пока твоей точкой соприкосновения не стал асфальт, — и, оглядевшись по сторонам, перебегаю дорогу и скрываюсь в подземном переходе.

Глава 18. Влад

Когда расстался с Одуванчиком, на душе снова заскребли кошки. Сколько в глазах дочери печали! Я понимаю, прекрасно понимаю, как ей нас не хватает. Но пока ничего не могу сделать. Хоть мать и не раз говорила о смене работы, чтобы быть рядом с дочерью, но это не выход. Без неба я свихнусь. Но и терять дочь… палка о двух концах. В любом случае делаешь плохо кому-то. А жертвовать? Тогда на стену полезут домашние от моего присутствия.

По пути до аэропорта набираю номер Карины. Но та, как и раньше, не торопится поднимать трубку. На третьей попытке я откидываю телефон на заднее сиденье машины и в сердцах бью по рулю ладонью. И это мать? Черт возьми, сколько можно бегать от собственной дочери? Кто должен заменить ее? Моя мать? Но Асе нужна любящая женщина, которая… которая что? Что, Влад?

Каждый раз я проигрываю в разговоре со своим внутренним голосом. Каждый раз я остаюсь без ответа и ничего не могу с этим поделать.

Я то и дело все время думаю.

Паркую автомобиль на служебной парковке. Включаю сигналку и, надев фуражку, беру сумку и направляюсь в сторону терминала. Прохожу охрану и иду в кабинет Реброва.

Что там за спонсоры, которым ни свет ни заря понадобились служащие?

— Доброе утро, — не успеваю зайти в кабинет начальства, как тут же со мной здороваются присутствующие. В кабинете, помимо моего второго пилота и ещё троих из других команд, сидят двое незнакомых мне мужчин в костюмах. Видно, и есть те самые спонсоры.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Доброе, — отвечаю на рукопожатие одного из подскочивших с места незнакомцев.

Киваю и молча обмениваюсь рукопожатиями со знакомыми парнями, у которых на лице буквально нарисована настороженность и недовольство.

— Повод для сбора таков, — начинает говорить один из партнёров авиакомпании. — Мы заключаем дополнительные соглашения с определёнными компаниями. Там очень большие работы проводятся по согласованию маршрутов. Нам хотелось бы заручиться вашим желанием работать, — говорит мужчина средних лет. С дурацкой бородкой и бегающими глазками. В костюме, не сомневаюсь, известного бренда и ботинках из крокодиловой кожи.

— А от нас что требуется? Вы извините, но у нас ещё по плану предполетные процедуры. А это время и ваши деньги, — не люблю, когда ходят вокруг да около и льют воду в уши.

— А вы кто у нас? — изгибает бровь говорящий. Словно он удивлён, что его перебивают.

— Романовский, командир экипажа.

— Так вот, командир, нам важно, чтобы ваш экипаж трудился и выкладывался на все сто процентов во благо компании. А это значит, что у вас увеличится количество вылетов. Соответственно, повысится нагрузка, — елейным голосом вещает "козлик".

— Соответственно, и ЗП тоже будет увеличена, — не спрашиваю, а констатирую я, что мужику явно не нравится.

— Вы, командир, много на себя берете, — встаёт бородатый и подходит ко мне, видимо, решив напугать. Вот только пуганые, знаем. А таких пилотов моего класса им еще придется хорошенько поискать.

— Вы хотите сказать, что работы больше, нагрузка на здоровье максимальная, а оплаты соответствующей не будет? — повторяю все услышанное своими словами и краем глаза вижу одобрительные взгляды коллег. — Отлично. Скажите, наземный персонал уже согласен работать в авральном режиме? Керосином запаслись?

— Я согласен с Романовским, — встревает в разговор один из присутствующих командиров. — Мы семьи и так видим нечасто. У меня дети. И ипотека. Повышайте зарплату.

— Или оставляйте все, как есть. Работу в любом случае я найду, — бросаю взгляд на наручные часы, уже опаздывая на брифинг. — А вот на ваши кабальные условия желающих будет очень мало, — стряхиваю невидимую пылинку с плеча "козлика", чем еще больше его завожу. — Так что советую пересмотреть свои приоритеты, господа гражданские, — и, подхватив свою сумку, покидаю кабинет.

Не хватало ещё жить на этой работе. Но теперь, похоже, придётся подыскивать новое место.

Да уж.

— Доброе утро, дамы и господа. Вас приветствует командир корабля Романовский Владислав Станиславович. От имени всего экипажа и авиакомпании приветствую вас на борту самолета! Просьба пристегнуть ремни, — чеканю в микрофон уже заученное приветствие. — Наш рейс выполняется по маршруту Москва — Ванкувер. Время в пути составит четырнадцать часов пятьдесят пять минут. Желаю приятного полета, — заканчиваю речь и готовлюсь к взлету.

Связываюсь с вышкой, запрашиваю разрешение на запуск двигателей и, как только слышу в наушниках отмашку диспетчера, приступаю к четко отлаженной схеме, сверяя показания по “Чек Листу”.

Дальше разрешение на взлет и плавный заход на нужную высоту.

— Погода сегодня отличная, — подает голос второй пилот.

— Согласен, — бросаю взгляд на город за бортом, что стремительно отдаляется, и в тысячный раз жалею, что в сердце с детства не поселилась какая-то более приземленная любовь, нежели любовь к полетам. Мысли все бросить иногда просто съедают.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рейс проходит в штатном режиме. Ничего сверхъестественного.

В Ванкувере первый час ночи. Вот что поистине нравится — это возвращаться по времени назад. Кто сказал, что нет машины времени? Самолет — это та машина, которая может занести на десяток часов как вперед, так и назад. И вот. Снова тот же день, который ты можешь начать заново.