Там, где оживают пески (СИ) - Ольга Андреева

— Но…

— Во-первых, здесь довольно глухое место, сюда караванщики на постой заглядывают нечасто. А это, как минимум, значит, что мы в безопасности на случай погони из Феруза. — стал загибать пальцы он.

— А что, разве за нами могут отправить погоню? — не смотря на то, что Тия видела и то, что знала о Змеелове, такая мысль ей в голову до сего момента не приходила.

— Ну, ты действительно считаешь, что Светлейший Ияр спустит неизвестному бродяге ограбление библиотеки, только потому, что в Ферузе его уже нет? — снисходительно — удивленно спросил Змеелов. Тия только насупилась и вздохнула в ответ.

— Во-вторых, как я тебе уже сказал, два томана для Хибы за приемлемые условия проживания — скорее неприлично дешево, чем неприлично дорого. В Ферузе, кстати, расценки в два-три раза выше…

Их разговор был прерван стуком в дверь. Змеелов открыл, и двое дюжих слуг втащили внутрь четыре бадьи с водой и по очереди вылили их в лохань для купания, предварительно выстелив ее чистой простыней. Затем один из них налил туда настой мыльной травы, взбил пену и добавил пару капель какого-то ароматического масла, отчего вся комната сразу наполнилась приятным немного терпким древесным запахом. Змеелов кивком отпустил слуг и уставился на Тию.

— Тебе уже, должно быть, тоже приготовили ванну — протянул ей ключ наемник.

— Еще нет… — рассеянно ответила она, думая о своем. Если из самого Феруза за ними гонятся солдаты, тогда дела очень и очень плохи…

— Ну, тогда позволь мне помыться, ладно? — выжидающе поглядел он в сторону маленькой воровки. Однако та только плечами пожала:

— Да мойся ты, сколько влезет! — и уже хотела было спросить подробнее о том, как они будут скрываться от погони, как вдруг увидела, что Змеелов намеревается купаться прямо сейчас.

— Как скажешь, моя госпожа! — рассмеялся он. — Только ты для этого должна оказаться по ту сторону двери… — покраснев, как спелый гранат, Тия стремглав бросилась из его комнаты в свое, на ходу бормоча Мушил: «Нет, у каков наглец, а?». Хотя, если бы ее спросили, почему наглец, она бы вряд ли нашлась, что ответить. Наглец, и все тут!

Она чуть не сбила слуг, что уже выходили из ее комнаты, наведя воды для купания. Ойкнув и смутившись окончательно, маленькая воровка захлопнула дверь в свою комнату, заперлась на ключ и только тогда подошла к лохани с мягкой белой пеной, из который шел ароматный пар, пахший пустынной розой. При виде такой роскоши, Тия мгновенно забыв обо всем, испустила победный клич, быстро разделась, и нырнула туда прямо вместе с Мушил.

— Ты глянь-ка, мы с тобой как две принцессы! — радостно рассмеялась она и посадила своей любимице на голову целую корону из мыльной пены. — Эх, блаженство! — Маленькая обезьянка лишь счастливо вздохнула.

Поплескавшись в лохани целый час, Тия, наконец вылезла и задумалась, что делать с водой. Так ничего и не придумав, она решила отложить этот вопрос до завтра, а потому завернулась вместе с обезьянкой в полотенце, упала в чистую постель и мгновенно уснула, стоило только ее голове коснуться подушки.

Глава 13

Гюрза прибыл в Хибу на рассвете третьего дня с тех пор, как они выехали из Феруза. Двое суток бешеной скачки под палящим солнцем и холодной пустынной ночью с короткими остановками полностью вымотали его. Наемник даже начал невольно уважать и гонцов и их необычайно выносливых лошадок. Любой конь на его далекой родине пал бы уже на третьем бархане, а эти, неприхотливые, словно верблюды, продолжали нести своих всадников сквозь пески к цели их путешествия. Правда, некоторое уважение не мешало ему, по-прежнему, держаться особняком от спутников. Он уже давно отвык заводить себе друзей и приятелей. Гюрза считал, что это только вредит делу, делая его уязвимым и чересчур доверчивым.

Первым от их небольшого отряда отделился гонец, что спешил в Адаб. Наемник провожал его взглядом, и думал, что у этих дикарей все не как у людей. Зачем было мучить коня и всадника почти недельным переходом через всю Великую Пустыню, если можно было послать голубя? Похоже, он имел неосторожность высказать это вслух, потому, что его товарищи, рассмеявшись, объяснили ему, что особо секретные документы голубиной почтой не посылаются. Гюрза выслушал объяснения молча, но впредь запретил себе быть настолько рассеянным.

Со вторым гонцом они расстались в двух парсангах[1] от Хибы, а сами свернули с последней стоянки на запад, и, проведя в пути еще около часа, наконец достигли цели.

Гонец подъехал к закрытым на ночь городским воротам и заколотил в них что есть силы. С другой стороны донеслась приглушенная ругань, и дежурный стражник выглянул со стеновой башни вниз:

— Кого принесло в такую рань? — довольно нелюбезно осведомился он, презрительно сплюнув вниз.

— Если ты, старый слепой шакал, не в состоянии разглядеть, что перед тобой царский гонец, то грош цена такому стражнику! — взъелся в ответ спутник Гюрзы. Гонор солдата мгновенно испарился, словно лужица воды под палящим солнцем. Он стремительно спустился вниз, распахнул ворота, и, поклонившись, подобострастно сказал:

— Прости, о крыло Царя. Не признал… Я распоряжусь, чтобы тебя и твоего спутника проводили до постоялого двора.

— Не стоит, со мной наемник — холодно и надменно отказался тот. — Вот моя печать… — с этими словами он достал из-под плаща нагрудный глиняный знак, что выдавался каждому гонцу. На нем было выдавлено имя и должность, и, насколько Гюрза знал, знак этот было положено предъявлять при въезде в города царства Дияла, дабы никто не чинил препятствий в доставке важных документов… Кстати о важных документах… Наемник вдруг подумал, что ему было бы очень нежелательно, чтобы портрет Змеелова завтра же был развешен на всех городских площадях. Он очень осторожен, и не станет рисковать понапрасну. А потому, скорее всего затаится и уйдет в неизвестном направлении, пока Гюрза рыщет по городу в его поисках. Это надо как-то предотвратить.

— Послушай, уважаемый! — заговорил наемник, когда они с гонцом отъехали от ворот на достаточное расстояние. — Меня, как ты знаешь, послал Правитель по делу государственной важности… Так вот, в интересах этого дела я хочу, чтобы портреты того преступника, что тебе поручено доставить в Хибу, появились на площадях не ранее, чем через пять дней.

— Хо! А с чего это я должен помогать тебе? — все так же надменно поинтересовался тот, чем вызвал в Гюрзе глухое бешенство. Однако, наемник сдержался и холодновато ответил:

— С того, друг мой, что так хотел Правитель, с того, что этого хочу я, и потому, наконец, что это будет небезвозмездно. — с этими словами он достал кошель с золотом и покрутил им перед носом гонца. — Отдай мне всего лишь портреты того бродяги и я клянусь, что через пять дней они будут доставлены по назначению, но не раньше…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});