Выбираю тебя - Настя Орлова

койке, после памятной драки с Александром.

– Лиля, – врывается в мои мысли нетерпеливый голос с мягким итальянским акцентом. – Заходи.

Я мнусь у двери, не решаясь переступить порог. Что это? Запоздалое прозрение? Чувство вины?

– Трогать тебя я не буду, – видя мое смятение, говорит Алекс спокойно. – Завтра уйдешь, если захочешь. Сейчас тебе не стоит ехать домой. И тебе, и твоему брату нужно остыть.

Что ж, по крайней мере в этом он прав. Я киваю и прохожу в квартиру, скидывая у порога неудобные туфли на шпильках, которые надела, чтобы произвести впечатление на Алекса. В контексте случившегося за вечер сейчас это намерение кажется мне смехотворным.

– Мне нужно переодеться, – произношу я, сбрасывая с плеч мужской пиджак.

Не говоря ни слова, Алекс удаляется в свою спальню и возвращается оттуда через двадцать секунд, держа в руке стопку текстиля.

– Возьми. – Он протягивает мне чистую белую футболку и хлопковые штаны. – Что-нибудь выпить перед сном хочешь?

Отрицательно мотаю головой и скрываюсь в гостевой спальне. Смыв с себя боевой раскрас, я переодеваюсь в футболку и штаны и долго смотрю на себя в зеркало. Глаза жжет, но слез нет. А мысли вновь и вновь возвращаются к тому, что бы сказал папа, видя меня сейчас.

Еще раз ополаскиваю лицо прохладной водой и иду в спальню. Сажусь на край кровати и, потеряв счет времени, неподвижно сижу, словно мазохист, прокручивая в голове события вечера. Локоть, там, где его сжимал Кирилл, ноет, и я знаю, что завтра на месте красных отметин проявятся синяки. Кто бы мог подумать, что их автором станет мой собственный брат.

Внезапно дверь открывается, и темноту комнаты разрезает полоска света. Я застываю, сердце готово выпрыгнуть из груди.

– Лиля, тебе надо поспать, – раздраженно говорит Алекс, замечая меня сидящей на кровати, и в его голосе мне чудятся нотки сочувствия.

Под его непроницаемым взглядом я ныряю в постель. Алекс ставит на тумбочку стакан с водой, склоняется надо мной, распространяя вокруг приятный запах геля для душа и шампуня, и поправляет одеяло.

– Отдыхай. – А вот сейчас в его голосе звучит такая нежность, что мне вдруг хочется разреветься.

Алекс отворачивается и идет к двери. Наверное, хорошо, что он уходит: мне нужно все как следует осмыслить, но почему же мне так хочется, чтобы он остался?

– Не уходи, – вырывается у меня, прежде чем я успеваю подавить в себе этот порыв.

Алекс замирает у двери.

– Я не хочу оставаться одна. Не сегодня, – бормочу я. – Пожалуйста.

В ночной тишине я слышу глубокий вздох, и через несколько секунд матрас рядом со мной пружинит.

Сокрушительное облегчение накрывает меня с головой. Я удовлетворенно закрываю глаза, натягиваю одеяло выше, почти не дышу, боясь спугнуть Алекса. Постепенно ко мне приходит расслабление, и вместе с тем, как тело освобождается от сковывающего его холода, на глазах выступают слезы, и я непроизвольно всхлипываю.

Глухо скрипит кровать. Я распахиваю глаза: красивое лицо Александра, склонившегося надо мной, плывет, а так долго душившие меня слезы наконец льются из глаз сплошным потоком.

Алекс вздрагивает и с перекошенным от сострадания лицом прижимает меня к себе, так что я слышу его сердце, бьющееся в такт с моим.

– Все будет хорошо, слышишь меня? – произносит он хрипло.

В агонии, которая разрывает меня на части, мне отчаянно хочется ему поверить.

Глава 15

Ночью я несколько раз просыпаюсь в слепой панике, но всякий раз находя рядом горячее тело Александра, вновь проваливаюсь в беспокойный сон, в котором сплетаются печальные воспоминания об утрате родителей, конфликт с братом и противоречивые чувства к бывшему врагу.

В какой-то из особенно темных часов я инстинктивно двигаюсь к нему навстречу, сминая покрывало, а он меня обнимает. И даже сквозь дрему я осознаю, насколько спокойно и уютно мне в кольце его рук. Месяц назад я считала его самым ужасным человеком на планете, а теперь ищу у него защиты – поистине, жизнь абсолютно непредсказуемая штука.

Когда я просыпаюсь утром следующего дня, уже светло, и, к моему разочарованию, в постели я одна. О том, что Алекс провел со мной ночь, напоминают лишь вмятина на соседней подушке и едва уловимый пряный запах, которым пропиталось все вокруг, включая мою футболку.

Я встаю с кровати и чищу зубы гостевым набором, который нахожу в ванной. Собрав волосы в узел на затылке, привожу в порядок свой нехитрый наряд – футболку и штаны Алекса, в которых выгляжу как подросток-переросток, и отправляюсь на поиски хозяина квартиры.

Он на кухне. Варит кофе и разогревает в духовке круассаны, поглядывая на экран телевизора с включенным новостным каналом на италь-янском.

Очарованная домашней идиллией, я вновь поражаюсь разнице, которая существует между Алексом и Кириллом. Они одного возраста и когда-то дружили. Но брат никогда даже близко не подходил к плите и вряд ли хоть раз самостоятельно приготовил себе поесть, а Алекс готовит нам завтрак. Разве это не удивительно?

– Привет, – сообщаю я о своем присутствии.

Алекс оборачивается, окидывая меня теплым взглядом.

– Доброе утро, – его губы растягиваются в мягкой улыбке, – проходи. Я заварил тебе чай.

От его ненавязчивой заботы снова хочется плакать. Он помнит, что по утрам я пью чай. И он заварил его специально для меня, потому что сам потягивает из чашки черный кофе.

– Спасибо. – Я неловко забираюсь на высокий барный стул и пододвигаю к себе чайник и чашку.

Ловко достав из духовки противень с круассанами, Алекс выкладывает их на тарелку и ставит на столешницу рядом со мной.

– Немного успокоилась?

От смущения я не в силах говорить, поэтому коротко киваю.

– Мне сейчас придется уехать, но ты оставайся. – В подтверждение своих слов он кладет на стол связку ключей. – Вернусь через три-четыре часа. Сможем сходить пообедать куда-нибудь. Если заскучаешь, на цокольном этаже здания есть фитнес-клуб и бассейн. Купальник там можно купить – у них есть небольшая витрина с одеждой. Мой номер ты знаешь – звони, если нужна будет помощь.

И все. Вежливо улыбнувшись, он ополаскивает свою чашку под струей воды и разворачивается с явным намерением уйти.

– Почему ты делаешь это? – Мой тихий вопрос летит в удаляющуюся спину, и я не рассчитываю на ответ, но Александр оборачивается.

– А что я делаю? – повторяет он.

– Все, – растерянно говорю я. – Зачем это тебе?

Он хмурит брови, словно не до конца понимает суть моего вопроса. Потом вдруг стремительно пересекает кухню, сокращая расстояние между нами до минимума. Его ладонь ложится мне на затылок, а губы впечатываются в мои