Сон без пробуждения - Наталия Антонова

И теперь уже нет не только прабабушки и прадедушки, но и бабушки с дедушкой.

Однако ей часто казалось, что они всегда рядом. Никого и никогда она не любила так сильно, как своих бабушку и дедушку. Они заменили ей родителей, которых у нее, собственно, никогда не было… Вернее, родители, конечно, были, но она так рано потеряла их, что даже лиц мамы и папы не помнила.

И вот теперь у Мирославы был свой дом и сад.

В доме всегда было тепло. И еще с ней в доме жили Дон и… Морис.

Дона она обожала! В своих чувствах к Морису она не могла разобраться, да и не пыталась. Она привыкла, что он всегда рядом, что на него можно положиться.

Волгина опасалась двух вещей:

Первое: Морис Миндаугас любит ее.

Второе: Морис Миндаугас не любит ее.

Если он любит ее, то рано или поздно скажет об этом, и ей придется разбираться в своих чувствах. А она так дорожит его дружбой! Его надежностью!

Если он не любит ее, то наступит день, когда ей придется искать другого помощника в делах, а это так непросто!

О, если б ситуация стабильности могла длиться вечно!

Чаще всего ей казалось, что именно так и будет.

Но порой бесстрастные глаза Мориса вдруг становились пронзительно-голубыми, точно морские волны расступились, обнажая до дна безмерную глубину души.

В такие минуты Мирославе хотелось крикнуть, – о, море, море! Ускорь прилив! Закрой все гладью тихих вод…

Дон спрыгнул с кресла и забрался на колени хозяйке. Потянулся на задних лапах, уткнулся мокрым носом в щеку Мирославы, тронул лапой выбившийся из ее прически локон и попытался поймать его зубами. Красный острый язычок мелькнул между острых сахарно-белых клыков. Дон недовольно муркнул и уткнулся породистой головой в грудь хозяйки.

– Не спится тебе? – спросила Мирослава, ласково поглаживая кота.

Дон, выгибая спину, стал тереться о ее руки. Его мокрый прохладный нос щекотал ее ладони.

Мирослава приподняла кота и тихо сказала в черное бархатное ухо:

– Я очень люблю тебя, но прости, солнышко, ты мешаешь мне работать.

Кот что-то пробормотал на своем языке, спрыгнул с колен хозяйки и забрался на кресло, демонстративно погрузившись в сон.

* * *

Морис набрал номер телефона своего старого приятеля.

– Алло, – трубку взяла секретарша.

– Александра Ивановича, пожалуйста.

– Кто его спрашивает?

– Морис Миндаугас.

– Минуточку…

Через пару секунд Морис услышал в трубке голос друга.

– Алло, Морис?

– Здравствуй, Саша.

– Рад тебя слышать. Как дела?

– Неплохо. А у тебя?

– Великолепно!

– Я знаю, что ты очень занят, но, может быть, мы пообедаем вместе?

– Нет проблем. «Глобус» устроит?

– Вполне. Через полчаса?

– Подъеду. Пока!

«Глобус» – элитное кафе. От других оно отличалось не только хорошей кухней и уютом, но и тем, что здание кафе было круглым, на небольшом постаменте. Крутая лестница вела к стеклянной двери. Внутри почти всегда звучала тихая музыка. Интерьер был выполнен в голубых, серебряных и бархатно-синих тонах. Светильники имитировали Млечный Путь. Искусственные звезды меняли положение в зависимости от времени года.

Морис подъехал к кафе первым. Неспеша поднялся по лестнице, отворил дверь, шагнул внутрь. Давненько он здесь не был…

Едва Миндаугас успел заказать столик, как в кафе вошел Александр Савельев.

Увидев Савельева, официант тотчас бросился к их столику. Александр Иванович был частым и желанным гостем «Глобуса».

– Что будем заказывать? – улыбнулся Савельев.

– На твой вкус, – небрежно бросил Морис

– Тогда, братец, все, как обычно, – сказал Савельев счастливо улыбающемуся официанту.

Кухня в «Глобусе» действительно была потрясающей и сама обстановка располагала к доверительной беседе.

Минут через сорок Савельев спросил:

– У тебя проблемы или так… соскучился? – прищурив карие глаза, он внимательно вгляделся в бесстрастное лицо Мориса.

– Соскучился, – обронил Миндаугас, – давно не виделись.

– Да, – согласился Александр, – пару месяцев точно.

Савельев начинал свой трудовой путь на одном из заводов молодым инженером с весьма скромным окладом. Теперь же он был владельцем рекламного агентства. Жил в фешенебельном особняке с любимой женой и трехлетним сыном.

– Морис, почему бы тебе не заглянуть к нам на ужин, например, в воскресенье? – Александр улыбнулся, – Ольга будет рада. Она, кстати, недавно о тебе спрашивала.

– Спасибо за приглашение, – глаза Мориса потеплели, – как сынишка?

– Прекрасно, – Савельев притворно вздохнул, – на днях объявил мне, что собирается стать Робин Гудом.

– Даже так? – рассмеялся Морис.

– Представь себе. Ольга в шоке!

– А ты?

Савельев расхохотался, – а что я? Мой прадед был красным командиром. Я – капиталист или буржуй, как правильно? – Александр снова рассмеялся, – пусть сын сам выбирает свой путь.

– Думаю, ты мог бы успокоить Ольгу – подрастет твой Сан Саныч и утратит бунтарский дух, – заметил с улыбкой Морис.

– Я тоже на это надеюсь, – согласился Савельев, – что ни говори, а богатым быть приятно. Да что я все о себе да о себе, – спохватился он, – как там агентство «Мирослава»? Процветает?

– Да, не жалуемся. Люди обращаются, в основном, состоятельные.

– А сама Мирослава, надеюсь, пребывает в здравии и благополучии?

Морис кивнул.

– Знаешь, Миндаугас, что-то ты мне сегодня не нравишься…

– Шутишь.

– На полном серьезе. Вы случайно не поссорились?

– С кем? – рассеянно спросил Морис.

– С Волгиной, естественно.

– Что ты, дружище, разве с работодателями ссорятся, – попытался отшутиться Морис.

– А почему бы и нет?! – не сдавался Савельев.

– Нет, мы никогда не ссоримся.

– Ты все еще не сказал ей, что любишь? – напрямик спросил Савельев.

– Нет, – Морис качнул головой.

– Почему?!

– Думаю, не время.

– Вот те раз! Что тянуть-то?!

– Навряд ли Мирославе придется по вкусу мое признание, – Морис повертел в руках бокал с вином, – ей и без объяснения все ясно.

– Ты думаешь?

– Предполагаю…

– Но надо же когда-то расставить точки над «i»! – не унимался Савельев. – Эдак ты скоро доведешь себя до состояния тени.

– Я предпочитаю многоточие, – обронил Морис.

– Слушай, Миндаугас, стоит тебе захотеть, и сто красавиц будет у твоих ног.

– Но я не хочу, – спокойно ответил Морис.

– Я не спорю, – сказал Александр, – Мирослава – высший класс, и ты запал на нее, к несчастью, с первого взгляда.

– Почему же к несчастью? – улыбнулся Морис.

– Потому, что нельзя так изводить себя из-за женщины!

– Кто тебе сказал, что я извожусь? – удивился Морис вполне искренне, – я просто так живу.

– Давай по порядку, – начал заводиться Савельев. – Детективное агентство принадлежит Мирославе?

– Естественно, она же создала его.

– Но ты в нем сейчас играешь не последнюю роль!

– Надеюсь…

– Мог бы стать компаньоном!

– Не стремлюсь. Да и с чего бы Мирославе предлагать мне партнерство?

– У тебя черный пояс по каратэ! – не унимался заботливый друг.

Морис не выдержал и рассмеялся.

– Чего смешного я сказал?

– Нет, ничего, извини. Кстати, у Мирославы тоже, – спокойно констатировал Морис.

– Что – тоже?!

– Черный пояс.

– Морис!

– Не надо, Саша! Я знаю, ты хороший друг, надежный. Но я сам.

– Конечно, ты всегда сам! И надо же было вам встретиться на той вечеринке! Эх! – Савельев рубанул ладонью воздух.

– Саша, спасибо, что пришел, – взгляд Мориса Миндаугаса выражал почти нежность, – мне было необходимо побыть с тобой, поговорить.

– И это все? – растерялся Савельев.

– Все, – улыбнулся Морис.

– Слушай, Миндаугас, ты ведь знаешь, что я сделаю для тебя все возможное и даже больше! – голос Савельева неожиданно дрогнул.

– Знаю, Саша. Я для тебя тоже. Думаю, что пока нам обоим хватит этого знания, надеюсь, и в будущем ничего не изменится.

– Миндаугас, тебе никто не говорил, что ты что-то из ряда вон выходящее?! – рассмеялся Александр.

– Намекали, – ослепительная улыбка осветила лицо Мориса.

– Приедешь в воскресенье на ужин?

– Приеду, – пообещал Морис.

– Можешь захватить с тобой свою работодательницу, – усмехнулся Савельев.

– Попробую, – ответил Морис.

– Я Ольгу предупрежу заранее.

– Передавай ей привет.

– Передам.

– И Робин Гуду тоже.

– Всенепременно, – усмехнулся Савельев.

Они расстались, довольные друг другом.

– Что ни говори, – думал каждый, сидя за рулем автомобиля, – а старый надежный друг в наше нестабильное время дорогого стоит.

Когда Морис вернулся в особняк, было уже темно. Поземка неспеша, но настойчиво заметала дорогу. По всему было видно, что скоро снова разыграется метель.

Морис поставил автомобиль в гараж и, войдя в дом, поднялся в свою комнату.

Ему захотелось побыть одному. Взяв в руки один из томов толкового словаря Даля, Морис уселся в кресло, открыл заложенную страницу и углубился в чтение. Это всегда успокаивало его.