Газета "Своими Именами" №44 от 30.10.2012 - Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)

«…«Тимуровец»… жевал жвачку и разглядывал картинки в журнале «Секс и прогресс». Подшивка этого журнала, издаваемого в Штатах специально для руссиян, имелась в каждом гостиничном номере вместо Библии». Тут даже и объяснять ничего не надо – загляните в любой газетный киоск.

«Звание «тимуровца» в честь великого просветителя России Егора Гайдара присваивали любому беспризорнику (их в Москве легион), после того как брали на учёт в городском диспансере и вживляли под кожу регистрационный чип. По достижении десяти-двенадцати лет в зависимости от состояния здоровья меченые проходили окончательную пересортировку для сдачи тех или иных органов. Самых крепеньких в законсервированном виде отправляли в свободный мир… Митя подумал: когда-нибудь они заплатят за всё». Так вот во что превратится программа усыновления за рубеж! Не прячьте глаза, господа депутаты ГД, дети, от которых отказалась родина, счастья за рубежом не найдут!

«Будто в мареве покачивались на проспекте потоки машин, одолевая по метру в час. Но те, кто сидел в дорогих тачках, предпочитали хоть целый день добираться с одной улицы на другую, лишь бы не смешиваться с быдлом на тротуарах». И это тоже нет смысла комментировать, поскольку у всех перед глазами.

Из аналитической статьи «Рано успокаиваться», опубликованной в газете «Московские ведомости» 2024 года: «В очередной раз цивилизованный мир увидел подлое мурло руссиянина и убедился, что гуманные меры умиротворения не годятся для этой публики… Пусть ответят на прямой и честный материнский вопрос: а где вы видели в России людей, господа умиротворители?». А такое нетрудно отыскать и в современной западной прессе, было бы желание!

«…За двадцать-тридцать лет в России будто несколько эпох переменилось, от прежних обычаев ничего не осталось, население сократилось на две трети, и только бизнес-класс сохранил стиль поведения и даже особенности речевого сленга. Поразительно устойчивое сословие. Ничто его не берёт»…  Кто не убедился в этом за двадцать лет?

Уже не статья, а дайджест афанасьевского романа! Впрочем, для дайджеста не хватает другой половины, обращённой в современный автору 2003 год. Корни «каприччос» 2024 года – в современности.

Вообще-то роман не столько фантастический, сколько реалистический. Действие происходит вперемешку в 2024 и в 2003 годах. И таким образом показано, откуда есть пошёл весь ужас будущего подневольного времени. И разве картинки 2003-го, списанные с натуры, не реалистичны? Ужас начался на рубеже девяностых, писатель лицезрел его в расцвете и с полным правом спроектировал будущее 2024 года. Не его вина, что хозяева не спешат – всё ещё впереди, история движется в том самом направлении, что написал отчаянный автор.

Не процитировать ли и его сентенции, относящиеся к 2003 году? Исходя из них, очевидно, что будущее в описании Афанасьева – никакая не фантастика, а сама что ни на есть, про-реальность! Не помешаем реформаторам - там и окажемся!

Итак, 2003 год. «Суть в том, что российское общество уже лет пятнадцать как разделилось внутри себя на тех, кто грабит, и на бы-дло, чернь, ко-торая по старинке пытается заработать деньги трудом. Это разные миры, и между ними неодолимая пропасть, которая день за днём углубляется. Грабители, расписавшие страну в пулечку и рассовавшие выигрыш по бездонным карманам, естественно, не считают остальных за полноценных людей, что и понятно, но и быдло инстинктивно отвечает им взаимностью».

«Разница лишь в том, что он успел присосаться к трубе, выкачивающей жизненные силы из миллионов руссиян, а я нет. Присосавшись к трубе, он перешагнул в элитное состояние, а я остался с теми, кому предназначено стать унавоженной почвой, на которой пышно расцветёт новый мировой порядок».

«Поражаюсь, как могло такое быть? Гитлеру хребет сломали, против всей Европы выстояли, а сотню обнаглевших ворюг не способны по камерам рассадить».

«По виду – пенсионеры совкового поколения, но ещё не опустившиеся до помойки. Из тех, кто вечно всем недоволен, чересчур медленно вымирающий электорат. Чёрный камень на пути рыночной благодати. Именно таких показывает телевидение, когда они по праздникам собираются на свои потешные маёвки и, сотрясая воздух худыми кулачками, требуют какой-то социальной справедливости. Реликты минувшей эпохи». Это о нас.

«Творческие интеллигенты… чрезвычайно смышленый, цепкий народец, всё хватают на лету. В новой России их вполне можно использовать для увеселения солидной публики в качестве фокусников или шутов. Тем самым они достойно завершат свою историческую миссию». Не за такие ли сентенции Афанасьев не пришёлся ко двору кругу московской интеллигенции, о чём не могут не вспоминать обязательные критики?

«Как ни крути, сударь мой, вы принадлежите к категории руссиянских интеллигентов, а это порченая порода. На ней иудина печать».

«Смотрю на вас, малахольных... чудно становится. Писатели разные, артисты тоже. Политики сраные. Трепло всякое. Я раньше тоже, бывало, сяду у телика, развешу уши и слушаю вашего брата. Жу-жу-жу, жу-жу-жу! После скумекал, такие, как вы, Россию и заболтали. Отдали на съедение крысам».

«Нация крепко спит и не способна к сопротивлению. Её может разбудить лишь укол в сердце. Скажу больше, я не верю в быстрый успех, процессы стагнации зашли слишком далеко. Но нельзя сидеть, сложа руки. Надежда меркнет день ото дня. Если мы ничего не предпримем, это сделают следующие поколения, но начнут они с того, что проклянут нас, своих предков». Это говорит один из руководителей Сопротивления в 2024 году, отправляя избранного героя на подвиг - уничтожение главного «миротворца», генерала Анупряк. Но не к нам ли обращены пылающие слова?

«И всё же на то, чтобы окончательно искоренить в туземцах дрожжевой бродильный элемент, ушло не меньше пяти лет. Объяснялась столь долгая затяжка устойчивостью исторической памяти в коллективном сознании руссиян, на генном уровне хранивших представление о себе как о великом народе. Современная наука справилась с этой иллюзией, хотя пришлось применять комплекс дорогостоящих мер от тотальной промывки мозгов по методике, удачно апробированной  во всех странах Европы, до вживления индивидуальных микрочипов «стабилизации интеллекта» целым социальным прослойкам, высказывавшим те или иные пассионарные признаки».

«Мы все теперь жили на острове доктора Моро, раскинувшемся между пятью морями».

«Как большинство граждан страны, я давно привык к шутовским, смещённым, вывернутым наизнанку отношениям и знал: чтобы выжить в новых условиях, главное – им соответствовать».

«Яд его слов я проглотил как лекарство, они были справедливыми. Действительно, принадлежа к гнилой прослойке, я давно и без него знал, что в массе своей интеллигенция не что иное, как сточная яма, куда нация столетиями сливала энергетические отходы – вот и досливалась. Окрепший на народной халяве монстр второе столетие методично пожирал свою прародительницу с безрассудным упорством саранчи…».

«Я никогда по-настоящему не ощущал своей принадлежности к ней. Больше того, когда другие называли меня интеллигентом, всегда испытывал нечто вроде стыда. Особенно это ощущение усиливалось после того, когда властители дум начали писать коллективные доносы и бегать к пьяному царю на дачу, умоляя раздавить какую-то гадину».

«Я бы не удивился, если бы кто-то из этих господ возмущённо поднялся со своего кресла, ткнул в меня пальцем и потребовал выкинуть самозванца, переселить куда-нибудь поближе к параше. Ощущение для меня отнюдь не новое, да и каждому руссиянину, у которого не сломана психика, оно хорошо знакомо, Он всегда будет чувствовать себя неприкаянным на чумовом пиру эпохи. Не с того ли денно и нощно бьются в истерике на экране творческие интеллигенты, убеждая друг дружк, как им хорошо, вольготно живётся на крысином рынке, ибо они имеют теперь счастливую возможность даже среди ночи выскочить на улицу и раздобыть себе водки и девку?..».

Не могу отказать себе в удовольствии привести некоторые высказывания Афанасьева, которые при условии, что его последняя книга, как и предыдущие, издалась бы стотысячным тиражом, могли стать «крылатыми» среди «руссиян».

Кстати, отчего автор употребляет понятие «руссияне» вместо русских или россиян? Наверняка неспроста. Не без основания ли считает, что русские остались в прошлом, россияне – продукт настоящей рыночной трансформации, усиленно внедряемой властью, «русские» не выговаривающей, а «руссияне» - будущее, презрительное определение быдла, в которое превращают народ внешние и внутренние враги?