Черные крылья - Мария Васильевна Семенова

казнить, мой долг – молиться за твое благое посмертие. Я даже прощу тебе измену с ничтожной распутницей Янди. Как ты только посмел годами держать эту девку в нашем доме?»

Пальцы Кирана впились в надушенный пергамент и смяли его.

– Ревнивая дура! – прошипел он, борясь с искушением разорвать бессмысленное послание в клочья.

В углу замигала, зачадила догорающая лучина. Бранясь про себя – он, повелитель Аратты, вынужден делать работу слуг! – Киран воткнул в светец новую щепку и вернулся к письму.

И уже следующая строка вознаградила его усилия:

«…однако я всего лишь слабая женщина. Властитель же наш Аюр стоит выше будничных чувств. Лишь благо державы заботит его. В недавней беседе со мной Аюр заметил, что любое преступление можно искупить, если выкуп будет соразмерен причиненному вреду. Обдумай хорошенько слова государя, супруг мой! Я осмелилась спросить его, какая участь ждет искупившего преступления. „Он должен затвориться в своем имении и никогда не посещать столицу“, – ответил солнцеликий. Только подумай, как это отрадно! Сейчас, когда с накхами заключен мир, путь в наши поместья снова стал безопасен…»

«Воистину радостная весть! – перевел дыхание Киран. – И что особенно приятно – ни жена, ни Аюр даже словом не помянули загадочную смерть государя Ардвана… Можно надеяться, что в этом меня не обвинят, если я смогу „искупить“… А вот примирение с накхами – это новость…»

Последней вестью из Накхарана, которую получил блюститель престола, было покушение на Ширама во владениях рода Зериг. Наверняка та попытка убийства была не последней. Ширама не любили в Накхаране, слишком многие саары были им недовольны. Даже если он ухитрился удержать власть – ему точно не до внешних завоеваний…

«Змеиные дети откусили, сколько смогли сожрать, и решили остановиться, – раздумывал Киран. – Но в таком случае у Аюра развязаны руки на юге, и весной он непременно обратит свой взор на запад…»

Киран быстро дочитал письмо:

«Посему призываю тебя, Киран, чем попусту скитаться по лесам, вернись в столицу! Принеси достойный выкуп за свое предательство и пади ниц перед государем Аюром! Ибо груз злодеяний тянет тебя прямо в ледяной ад, а раскаяние спасет душу и позволит ей очиститься в пламени Исвархи. Справедливый суд – не бесчестье для благородного ария. Солнечный государь Аюр не только справедлив, но и милостив…»

– Солнечный государь Аюр? – хмыкнул Киран, сворачивая свиток. – Или те, кто правит сейчас от имени мальчишки? Может быть, проклятый Светоч. Но вероятнее – если Аюр сейчас в столице, – проклятый Тулум…

Можно ли иметь с ним дело? Тулум – его враг. Однако, если это он дал совет Аюру и позволил Джаяли отправить этакое письмо, значит он готов к сделке…

Какой же выкуп Тулум счел бы «достойным»? Должно быть, нечто чрезвычайно важное… Сопоставимое с ценой жизни блюстителя престола…

Киран сел на лавку и погрузился в раздумья. Будущее представлялось ему путаницей едва заметных тропинок в темном лесу, полном чудовищ.

От затянутого пузырем окошка по стене, вспыхивая искрами в мигающем свете лучины, расползалась изморозь. Больной снова жалобно застонал в своем закутке.

Где-то далеко в лесу раздался еле слышный волчий вой.

Глава 6. Красная луна

Кирья с Мазайкой сидели в жарко натопленной избе. Друзья разговаривали и рукодельничали, подгоняя по росту зимнюю одежду: протыкали кожу острыми толстыми шильями, продевали и затягивали кожаные тесемки. На такую холодную зиму одежды у них с собой припасено не было, но все недостающее им дали дривы.

Хоть время было и позднее, на дривском подворье народ не спал. Здесь, в Ладьве, болотные венды, как и арьи, жили своей общиной. Дривские купцы, возившие товар в земли ингри, и те, кто пошел на службу в войско к Учаю, вместе заняли два больших подворья, объединявшие несколько принадлежавших одной семье домов. Конечно, тесно и шумновато, но в тесноте не в обиде. Мазайку очень утешало общество дривов, их разговоры, дружеские шутки и смех. Хорошо быть в тепле, когда за стенкой – полные дровники, а рядом – сильные, веселые друзья. С ними царивший снаружи ледяной мрак отступал и казался совсем не страшным.

За прошедшие дни Мазайка привязался к дривам. Хоть Учай и не угрожал ему больше и вообще, казалось бы, не обращал на него внимания, волчий пастушок по-прежнему не доверял брату Кирьи. А рядом с дривами, в особенности с Варлыгой, он чувствовал себя в безопасности.

Кирья была по-прежнему неразлучна с другом. Однако ей не давали покоя мысли о слепце Зарни. Первая встреча с ним глубоко поразила ее. Тут одного взгляда хватит, чтобы понять – да, чародей! Досадно, что не удалось побеседовать с ним, задать давно гложущие вопросы. Да как поговоришь при брате? И вообще, мала еще лезть в разговор взрослых. Отроковице следует помалкивать и ждать, пока спросят…

«Теперь ждать, пока гусляр позовет? Или попробовать напроситься на разговор? А если прогонит? Нет, если сам меня сюда привел, не прогонит! – размышлял она, примеряя теплую рукавицу – та села на руку чуть ли не по локоть. – Ну и ручищи у дривов! Эта как раз для Варлыги…»

Кирью и Мазайку удивляло, как быстро беглец Варлыга стал одним из первых людей среди дривов Ладьвы. Потом уж Дичко им рассказал: этот дрив и раньше был непрост.

«Он прежде был вождем из первых, да рода его больше нет, – объяснил парень. – Все в наших краях знают Вереса, до последнего оборонявшего Мравец. Или Варлыгу, который на большаке мстил арьям за убитых…»

– Видали, какая нынче луна взошла? – спросил один из дривов, входя в избу и сразу устремляясь к горячей печке. – Словно в крови плавает! Аж смотреть жутко!

– Да, тут нечасто такую увидишь, – кивнул другой, торговавший в Ладьве не первый десяток лет. – Местные говорят: то Ячур взглянул на мир своим кровавым оком. Такая луна означает раннюю зиму, суровую и многоснежную.

– Ох, завалит нас выше крыш, – покачал головой его товарищ. – А что весной начнется – не приведи боги! Реки разольются, все долины затопит! Хоть в муравьиные леса уходи…

– Почему бы и не уйти? – подначил Дичко. – Там хоть сухо!

Вновь послышались смешки.

– А жрать что? Тебя? Там же ни зверей, ни птиц!

– Весной братцы голодные проснутся – думаешь, станут разбирать, чье там мясо само прибежало?

Кирья с Мазайкой переглянулись. Обоим вспомнились пройденные пути-дорожки, куда забредают разве что колдуны, отпуская душу в странствие. Да и то опасаются соваться без провожатого. «Мы прошли вдоль Кромки, по самой границе», – подумала Кирья. Привиделась белая стена ледника, сияющая в ночи. Грохот водопадов, то нараставший, то затихающий. Шум близких обвалов из темноты, порой – жутковатый рев неведомых хищников. Дривы хватались за копья, но змей – то есть дед Вергиз – не сбавлял хода, и они поневоле следовали за